убежденным холостяком, хотя когда-то был женат. Он был из тех мужчин, которые предпочитали перекладывать ведение домашнего хозяйства на женские плечи. Ему требовалась только чистая одежда, вкусная и полезная пища и тихое место, где можно спокойно работать. Эмили не однажды задавалась вопросом, с какой стати он живет в таком большом доме, если ему намного удобнее жить в одной комнате.
Она подолгу работала в саду. Несколько раз Мэтт предлагал ей помощь, но она всегда отвергала ее, стараясь не замечать, как он сердится, получив отказ. Однако запретить ему работать в саду она не могла. И ей было приятно наблюдать, как он толкает перед собой тяжелую старомодную газонокосилку по уже ухоженным лужайкам. Всякий раз, когда она выходила на улицу, встречала там Мэтта, который возился с газонокосилкой. Темные волосы падали ему на лоб, его торс загорел от пребывания на солнце, а провокационное движение его мускулов напоминало Эмили о том, как она однажды прикасалась к ним. Хуже всего то, что Мэтт совершенно не обращал внимания на то, как влияет на нее.
Как-то субботним утром ей повезло. Стояла чудесная погода, светило солнце, дул свежий ветер, и, когда Эмили убирала со стола после завтрака, она услышала, как Мэтт говорит дяде Джону, что отвезет его в Оксфорд через полчаса.
Теперь Эмили больше не приходилось играть роль шофера своего дядюшки, у нее появилось гораздо больше свободного времени. Она подождала, пока оба мужчины уедут, а потом быстро прошла в свою спальню и разделась. На улице было довольно тепло, и она могла надеть тонкий топ с короткими рукавами, джинсы и сапоги.
Шпалерные фруктовые деревья вдоль задней стены огорода цвели, но Мэтт сказал, что они вряд ли принесут много плодов. Он объяснил Эмили, как надо обрезать деревья, чтобы они давали максимальный урожай. Оказалось, он разбирается в садоводстве значительно лучше ее. Он мимоходом заметил, что его воспитывали бабушка и дедушка – увлеченные садоводы. Он не упомянул своих родителей, но дядя Джон, как бы между прочим, сообщил Эмили, что родители Мэтта были талантливыми ботаниками и погибли во время сбора редких растений, когда Мэтт был еще маленьким.
Решив добиться успеха на собственном небольшом участке, Эмили усердно изучала книги по садоводству, размышляя, с какими растениями ей лучше работать. Травы, которые она выращивала в горшках, всегда приносили пользу.
И хотя она знала, что Мэтт может дать ей дельный совет о том, с какой культурой ей поэкспериментировать в первую очередь, Эмили игнорировала все его попытки подружиться с ней.
Пока Эмили работала в саду, Мэтт приносил ей чай и не позволял прибираться в его комнате, заявляя, что сделает это сам. Он казался другим человеком, совсем не похожим на того, который резко и небрежно предложил Эмили снова переспать с ним. Она не осмеливалась ответить изменившемуся Мэтту и именно поэтому отвергала все его попытки наладить с ней отношения.
Мэтт, не подозревая о том, что на самом деле чувствует Эмили, неверно истолковал ее пренебрежение. Он решил, будто она горько сожалеет о близости с ним, и теперь она будет постоянно напоминать ему о том, что помолвлена с другим мужчиной.
Он называл себя дураком из-за того, что упорствует, вместо того чтобы просто игнорировать ее и притвориться, будто ее не существует. Но, высадив Джона у дома его друга, он поехал к Эмили.
Она энергично работала в саду, ее мягкие волосы растрепались, а кожа покраснела от солнца и труда. Топ облегал ее изящные руки и грудь, джинсы подчеркивали тонкую талию и округлые ягодицы.
Не зная, что за ней наблюдают, Эмили перестала копать, оперлась на лопату, глубоко вздохнула и оглядела плоды своего труда.
– Бобы в этом году уродятся.
Она замерла, услышав тихий голос Мэтта, а потом резко повернулась и нахмурилась, поняв, как выглядит.
– Я не знала, что вы вернетесь к обеду, – коротко сказала она. – Я лучше пойду. Дядя Джон…
– Я оставил твоего дядю с другом. Я заеду за ним позже.
Сердце Эмили забилось быстрее, ей стало очень трудно дышать. Ее охватило возбуждение и страх. Она стыдилась своих растрепанных волос и покрасневшей кожи. Она заметила, как Мэтт смотрит на нее, и не могла не сравнивать его ухоженный вид со своим. Потом она взглянула на руки Мэтта и вспомнила, как они прикасались к ее обнаженному телу. Она не забыла, как он выглядит без одежды и что она испытывала, дотрагиваясь до него.
Она нервно облизнулась и переступила с ноги на ногу, одновременно желая, чтобы он ушел и остался.
Отчаявшись, она сердито спросила:
– Чего ты хочешь, Мэтт?
– Ты знаешь, чего я хочу, – категорично сказал он. – Я хочу тебя.
Эмили понимала, что бесполезно притворяться шокированной или возмущенной.
– Я помолвлена, – соврала она.
Какое-то время он молчал, потом произнес:
– Ну да. Интересно, как бы отреагировал твой жених, если бы узнал, что мы с тобой занимались любовью, Эмили.
Она побледнела: ее потрясли его слова. Ей стало тошно, у нее закружилась голова, но она нашла в себе силы, чтобы говорить.
– Я не хочу это обсуждать, Мэтт, – хрипло сказала она. – Если ты собираешься шантажом заманить меня в постель…
– Шантаж?
При других обстоятельствах Эмили услышала бы в его резком восклицании неподдельный ужас. Но она отмахнулась от бессмысленного желания оправдаться перед Мэттом.
– Не пытайся это отрицать, – в ярости ответила она. – Ты ясно дал понять, чего хочешь от меня, как только приехал сюда. Если однажды мне пришлось заниматься с тобой сексом, это не значит, что я хочу повторения. На самом деле мне это не особенно понравилось, – солгала она, стараясь выглядеть равнодушной. Она решила, что теперь Мэтт от нее отвяжется. Ни одному мужчине не понравится, если кто-то оспорит его сексуальные способности.
Мэтт нахмурился, разглядывая напряженную Эмили. Пусть она не хочет, чтобы он занимался с ней любовью сейчас, но это не означает, что она не получила удовольствия в первый раз. У основания ее покрасневшей от солнца шеи пульсировала венка. Мэтт с трудом сдержался, чтобы не поцеловать ее в шею.
– Секс с женихом тебе нравится гораздо больше, – произнес он.
Эмили скрестила пальцы за спиной.
– Да, – отрезала она. – Его я люблю, а тебя…
– Ты просто заменила мной своего жениха, – подытожил он, совсем не рассердившись, как она ожидала. На самом деле на его лице вообще не было никаких эмоций, и Эмили растерялась.
– Жаль, что тебе не понравилось, Эмили, – мягко прибавил он, – потому что мне очень понравилось.
Она повернула голову и удивленно округлила глаза, заметив, как близко
