Соня рассказывала о своей работе в лазарете. По ее словам, она много к чему привыкла за последнее время — научилась стойко переносить усталость и не отводить глаз при виде чужих страданий, изувеченной человеческой плоти.
Его опыт был не менее жестким.
— Однажды во Франции мы несколько дней под проливным дождем ждали немецкой атаки. Окопы наполнились желтой жижей по колено. Я помню, что на третий день долго разговаривал с двумя пойманными мышами… А через неделю попал в лазарет.
Соня вдруг как-то вся встрепенулась, будто вспомнив что-то очень хорошее.
— А помнишь, какие трогательные стихи о любви ты сочинял. Тебе даже аплодировали в питерских литературных кафе.
Сергей ответил без всякого кокетства:
— На войне я научился с холодным сердцем колоть людей штыком и стрелять им в спину. Но совершенно потерял дар писать о любви.
— Так не бывает, Сережа. Если талант есть, то он уже никуда не денется.
— Но так есть! Пока мне везет, у меня целы руки и ноги, но изувечена душа. А душевный инвалид не способен на тонкую лирику.
— Странные вещи ты говоришь, Сережа.
— Да, я стал странный. Например, испытываю стойкое отвращение к мясу, и с удовольствием вообще отказался бы от его употребления, стал вегетарианцем. Но, к сожалению, на фронте кормят в основном консервами. К тому же говорят, что мускулы вегетарианцев теряют силу. А слабый телом солдат не имеет ни малейшего шанса выжить в рукопашной.
— Не драматизируй, Сережа! Ты слишком впечатлительный. На самом деле ты остался прежним, только устал. Вот кончится этот кошмар, ты отдохнешь, и все вернется на круги своя. Я тоже после войны стану прежней. Только это произойдет не сразу. Нам придется заново учиться многим вещам, как люди после долгой болезни заново учатся ходить.
В этот момент в голове Сапогова отчетливо промелькнула холодная бесстрастная мысль: «Она слабая и болезненная, и, верно, не переживет этот год». Сергей ужаснулся тому, что, подобно студенту медику, попавшему в больничное отделение для умирающих, смотрит на когда-то близкого ему человека с хладнокровием натуралиста. Чтобы поскорее забыть о подлой мысли, он напомнил подруге трагикомический эпизод, относящийся ко времени их знакомства.
Когда это произошло, Сергей устал от упреков отца, который считал, что сын тратит свою жизнь на пустяки. Военная и какая-либо иная карьера Сергея действительно не привлекала, зато очень интересовало искусство, особенно театр и поэзия. В поисках своего пути Сергей посещал модные поэтические кафе, даже сам пробовал заниматься литературой. На одном таком поэтическом вечере он познакомился с милой девушкой и быстро увлекся ею. А так как юная особа с большим энтузиазмом занималась вошедшим в моду теннисом, то и Сергей, чтобы больше времени проводить с ней, тоже стал брать уроки этой английской игры. Хотя Сапогову тогда уже перевалило за тридцать, а девушка, которая его интересовала, только недавно вышла из гимназического возраста, он сумел понравиться ей, а затем произвести благоприятное впечатление и на ее родителей. Люди добрые и достаточно простые, несмотря на то, что отец Сони имел штатский чин, эквивалентный званию армейского полковника, они стали приглашать нового знакомого своей старшей дочери к себе на дачу. Уютными вечерами многочисленное семейство собиралось за большим столом посреди фруктового сада возле двухэтажного бревенчатого дома с мезонином и открытой террасой.
Днем же они гуляли по аллеям прекрасного Полежаевского парка, купались в речке Лиговке, катались на лодке по большому пруду с живописными, заросшими камышом берегами, занимались рыбной ловлей. И частенько посещали выступления симфонического оркестра графа Шереметьева, которые происходили на особом плоту, установленном посреди пруда. Однако не менее трех часов в день было посвящено теннису. Это было обязательное правило!
Потакая увлечению дочерей, отец Сонечки на собственные деньги построил в дачном поселке общественный корт. Он находился в молодом сосновом лесу. Игровая площадка была утрамбована красным песком, специально привезенным из Крыма. На таком покрытии можно было играть даже в сырую погоду вскоре после дождя. Сергей на всю жизнь запомнил запах хвои и ощущение волнения при виде юной амазонки с красивыми сильными икрами, мечущейся с ракеткой в руках по ту сторону разделяющей их сетки.
Правда, игроком Сергей оказался никудышным. Таланта к спорту у него не было отродясь. Разве что к лошадям, которых Сергей просто обожал…
Подачи Сергей выполнял так, что находящиеся поблизости в этот момент люди серьезно рисковали своим здоровьем. Однажды он с обычной своей неловкостью сильно ударил по мячу и угодил им отцу Сонечки прямо в глаз. Удар оказался настолько болезненным, что по щеке мужчины потекли слезы. Он ушел, прижимая к лицу платок, и в этот же день вернулся в Петербург, чтобы показаться известному окулисту.
Сергей решил, что теперь ему точно откажут в гостеприимстве. Соня же утешала его, уверяя, что, к счастью, все обошлось, и ее батюшка не станет придавать значение инциденту, случившемуся по чистой случайности. И действительно, через несколько дней Сергей вновь получил приглашение посетить дачу Стешневых. Хозяин дома встретил его с повязкой на одном глазу и, приветствуя гостя, торжественно изрек:
— Одноглазый адмирал Нельсон прощает своего обидчика!
В это лето Серж получил роль Ромео в постановке домашнего любительского театра. Он согласился на это лишь потому, что Джульетту играла Соня. Репетируя, они так вошли в образ, что по-настоящему влюбились друг в друга. Серьезная разница в возрасте не стала им помехой, ведь у них было так много общего. Они оба мечтали посвятить себя искусству, и оба стремились вырваться из-под родительской опеки в большую самостоятельную жизнь.
Сергей давно подумывал о том, чтобы уехать за границу. Один приятель, бывший морской офицер, а ныне парижанин, звал его к себе, расписывая удивительную творческую атмосферу этого города, куда, как паломники в Мекку, стремятся художники, писатели и поэты со всего мира.
Сергей рассказал о своем намерении отправиться во Францию Соне, и она загорелась ехать вместе с ним. Они решили, что непременно преодолеют вместе все трудности — откроют модное ателье и завоюют Париж.
Правда, Сергей настаивал на том, что подруга должна поставить родителей в известность о своих планах. Но Сонечка проявила удивительную для ее юного возраста твердость характера.
— Я уже совершеннолетняя и хочу самостоятельно решать свою судьбу.
Только после долгих уговоров она все-таки вняла доводам возлюбленного и пообещала сделать все, чтобы убедить своих маман и папа — позволить ей одной отправиться за границу. Ее разговор с отцом и матерью был очень трудным. Родители, как могли, отговаривали дочь, но под конец все же сдались и даже дали молодым денег на дорогу. Сергей пообещал родителям своей юной спутницы, что станет опекать ее, как старший брат, до того момента, как они смогут пожениться, и никогда не воспользуется ее одиночеством и оторванностью от дома. И он сдержал свое слово.
Поначалу у них все складывалось вполне удачно. Благодаря превосходному знанию иностранных языков и хорошему воспитанию переход на европейское время прошел для молодых честолюбцев почти безболезненно. Они оба поступили в Парижскую академию прикладных искусств. Рисунок, дизайн, работа с самыми различными материалами целиком поглощали их, создавали ощущение, будто они долгое время были лишены возможности заниматься тем, к чему лежит душа, и вот, наконец, дорвались! Сергей и Соня были страшно увлечены и засиживались в классах допоздна. При этом они еще непостижимым образом успевали подрабатывать, чтобы скопить сумму, необходимую для открытия собственного ателье. Сергей работал официантом, а по выходным давал уроки шахмат сыну богатого лавочника. Соня занималась вязанием свитеров, шитьем, а чаще перешиванием старых платьев. Также девушка преподавала музыку в семье состоятельных буржуа.
Общая цель еще больше сблизила их. Иногда Сергею даже казалось, что они давно женаты, ибо могут понимать друг друга без слов, как много лет прожившие вместе супруги.
Поднабравшись знаний и скопив стартовый капиталец, молодые люди открыли свое дело. Деньгами также помогли родители Сони. Отец Сергея тоже в конечном итоге смирился с выбором сына и прислал четыреста франков, хотя Сергей его об этом не просил. На все эти деньги начинающие дизайнеры купили швейную машинку и сняли небольшое помещение. Правда, район, где они обосновались, был не слишком престижным. Но все равно влюбленные ликовали, ибо почти сумели воплотить заветную мечту в реальность.
Теперь они работали еще более напряженно, засыпая за машинкой и раскроечным столом. Свое маленькое ателье они зарегистрировали под многообещающим названием «Триумф».
