хотелось все меньше и меньше.
Мы сошлись с ней три года назад, и тогда мне показалось, что лучшего выбора подруги быть не может. В средней школе с дружбой у меня не складывалось. Обо мне шептались, посмеиваясь над моей «балльной манией», которая даже отличникам казалась чрезмерной. Как я ни старалась себя пересилить, улыбалась я одноклассникам фальшиво и отталкивала их только сильнее. В конце концов я решила, что убиваться ради социального одобрения, даже в балльном эквиваленте, – дело неблагодарное, и сосредоточилась на других, более выгодных способах подзаработать.
А потом, после перевода в старшую школу, я оказалась в новом классе и там-то с Овией и познакомилась. Она ни разу не посмеялась над моими баллами и даже наоборот: она записывалась в каждую группу внеклассной активности, в которую записывалась я, – спектакли, музыкальный кружок, дополнительная литература. Она охотно садилась со мной рядом что в школьной столовой, что в классах. Она легко смеялась со мной, хотя забавной я себя никогда не считала. Я уже тогда замечала ее любовь к ярким деталькам, но увлекаться «странными штучками» – всеми этими банками с камнями-уродцами и травами – она еще тогда не начала. За дружбу давали баллы, а еще Овия одобряла и принимала меня.
Правда, все это работало ровно до тех пор, пока на горизонте Овии не появлялся интересный парень. Тогда я теряла ее – быстро, но, к счастью, ненадолго. Все ее истории заканчивались болезненно, и там уже я одобряла и принимала Овию, чтобы она, утерев слезы и шмыгнув носом, говорила мне, что я «самая лучшая подруга во всем Ционе».
В целом схема выходила неплохая. Так или иначе, Овия возвращалась ко мне, а я с каждым новым баллом за наше общение чувствовала себя все лучше.
– Ты все же познакомилась с тем офицером? – спросила я.
Судя по тому, какой невыспавшейся выглядела Овия в пять часов дня в субботу, ночь она провела не у себя.
– А как же! – Глаза у Овии загорелись. – Спрашиваешь! И сегодня мы с ним тоже встречаемся. Ну-ка отойди. Мне нужно сбегать умыться, а потом пойдем пить кофе. Все тебе расскажу.
– Овия… Мне, честно говоря, некогда пить кофе.
И неинтересно слушать про очередного мужчину, который очень скоро разобьет Овии сердце.
– У меня комм не работает, и мне позарез нужно его починить, – объяснила я. – Сама понимаешь, без браслета никуда.
– А как ты тогда собралась ехать в мастерскую?
– Поэтому я и прошу тебя съездить со мной. Чтобы ты использовала свой.
– Тесса, но эта чертова мастерская на другом конце Циона. Мы туда полтора часа с пересадками будем ехать. Нет уж, извини, подруга, не сегодня. Мне еще нужно накраситься, причесаться и платье забрать – мне одна знакомая за десятку баллов шьет. А в семь уже кино.
Я сжала зубы.
– Кино.
Мне даже не захотелось поправить Овию с этой ее «чертовой» мастерской. Дверь в коридор была приоткрыта, и ее легко могли услышать, но мне сейчас было все равно.
– Ну кино, Тесса! С Ганном! Он меня пригласил. Сначала кино, потом мороженое, потом к нему.
Ну ясное дело, Ганн. Овия сейчас далеко. Сейчас в ее мире ничего, кроме того парня, нет. Мороженое… Офицер, вероятно, считает Овию совсем еще девчонкой.
– Понятно, – буркнула я. – Ладно. Тогда я пойду.
– Уже? И даже кофе не выпьем? – заныла Овия.
– Нет, спасибо. И жарковато вообще-то для кофе.
– Ну так со льдом. Там на углу дают. И не очень дорого. По двадцать баллов за шарик. Ну?
– У меня комм не работает, помнишь?
– Ах да, точно… Ну иди тогда, конечно…
Овия потянулась ко мне, чтобы обнять на прощание, и я невольно поморщилась: ее волосы насквозь пропахли табаком.
– Это твой Ганн, что ли, курит?
– Ага. Ну и я тоже с ним немножко. За компанию. Иначе нельзя, Тесса.
– Надеюсь, он тебя за табак платить не заставляет?
Табак выращивали в гидропонных теплицах в очень ограниченном количестве, а с учетом его вреда для здоровья стоил он каких-то сумасшедших баллов, особенно для женщин.
– Нет-нет, что ты. Он щедрый. И очень заботливый. И вообще… – Овия мечтательно прикрыла глаза. – Ну почему ты так быстро убегаешь? Посидели бы, поболтали…
– Нет, Овия, не могу. Мне пора.
По прохладной лестнице я спустилась, все так же зажав туфли в руке. В вестибюле я столкнулась с пожилой дамой – лицо у нее было худое и сморщенное, как пересушенная изюмина, – и под ее негодующим взглядом я натянула туфли тут же, прыгая на одной ноге. Какой непорядок – ходить босиком!
Я кивнула даме на выходе:
– Хорошего дня.
Про себя я от души пожелала ей обратного, и от этой мысли внутри странно защекотало. Как же хорошо…
Скажи я, что думаю, вслух, меня бы могли и оштрафовать. Но всего на пару баллов, не сравнить с моим сегодняшним рекордом. Неужели я не заработала бы эти жалкие два балла потом? За то удовольствие, которое я испытала бы, заставив эту старуху засунуть эти ее осуждающие взгляды куда подальше…
Я тряхнула головой. Где один балл штрафа, там и другой. Штрафы недопустимы. Волновали ли штрафы Овию? Да, она накидывала на плечи серый халат, чтобы пробежаться до ванной, и в школу одевалась в стандартные оттенки серого. Но под платьем носила камешек на цепочке. Овия умела жить как хочется. Жить ради себя, а не каких-то там баллов.
Под ребро словно впилось что-то острое. «Каких-то там?..» Да что со мной такое? Опять я думаю терминал знает что… С каких это пор беспорядочная жизнь Овии вызывает во мне зависть? Разве мне хочется заваливать свою комнату ритуальными принадлежностями, за которые меня могут в любой момент поставить под надзор, или спать с парнями, которые ни во что меня не ставят?
Я фыркнула и быстро сбежала по ступенькам на улицу.
Глава 6. Корневая база
РИИНА ЖИЛА СОВСЕМ не так, как Овия. На открытых полках, на комоде, даже на прикроватной тумбочке – ни пылинки, ни предмета. Все спрятано или расставлено по местам в идеальном порядке. Постель укрыта темно-серым покрывалом, и на нем ни морщинки, только топорщатся в изголовье две подушки – а там и под одеяло заглядывать нечего, они тоже серые, это ясно. На стенах ни вырезки, ни плаката, ни фотографии, потому что кнопки и липкая лента, конечно, портят штукатурку. Комнату Риины можно было бы экспонировать под табличкой: «Образцовое жилище примерного гражданина Циона».
