Рейтинговые книги
Читем онлайн Нарвское шоссе - Сезин Юрьевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 48

Заседали мы долго, и мнения наши разделились. Пришлось даже двух взяточников, которых в тот день рассматривать хотели, обратно в домзак отправить. А потом сошлись на мнении. Присудили ему расстрел. Но дали возможность искупить свою вину. Чтоб мог он на фронт пойти и сделать все, как хотел, пока к этим анархистам-безмотивникам не попал. Он пошел и погиб там. Но погиб не убийцей и грабителем, а честным красным бойцом, и не за бутылку самогона и золотишко для себя, а за счастье всех трудящихся. А что ему помогло это сделать, Саша?

— Не знаю. Наверное то, что вы все ему поверили?

— И это тоже. Но самое главное – то, что в нем совесть осталась и желание все злое, что сделал, искупить. А для того он и по дороге на фронт не сбежал, и на пулемет пошел в полный рост.

Бывало и по-другому. Вот рассматривали мы дело одного когда-то достойного товарища. Звали его Иван Баянов, но правильнее было б назвать его Иван Буянов. Родом он был с Волги, до революции и мировой войны механиком был. Ну, в мировую в армии служил, а потом за Советскую власть пошел воевать. В партию вступил. А в восемнадцатом году это нелегкое решение было. Портфель начальника тебе могут и не дать, зато вот после неудачного боя попадешь ты в плен к белым, так это тебе выжить не даст. Тогда белые так себя вели: комиссары, евреи и большевики – к стенке обязательно. А мобилизованных – иди нам служи. Срывай звезду, пришивай погоны и вперед за царя и отечество на вчерашних друзей. Ну, могут в зубы дать. Так солдату царскому это дело привычное. А если вместо расстрела в зубы – так милое дело.

Так вот, дослужился Ваня до поста начальника уездного комитета по борьбе с дезертирством. Отряд у него свой был, с которым он дезертиров ловил и банды гонял. А сгубил Ваню самогон и, пожалуй, еще очень непрочная совесть. Совесть у него от первача быстро вылиняла, а с нею он сам полинял, и стал не красный, а сизый, как нос его. И стал он без контроля совести вести себя как бандит, разрешая своим подчиненным народ грабить, прикрываясь нуждами борьбы с бандами. Ну и в пьяном виде чуть комбата не застрелил. Идет комбат по улице, а навстречу ему тип с наганом и застрелить его хочет. Еле скрутили того, а оказалось, что это не бандит из банды Петренко или какого другого холодноярского атамана, а свой товарищ, пьяный до потери человеческого. И что про нас селяне думать стали? Что чем мы лучше, чем те же деникинцы и бандиты? Что мы также грабим, как и они, только отчего-то погоны сняли, а звезды нацепили?

Как нам после Ивановых фокусов за Советскую власть агитировать, коль к ней у селянина доверия нет? Так это в приговор и записали, слово в слово. И приговорили Ивана к расстрелу. Кому многое дано, с того много и спросится.

— А ему не дали возможность вину искупить?

— Дали. Только сгнило у Вани человеческое вместе с совестью. Заменили ему расстрел двадцатью годами лагеря. Пусть рядом с селянином поработает, который от продразверстки уклоняется, и увидит селянин, что за Ванины фокусы полагается. Срок у Вани как раз этой весною бы кончился. Хотя не сидел бы он двадцать лет. Отсидел бы года три и вышел на свободу и жил дальше, как человек. А Ваня сбежал. И как в воду канул. Может, встречу его когда-то еще… Больше не побегает.

Но мы ведь не только мою молодость обсуждаем, а и твое будущее тоже. Я на тебя, Саша, поглядел, и товарищи поглядели. И увидели мы неплохого парня. Только этот неплохой парень чего-то не договаривает. Но врага в тебе не увидели. И есть к тебе такое предложение. Записаться добровольцем. А дальше война покажет, и жизнь тоже покажет, с кем ты. Если мы в тебе ошиблись и ничего в тебе вражеского нет, то останешься ты как и был – нашим. Если же есть на тебе что-то – у тебя будет возможность искупить это. Кровью, жизнью, службой – как придется.

Делай шаг, Саша. К нам или от нас.

— В какую сторону к вам шагать, Андрей Денисович?

— А вот сюда. В штаб батальона. Там заявление напишешь о добровольном вступлении в ряды РККА, а дальше начнется всякая бумажная канитель. Тебя зачислят в списки, поставят на довольствие, присягу примешь, красноармейскую книжку выдадут, что податель сего не какой-то там бродяга беспаспортный, а красноармеец, и будет в нашей части новый боец и наш товарищ. Но гражданский человек без паспорта и рубашки может бежать, куда хочет. А вот красноармеец себе такого позволить не может. Как бы ему страшно ни было, он без приказа отходить не имеет права.

А УРовские части вообще отходить не должны, а обороняться до последней возможности. Вот знаешь про царя Петра Первого? Так вот он про Кронштадт сказал: "Оборону флота и сего места держать до последнего живота, яко наиглавнейшее дело". А для нас везде – Кронштадт. Хоть в Кингисеппе, хоть в Калмотке.

— Понятно, Андрей Денисович. Про то, что дот должен держаться до конца, мне говорили уже. А что такое Калмотка?

— А это такая деревенька неподалеку отсюда. Местные говорят, что там усадьба барона Врангеля была, того самого. Поставят нас туда – будем там оборону держать. Иди пока в штаб, пиши, что надо…

Так вот и первая половина дня прошла. Писал, получал, снова писал и расписывался… И принял присягу. Поскольку один я был такой, то торжественной церемонии, как мне ребята про армию рассказывали, не было. Ни автомата не дали, ни знамя не развернули, ни оркестра. Сперва меня это как-то раздражало, потом я подумал: вот некоторые свадьбу устраивают с автомобилями, фоками, двухдневным гудежом и прочими вещами, а некоторые просто съезжаются и живут без фанфар. И, кстати, сейчас это как-то стало распространено. Вот я и проанализировал, кто из моих знакомых как это делал, и получилось так на так. Так что торжество – это ничего, но и без него можно. С другой стороны – Димка Зубов из нашего дома, что на флот попал, что мне рассказывал? И присяга у них была при оркестре, и автомат в руке держал… А вот в учебке их так кормили, что аж ветром шатало. Ну и годковщина (это так по-флотски дедовщина называется). А вот я? Кормят вполне как, и никто меня из старослужащих не гоняет себе что-то делать, когда он под деревом в тени отдыхает. А чтоб в зубы от дедов или сержанта заработать – так этого совсем нет. Я как вспомнил, что деды по рассказам перед дембелем ни хрена не делали, только альбом дембельский, и представил себе их же, если б они, как наш Островерхов, пять лет прослужили, а сейчас добровольцем пошли. Пожалуй, деды б в таком случае с койки не вставали, а в сортир их салабоны на руках несли. Так что я по этому поводу беспокоиться перестал, но беспокойство никуда не ушло, а повод сменило: оружия у меня нет и вроде как не предвидится. Хорошо, если воевать не придется, пока оружие подвозят, а если завтра немцы сюда явятся?

Вот я и накаркал: подумал, а потом услышал далекие взрывы, с десяток, наверное. Прикинул, откуда они, получилось, что со стороны Нарвы. Наверное, это бомбежка. Я, конечно, под обстрелом не бывал, но отчего-то думаю, что вряд ли бы при боях за Нарву обошлись десятью выстрелами из пушек или там пятнадцатью. А вот самолет – вполне. Пролетел, сфотографировал, что в городе делается и сбросил десяток бомб. А куда – ну найдется, там вроде порт есть, железная дорога, что-нибудь военное тоже должно быть.

Таким вот я мыслям предавался, пока шагал обратно к отделению. Прибыл, доложил, что явился, что присягу принял, но оружия мне не дали. Волынцев выслушал, велел взять лопату и копать вместе со всеми ход сообщения. Глубина – как раз с лопату, ширина один метр по верху, по низу полметра, землю для бруствера выбрасывать в обе стороны.

Взял лопату, стал между Колей и Сашей Мухиным. Дерн уже срезали, так что видно, где копать. Теперь "от забора и до обеда". Свадебный марш отзвучал, начнем мыть посуду за гостями.

До обеда я выкопал метра полтора хода. А на обед дали суп из пшенки, только не совсем суп, а как бы смесь супа и каши. Ну и то хорошо, что не горох – сероводород тяжелее воздуха, значит, в ходу сообщения накопиться может. А то соединим ход, и пойдет волна газа по нему.

А после обеда продолжили тот же ход, довели его за пригорок, а потом на двух дотах маскировку поправляли. Оказалось, что один дот вообще замаскирован капитально. То есть вокруг бетона установлена деревянная обрешетка (или, скорее, сруб), а уже поверх этого дерева насыпана земля и оттого дот похож издали на холм. До этого я видел только не так капитально замаскированные доты. Вот на этом "холме" подгнило дерев с одного бока, и "холм" осыпался. Раскопали, гнилое удалили и новое поставили. Сейчас сделали не столь капитально, абы только землю малость удерживало. Ну и засыпали сверху и дерном замаскировали следы трудов. Небо весь день было в облаках, хотя дождика не было.

Под вечер, когда мы уже от точки назад пошли, услышали в облаках гудение моторов. Два самолета шли куда-то на северо-восток. В строю Волынцев разговорчики пресек, а вот во время ужина обсуждение этого случая состоялось. Все спорили, кто это был – немцы или наши. Я слышал, что в Котлах аэродром есть, но на него и немцы могли слетать и тарарам устроить. А по звуку мотора может и можно определить, кто летит, только не в нашем отделении такие спецы водятся. Толку-то с обсуждения того, что просто невозможно выяснить?

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 48
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Нарвское шоссе - Сезин Юрьевич бесплатно.
Похожие на Нарвское шоссе - Сезин Юрьевич книги

Оставить комментарий