– Не беспокойтесь, – сказал он, повесив пальто на спинку кресла. – Через несколько минут я на нем отыграюсь.
Должно быть, он приехал прямо из офиса, потому что на нем по-прежнему был темно-серый деловой костюм. Он, как обычно, выглядел элегантно и, похоже, чувствовал себя непринужденно в непривычной для него обстановке.
– Я велела Эндрю убрать все со стола. Подумала, что там вам будет удобнее. – Она указала Чарльзу на стол в противоположной части комнаты. Эндрю стоял рядом с ним и вертел головой по сторонам.
– Мам, ты не знаешь, куда я дел свой рюкзак?
– Он в прихожей, рядом с полкой для обуви. Над памятью мы тоже работаем, – добавила она, посмотрев на Чарльза.
– Я все слышал! – крикнул Эндрю.
Лиз и Чарльз обменялись улыбками. Чарльз редко улыбается, но, когда он это делает, у нее подкашиваются ноги.
– Вы даже представить себе не можете, как я благодарна вам за то, что вы предложили с ним позаниматься.
Его улыбка стала еще более теплой. На какую-то секунду ей показалось, что он хочет еще что-то ей сказать, но вместо этого он ослабил узел галстука и крикнул Эндрю:
– Над чем мы будем сегодня работать?!
– Над производными первого порядка, – ответил юноша, вернувшийся в комнату с учебником. – Жду не дождусь.
– Эндрю!
– Я заставлю тебя их полюбить, – рассмеялся Чарльз.
«Удачи вам, босс», – подумала Лиз. Она подозревала, что ничто не заставит ее сына изменить его отношение к матанализу.
К счастью, нотации, которые она прочитала ему до этого, подействовали на него. Испугавшись, что он может не попасть в хоккейную команду престижной школы, Эндрю внимательно слушал объяснения Чарльза.
– Затем ты берешь показатель степени, умножаешь его на первое число и вычитаешь единицу из показателя степени.
– И все?
– И все. Главное, не заучить наизусть решение уравнения, а запомнить последовательность шагов, необходимых для его решения. Твоя проблема состоит в том, что ты пытаешься пропустить некоторые шаги. Это не работает. Суть матанализа состоит в том, чтобы разделить большие куски информации на маленькие. Не нужно стараться держать все в голове, иначе можно запутаться.
– Я твержу ему об этом с восьмилетнего возраста, – заметила Лиз, готовящая ужин за кухонной стойкой.
– Мам!
– По-твоему, мама не может торжествовать, когда она права?
Чарльз одарил ее ослепительной улыбкой поверх склоненной над тетрадью головы Эндрю, и у нее снова задрожали колени. Так непривычно иметь в доме мужчину. Подростком она считала счастливыми такие семьи, в которых родители и дети вместе проводят время и принимают участие в жизни друг друга. Никакого отчима с похотливым взглядом и никакой матери, вечно жалующейся на то, что ей приходится кормить слишком много ртов. Картина, которую она сейчас наблюдает, напоминает эпизод из жизни нормальной семьи, в которой отец помогает ребенку делать уроки, а жена может положиться на мужа в трудную минуту. Это фантазия, но разве иногда нельзя себе позволить немного помечтать?
Вернувшись к реальности, Лиз продолжила резать морковь. Чарльз что-то объяснил Эндрю, и тот сказал, что понял. Она едва удержалась от того, чтобы не бросить взгляд в их сторону. Ей было так трудно сконцентрироваться.
С каких это пор она снова начала мечтать? С тех пор, как Эндрю повзрослел? Или после того, как увидела сочувствие в синих глазах ее босса?
Вспомнив, как пальцы Чарльза коснулись ее подбородка, она улыбнулась.
– Мам? – Эндрю уставился на нее в замешательстве. – Я спросил, когда мы будем ужинать.
– Э-э… через двадцать минут. – Если она снова не начнет витать в облаках и ужин не сгорит.
– Пахнет вкусно, – сказал Чарльз. – Мне трудно сконцентрироваться, когда у меня урчит в желудке.
– Вы останетесь на ужин? – спросил Эндрю.
– Почему нет? – ответила Лиз, удивившись не меньше своего сына. Она собиралась пригласить Чарльза на ужин, но думала, что он не захочет. – Боюсь, у нас только жареная куриная грудка и тушеные овощи.
– Звучит заманчиво, поскольку вы готовите это сами. Я уже давно не ел приличной пищи.
– Разве для вас никто не готовит?
– Кулинарные способности моей домработницы оставляют желать лучшего.
– Боюсь, то же самое вы скажете о моих, когда попробуете мою стряпню. Я готовлю только самые простые блюда.
– Что-то мне подсказывает, что мне понравится все, что вы сделаете.
Она знала, что он просто проявляет учтивость, но даже несмотря на это, сердце подпрыгнуло у нее в груди.
Ужин прошел отлично. Еда, конечно, была не как в дорогом ресторане, но, сидя за столом вместе с Элизабет и ее сыном и болтая с ними о том о сем, Чарльз решил, что давно уже не ел такой вкусной курицы. Именно это он и сказал хозяйке дома, после того как ужин закончился и Эндрю отправился к себе в комнату.
Улыбнувшись, Элизабет поднялась из-за стола.
– Эндрю нас уже не слышит, – сказала она, собирая тарелки. – Вы можете перестать быть любезным.
То, что она не поверила ему на слово, задело его.
– Вы мне не верите?
– Человеку, который сказал про шеф-повара из «Махоуни», что ему неведомо искусство приготовления пищи? Нет.
– «Махоуни» – это другая история.
– Правда?
Она отправилась на кухню, поэтому Чарльз взял несколько тарелок и последовал за ней.
– Чтобы приготовить макароны с сыром, которые мы ели в пятницу, не нужно быть шеф-поваром. Кроме того, повар из «Махоуни» не…
«Не вы, Элизабет». Эта мысль потрясла его.
– Не что, Чарльз?
– Повар из «Махоуни» не вызывает у меня желания помочь убрать со стола в знак благодарности, – солгал он.
Судя по реакции Лиз, она ему не поверила. Его ложь вызвала у нее смех, который всегда доставлял ему удовольствие.
– Если вы думаете, что вам удастся отвертеться от мытья посуды, вы ошибаетесь.
Чарльз рассмеялся:
– Напротив, я очень хочу вам помочь. А Эндрю? Он вам помогает?
– Обычно да, но в последнее время он хмурый. Прошу его простить.
– Я не думаю, что он был таким уж плохим.
– Вы были хуже?
– Я отказываюсь давать показания против самого себя.
Она снова рассмеялась, и Чарльз подумал, что он готов весь вечер мыть посуду, лишь бы продолжать слышать ее смех.
– Эндрю дружелюбен и всегда готов помочь. Я не знаю, что с ним творится в последние дни.
– Может, у него проблемы с девушкой?
– Исключено. Их с Викторией водой не разлить.
Элизабет взяла у него стопку тарелок, и их пальцы соприкоснулись. Контакт был коротким, но по его телу прокатилась волна расплавленного огня. Судя по румянцу на ее щеках и еле слышному вздоху, она тоже что-то почувствовала.
– Будете мыть или вытирать? – Она подошла к раковине. – Ладно, поскольку вы новичок, я позволю вам выбрать более простую работу. Берите полотенце. Будете вытирать сковородки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
