нее одну пол косметической фабрики работает, – пожал плечами Ланс.
Я неохотно кивнула. Звучало логично. Ла’Гарда, наверное, могла позволить себе самые передовые процедуры.
– Хотя вот без обид. – Ланс снова открыл фото ла’Гарды и, сощурившись, посмотрел сначала на нее, а потом на меня. – Кожа у нее даже лучше, чем у тебя. А у тебя очень даже ничего. Свеженькая.
Я хмыкнула, силясь скрыть смущение от полукомплимента Ланса. «Свеженькая»!
– Думаешь, дело не в кремах? – спросила Риина.
Ланс повел плечом:
– А вот и не знаю. Я не очень-то в курсе ваших девчачьих дел. Но…
Он увеличил кадр так, что кожа на скуле ла’Гарды стала видна до последней поры.
– Это еще что такое? – Я пододвинулась ближе.
– Странная какая-то симметрия, – пробормотала Риина.
В этот раз я с ней была согласна. Поры размещались на коже равноудаленно. Так, будто их рисовали на каком-нибудь визоре.
– Думаешь, пересадку синтетики все-таки стали делать?
– Ничего не думаю. Но выглядит странно. Неестественно.
Я переводила взгляд с Риины на Ланса и обратно:
– О чем вы? Какая еще синтетика?
– Только ты об этом не распространяйся. – Ланс понизил голос. – Я тут пару лет назад в одном архивном деле кое-что раскопал… Вообще-то это дело уже давно удалили, но я кое-как похимичил…
– Это еще имперская разработка, – перебила его Риина. – И дело старое, имперское. Все подобные документы удалены.
Я смотрела на нее во все глаза. Значит, Риина об этом знала… Знала о делах Ланса и не такое.
– Но я смог кое-что восстановить и сопоставить, – продолжал он. – Если говорить метафорически, я собрал пепел и воссоздал ту бумагу, которую когда-то сожгли. Не думаю, что кто-то таким занимался… В общем, об этом ты должна молчать.
Я все смотрела то на Ланса, то на Риину. Может, сейчас самое время все же встать и уйти? О некоторых вещах лучше не знать. И если Риина знает, то это вовсе не значит, что в эти все дела нужно втягивать и меня.
Но взгляд сам скользнул на экран визора. Эти странные симметричные поры на коже ла’Гарды… «Синтетика»…
– У нее пересаженная кожа, – прошептала я.
Ланс кивнул:
– Видимо, да. Это имперский проект. Замена органических тканей синтетическими.
– Но как же… Как это возможно?
– Этого я не знаю. Говорю же, восстанавливал по крупицам. Из того, что я понял, в империи создали какую-то технологию, которая позволяла синтетике приживаться. Сама понимаешь, просто так в теле ничего не заменишь. Отторгнет. Но они создали.
– И что же… – Я ахнула, не сводя глаз с уменьшенной фотокарточки ла’Гарды. – Ей может быть и сорок, и шестьдесят?
– Вероятно. Говорю же: она в своем положении может и не только кремами пользоваться.
– Но ведь… Ведь это, наверное, незаконно? – прошептала я.
Ланс цокнул языком:
– Для таких, как глава департамента внутренних коммуникаций министерства образования Циона, все законно.
– Но это старая имперская технология? И данные про нее удалены?
– Именно так. Но, думаю, ционские шишки балуются и не такими благами старой цивилизации.
Я зажала ладони между коленями – так крепко, что стало больно. Какое мне дело до того, как живет ла’Гарда? Это ее баллы. Ее дело. Ее… идеальная синтетическая кожа. Что я хотела узнать? Насколько могущественна женщина, которая решила, что может крутить мной как хочет? Узнала.
– Ты говоришь, что в базах все обычно четко? – услышала я свой голос словно со стороны.
Нет-нет, я не должна больше в это лезть…
– Ну как… Обычно да. Если с ними не пытались что-то сделать.
Я смотрела на Ланса. Губы пересохли. Пальцы дрожали. Я не должна все это спрашивать. Не должна в это лезть. Я сейчас же должна встать и уйти отсюда. Забыть про Ланса, про его «корневую базу» или как он там ее назвал…
– А еще одно дело не посмотришь? Если это возможно. Если тебя… не вычислят.
– Не, я же говорю, – усмехнулся Ланс. – У меня тут все шифровано-перешифровано. Могу копаться сколько захочу.
– Тогда… – Я задержала дыхание. – Посмотришь мое дело?
– Твое? Ну давай.
– Нет, погоди… – Я перебрала складки своей юбки, а потом выпрямилась. – Лучше не мое. Поищи мою маму. Линну ла’Дор.
Я сдвинулась на краешек кровати, чтобы видеть экран получше. Личное дело Вии ла’Гарды исчезло, а вместо него развернулся документ с фотографией мамы. Моложе лет на пять, волосы с легкой проседью, больше похожей на блестки, она смотрела в объектив камеры, легко улыбаясь одними глазами.
– Тесса, зачем… – начала Риина.
– Дальше, – попросила я у Ланса.
Он прокрутил документ.
– Вот. Вот это. – Я привстала и указала на строку «Семейное положение». Пусто.
– А есть… архивные версии?
– Эта подписана как оригинал. Хотя… Погоди.
Ланс открыл еще одну программу, и по экрану поползли строки.
– Есть тут кое-что.
Ланс отодвинулся, давая мне место у экрана. В строке «Семейное положение» мелькало и пропадало слово «замужем».
– Это тоже редактировали?
– Похоже на то. Но вообще это странно. Твоя мама, она кто?
– В каком смысле «кто»?..
– Ну… Такие вещи в обычных делах ведь не встретишь… Я про изменения.
Я смотрела в документ не мигая. В строке «Супруг» точно так же мигало имя.
Черт возьми, Ланса вышвырнут за стену. Я не должна даже смотреть…
Сердце колотилось тяжело, как кусок свинца.
«Корад ли’Бронах» – значилось в строке «Супруг». Неужели моя мама не меняла фамилию?
– Открой. Открой этого ли’Бронаха, – попросила я.
– Тесса, ты уверена?.. – тихо спросила меня Риина.
– Да. Я хочу узнать, кем был мой отец.
Ланс открыл дело ли’Бронаха, и на меня уставилось лицо. Мужчина смотрел в камеру равнодушно и даже презрительно. И глаза, и черты лица казались абсолютно непримечательными. Ни красивыми, ни уродливыми – никакими. Неужели моим отцом был этот человек? Да я совершенно на него не похожа.
Он умер через год после моего рождения, и брак с моей мамой у него продлился, вероятно, совсем недолго. Может, мама не успела поменять документы, а может, поменяла фамилию обратно.
Я встала:
– Мне нужно идти. Спасибо… Ланс.
Голова кружилась. Чем быстрее я отсюда уберусь, тем лучше. Все, что я узнала, – все это из-под полы, нелегально, с терминал знает какими возможными последствиями.
Хорошо, что комм работает. Это самое главное.
Глава 7. Музыка
ЭТО НАЧАЛОСЬ ВСКОРЕ после обеда.
Вернее, Ниил называл это время обедом по старой памяти: в Ционе дневные рационы выдавали после двух, и Ниил всегда был в очередях первым. Уж чем-чем, а аппетитом он отличался. Правда, уже три года его режим изменился кардинально: Ниил мог
