можем быть совершенно уверены, что что-то выигрывает от этого в рамках единственного вида инвентаризации, который эволюция признает: дифференциального размножения. Мы должны широко расставить сети, охотясь за бенефициарами, поскольку они часто неуловимы. Предположим, вы находите крыс, которые безрассудно рискуют жизнью в присутствии кошек, и задаете вопрос "cui bono?". Какую пользу приносит крысам такое безрассудное поведение? Они выпендриваются, чтобы произвести впечатление на потенциальных товарищей, или их экстравагантное поведение каким-то образом улучшает их доступ к хорошим источникам пищи? Возможно, но, скорее всего, вы не там ищете выгоду. Подобно ланцетнику, поселившемуся в напряженном муравье, с которого я начал эту книгу, существует паразит Toxoplasma gondii, который может жить во многих млекопитающих, но для размножения должен попасть в желудок кошки. Когда он заражает крыс, то обладает полезным свойством нарушать их нервную систему, делая их гиперактивными и относительно бесстрашными, а значит, гораздо более склонными к тому, чтобы быть съеденными любой кошкой, находящейся поблизости! Cui bono? Выгода заключается в том, что Toxoplasma gondii приносит пользу репродуктивному успеху, а не крысам, которых она заражает (Zimmer, 2000).
Любая сделка в природе имеет свое обоснование, которое находится в свободном плавании, если только это не сделка, придуманная людьми - единственными представителями рациональности, которые еще не появились на нашей планете. Но обоснование может устареть. По мере изменения возможностей и опасностей в окружающей среде хорошая сделка может устареть. Эволюции требуется время, чтобы "распознать" это. Хорошим примером может служить наша тяга к сладкому.
Как и койоты, наши предки-охотники-собиратели жили в условиях очень жесткого энергетического бюджета и вынуждены были использовать любую практическую возможность, чтобы запастись калориями на случай непредвиденных обстоятельств. Тогда практически неутолимый аппетит к сладкому имел смысл. Теперь же, когда мы разработали методы получения сахара в избытке, эта ненасытность превратилась в серьезный недостаток конструкции. Осознание эволюционного источника этого дефекта помогает нам понять, как с ним справиться. Наша тяга к сладкому - не просто случайность или бессмысленный баг в отличной системе; она была создана для выполнения той работы, которую выполняет, и если мы недооцениваем ее изобретательность, ее устойчивость к возмущениям и подавлению, наши попытки справиться с ней будут контрпродуктивными. Есть причина, по которой мы любим сахар, и она 64 Снятие заклятия
есть - или была - очень веская причина. Возможно, мы найдем и другие сверхсрочные любви, которые требуют нашего внимания.
Я упоминал о музыке в предыдущей главе, и со временем мы перейдем к более детальному изучению ее возможных эволюционных истоков, но сначала я хочу разогреться на некоторых более простых вещах, которые мы любим.
Как насчет алкоголя? Что насчет денег? А что насчет секса? Секс представляет собой одну из самых интересных и сложных проблем в эволюционной теории, потому что, на первый взгляд, половое размножение - это действительно плохая сделка. Забудьте на время о нашем человеческом виде секса (сексуальном сексе) и рассмотрите самые основные разновидности полового размножения в живом мире: половое размножение почти всех многоклеточных форм жизни, от насекомых и моллюсков до яблонь, и даже многих одноклеточных организмов. Великий биолог-эволюционист Франсуа Жакоб однажды сказал, что мечта каждой клетки - стать двумя клетками. Каждый раз, когда происходит деление, полная копия генома клетки копируется в потомство. Другими словами, родитель клонирует сам себя; полученный в результате организм имеет 100 процентов своих генов. Если вы можете создать идеальную генетическую копию самого себя, зачем вам тратиться на половое размножение, которое предполагает не только поиск пары, но и, что гораздо важнее, передачу потомству только половины своих генов? Это 50-процентное сокращение (с точки зрения гена) известно как стоимость мейоза (деления, которое происходит в половых клетках, чтобы отличить его от клонирующего деления при митозе). Что-то должно оплатить эту стоимость, причем оплатить по факту, а не в какой-то будущей дате, поскольку эволюция лишена предвидения и не может одобрять сделки на спекулятивной основе возможной отдачи в какое-то отдаленное время.
Таким образом, половое размножение - это дорогостоящая инвестиция, которая должна окупиться в краткосрочной перспективе. Подробности теории и экспериментов на эту тему весьма увлекательны (см., например, Maynard Smith, 1978; Ridley, 1993), но для наших целей наиболее поучительны несколько основных моментов из передовой теории: секс (по крайней мере, у позвоночных, таких как мы) окупается тем, что наше потомство становится относительно непостижимо для паразитов, которыми мы наделяем их с рождения. Паразиты живут не так долго, как их хозяева, и, как правило, размножаются много раз за время жизни хозяина. Млекопитающие, например, являются хозяевами триллионов паразитов. (Да, прямо сейчас, независимо от того, насколько вы здоровы и чисты, в вашем кишечнике, в крови, на коже, в волосах, во рту и во всех других частях тела обитают триллионы паразитов тысяч разных видов. Они стремительно эволюционируют, чтобы выжить под натиском ваших защитных сил с момента вашего рождения). Прежде чем самка достигает репродуктивного возраста, ее паразиты эволюционируют так, чтобы подходить ей лучше любой перчатки. (Тем временем ее иммунная система эволюционирует, чтобы бороться с ними, и это противостояние - если она здорова - в постоянной гонке вооружений). Если бы она родила клона, ее паразиты перепрыгнули бы на него и с самого начала чувствовали бы себя как дома. Они были бы уже оптимизированы к новому окружению. Если же она использует половое размножение, чтобы наделить свое потомство смешанным набором генов (наполовину от своего партнера), многие из этих генов - или, если говорить более прямо, их продукты во внутренних защитных системах потомства - будут чуждыми или непонятными для паразитов, прыгающих с корабля. Вместо родного дома паразиты окажутся в terra incognita. Это дает потомству большое преимущество в гонке вооружений.
Может ли такая сделка окупить себя? Именно этот вопрос лежит в основе современных исследований в области эволюционной биологии, и если положительный ответ выдержит дальнейшее изучение, то мы найдем древний, но постоянно действующий источник эволюции огромной системы действий и продуктов, о которых мы обычно вспоминаем, когда думаем о сексе: брачные ритуалы и табу на прелюбодеяние, одежда и прически, освежители дыхания и порнография, презервативы и ВИЧ.
и все остальное. Чтобы объяснить, почему существует каждая грань этого огромного комплекса, нам придется прибегнуть к множеству различных видов и уровней теории, причем не все они будут биологическими. Но ничего этого не было бы, если бы мы не были существами, размножающимися половым путем, и нам необходимо сначала понять биологические основы, что является необязательным или просто исторической случайностью, что очень устойчиво к возмущениям, что можно
