Я еле смогла сдержать улыбку. Сколько же примитивного романтизма кроется в этих темных душах! Я неплохо успела узнать Валентину Борисовну, и скорбный старческий лик с потерявшейся в морщинах прозрачной слезой как-то не вязался с ее образом. Эта бабуся сама могла довести до слез кого хочешь. К тому же я сейчас чувствовала себя героиней сказки, вытащившей джина из кувшина. Чего загадывать будем? Новое корыто или дождь из купюр мелкого достоинства?
– А если я откажусь? – ломалась я.
– Тогда я сам придумаю для тебя вознаграждение, – пригрозил Коля.
– Хорошо, – решила не усложнять я. – Мне нужны отмычки и краткий курс пользования ими.
– Ни хрена себе! – присвистнул Ермак. – Вот это я понимаю. Девочка, а зачем тебе самой ручки марать? Это дело рабочей скотины, хаты вскрывать. Голова у тебя, гляжу, варит, антураж шикарный, если хочешь к нам, так и скажи.
– Коля, – прямо посмотрела я ему в глаза, – я похожа на дешевку?
– Сначала была похожа, – признался он, – а теперь уже не очень. Я даже думал, что ты от ментов. Но потом понял: если бы ты была от них, то не оставила бы так просто этих двух уродов мне.
– А если я от конкурентов?
– Тоже вряд ли. В таком случае ты точно не стала бы отказываться от моего предложения. Только отмычки – слишком малая плата за спасение моей матери.
– Мне хватит, – щедро отмахнулась я.
– Ладно, – решил и он, – тогда я должен взять с тебя слово, что при возникновении любой проблемы ты будешь искать защиты и помощи у меня.
Я, не думая, поклялась своим честным именем и гробом. Коля, конечно, был не чета известным российским ворам в законе, но в рамках Горовска влияние имел, и его покровительство было мне на руку. С другой стороны, открываться ему я не собиралась: раз уж у меня возникла аналогия с джином, то избавиться от нее не удастся, а любителям сказок известно, что джин никогда не даст что-то, не забрав взамен нечто более важное. Эти джины – мастера переиначивать просьбы наивных и жадных людей.
– Отмычки и урок мне нужны сейчас, – поставила я свое условие, – иначе мне придется просить кого-то другого.
Ермак свистнул своим подчиненным, и через полчаса я уже бродила по подсобкам казино в сопровождении парочки юрких мужиков и изучала методы нейтрализации замков разного типа. Оказалось, что при наличии хорошего инструмента это дело не такое уж и сложное. Естественно, Коля решил в этот раз не упускать меня из виду и послал за мной машину. Я спокойно доехала на такси до двора, возле которого припарковала свой мини-купер, зашла в первый попавшийся подъезд, сняла парик и влезла в джинсы, которые прихватила с собой. Машина с братанами еще стояла возле дома, когда я, не торопясь, вышла. За углом села в свою машину, еще раз тщательно проверила, нет ли за мной «хвоста», и поехала домой. Если Коля мне понадобится, я смогу его найти. А пока пусть его свита обыскивает дом на предмет смазливой и хитрой кореяночки.
От Ариши я знала, что госпожа Серафима живет одна, семьи не имеет. Рабочий день ее был фиксированным, как на госпредприятии, поблажек она себе не делала, работала от звонка до звонка, поэтому моя авантюра была сравнительно безопасной. Многочисленные замки ее поддались моим отмычкам, сигнализации в доме не оказалось. Пока Шилов занимался телевизионным кабелем и самим телевизором, я орудовала в доме. Моя задача была простой: спрятать в квартире несколько глазков камер и замаскировать динамики, которые выдал мне Витя.
Госпожа Серафима и другие люди данной профессии могли не верить в то, чем занимаются, часто лишь ставя «чудеса» на поток, но в подсознании у них всегда живет страх перед неведомым. Как бы удачно не играли они на вере людей в магию и потусторонний мир, эта игра рано или поздно должна была обернуться против них самих. Так уж пусть лучше рано.
Талантливые на импровизацию Люся и Вася разработали свой план. На нашу удачу, квартира госпожи Серафимы располагалась на первом этаже, окна хотя и были зарешечены, но находились довольно близко от земли. Начать измываться над «бедной старушкой» решено было уже сегодня ночью.
После полуночи я припарковалась недалеко от ее подъезда и включила ноутбук. Госпожа Серафима уже спала. Прошло немного времени, и к мягкому свечению ночника добавился неяркий свет внезапно включившегося телевизора. На экране мелькали черные и белые точки, слышалось тихое шипение. Госпожа Серафима тревожно заворочалась, потом проснулась, подняла голову, нащупала пульт и выключила телевизор. Не прошло и минуты, как он зашипел снова. Серафима несколько раз пыталась справиться со взбесившейся техникой, и каждый раз проигрывала. Наконец, она проснулась окончательно, встала, накинула халат, наклонилась и попыталась выдернуть шнур телевизора из розетки. Я быстро щелкнула переключателем пульта, который вручил мне Шилов. Мне не было видно, что показал экран, но Серафима вдруг замерла в неудобной позе, а потом шарахнулась прочь от телевизора. Рука, в которой она держала пульт, отчаянно дергалась, женщина пыталась все-таки выключить телевизор, на ее лице застыла маска ужаса.
Я не видела, но я знала, что сейчас на фоне «белого шума» на экране мелькают плохо различимые, но вполне узнаваемые лики людей, которым ее «лечение» помогло уйти в мир теней раньше времени. Настало время задействовать динамики. Я щелкнула другим переключателем, и в своих наушниках услышала тихий, но четкий шепот:
– Иди к нам… к нам… иди к нам…
Судя по расположению динамиков, шепот должен был идти на госпожу изо всех углов ее дома. Серафима выронила пульт и закрутила головой, пытаясь найти источник страшного шипения. В этот момент она напоминала мне ночную сову, ослепленную светом фар. Наконец, она нашла в себе силы броситься к телевизору и выдернуть вилку из розетки. Экран потух, я выключила динамики. Пусть немного успокоится. Конечно, если телевизор самостоятельно включается среди ночи и начинает показывать всякие неугодные хозяйке вещи, это неприятно, но в принципе объяснимо. А как вы объясните вот это?
Я опять щелкнула переключателем, и глухую тишину квартиры Серафимы прервал резкий звук сливающегося туалетного бачка. Гадалка натянула одеяло до самого подбородка, потом, дождавшись, когда звук утихнет, медленно прокралась к туалету. Естественно, там никого не было. Она внимательно осмотрела узенькое помещение, подняла голову кверху и вздрогнула: на белом потолке четко отпечатался жирный земляной след костлявой ладони.
Больше в эту ночь госпожа Серафима спать не ложилась. Она включила свет во всех комнатах, опасливо глядя на телевизор, прибавила громкость в приемнике, забралась с ногами на диван и, испуганно озираясь, крутила головой по сторонам до самого утра. Впрочем, об этом я и сама узнала утром, когда просмотрела записи: бдить всю ночь перед окнами шарлатанки мне не улыбалось, к тому же под покровом ночи мне еще следовало посетить ее офис.
Утром я не смогла отказать себе в удовольствии увидеть парадный выход госпожи Серафимы. На работу она выезжала около десяти, простые обыватели выходят из дома гораздо раньше, поэтому о необъяснимом ночном происшествии знал почти весь двор: окно и входная дверь гадалки были заляпаны густыми земляными отпечатками рук и ног. Если учесть, что ночи стояли сухие и холодные, неизвестно откуда взявшаяся грязь, да отпечатки босых ступней развеселили храбрых и перепугали слабонервных. К тому же художественная натура Люси не позволила примитивно пачкать дверь, и следы они с Васей расположили в форме креста.
Бледная Серафима почти бегом пробежала к своей машине и долго не могла попасть в замочную скважину. Наконец ей удалось сесть в автомобиль и захлопнуть дверцу. По лицу ее стекали капельки пота, и она машинально достала из бардачка валявшуюся там салфетку. Серафима вытерла лоб и недовольно поморщилась: почему салфетка влажная? Вопль, раздавшийся из закрытой машины, привлек внимание даже тех, кто проигнорировал живопись Васи и Люси: полуистлевшая грязная красная тряпочка никогда не была частью обивки гроба, но в контексте недавних событий очень ее напоминала. Конечно, если бы госпожа Серафима включила на ночь сигнализацию, мне не удалось бы так легко подменить небольшую салфетку, которую она хранила в бардачке, на этот кусок текстиля, но, на мое счастье, этой ночью она забыла или посчитала лишним ставить машину на охрану.
В итоге госпожа Серафима отправилась на работу на общественном транспорте.
В офисе ее ждало мало приятного. В ответ на ее просьбу приготовить кофе, секретарша отчаянно завизжала. Демонстрируя посетителям сахарницу, полную земли, она не могла вымолвить ни слова, только показывала пальцем в черное месиво, в котором чинно копошился мирный земляной червячок.
Запись Витя поставил на таймер, поэтому динамики выдавали шипение «пропавших душ» уже без моего участия. Чтобы у госпожи Серафимы не возникло сомнения в том, чего, собственно, от нее хотят загубленные пациенты, голоса уточняли:
