Нет, насколько мне известно.
Мы были просто двумя мужчинами в отношениях. Его плечи поникли.
Вы заметили татуировку на бедре Джеймса?
Да, ответил Харт.
Вы расспрашивали о ней?
Он вдруг принял оборонительную позицию. Сказал, это не мое дело. Из его прошлой жизни так он сказал. Прошлая жизнь.
И все? уточнила Лотти.
Это воспоминание, о чем бы оно ни было, казалось, причиняло ему боль, так что я больше не затрагивал эту тему. Харт закрыл глаза, глубоко дыша.
Вы в порядке? Хотите воды? Может, кофе?
Я в норме.
Рождество вы отмечали с Джеймсом? продолжила Лотти допрос.
Да. Он вел машину, несмотря на снегопад, чтобы приехать ко мне в канун Рождества. Однако он был взволнован. Даже раздражен из-за того, что не мог в тот же вечер вернуться обратно на какую-то встречу, но погода была такой ужасной, что ему пришлось остаться у меня.
Какая встреча могла у него быть в канун Рождества?
Понятия не имею. Но нам довелось встретить Рождество вместе. Харт улыбнулся. Это был самый счастливый день моей жизни с тех самых пор, как я перестал верить в Санта Клауса.
Когда вы видели его в последний раз?
В День святого Стефана, тогда он и уехал домой. Двадцать седьмого декабря ему нужно было выходить на работу.
У вас есть ключ от его дома?
Нет. Хотя он хранил ключ в определенном месте.
И что же это может быть за место?
Под камнем, рядом с яблоней в саду.
Лотти вздохнула. Неужели у нее одной было такое ответственное отношение к безопасности?
Мог кто-либо еще знать об этом?
Без понятия.
Прошлой ночью в двери дома был именно ключ Джеймса?
Предполагаю, что да. Я не подходил ближе, ответил Харт. Сделав паузу, он продолжил дрожащим голосом: Я увидел его, висящим там, сразу, как только припарковался за его машиной.
Вы видели кого-нибудь еще поблизости? Другие машины? Может, кто-то проходил или проезжал мимо вас через переулок или по главной дороге?
Ничего. Я ничего не видел, инспектор. Только Джеймса. Он висел там. Как… Как… О, Господи! Харт прикрыл лицо руками, опираясь локтями о стол и пытаясь подавить всхлипы.
Лотти сделала пометку в блокноте, хотя их разговор и записывался на диск.
Ей нужно было собраться с мыслями.
Вы не знаете, был ли у него небольшой фонарик зеленого цвета?
Харт покачал головой:
Не знаю.
Почему вы приехали к нему домой в тот вечер?
Мы договорились встретиться сегодня, в канун Нового года, но потом он позвонил мне и сообщил о смерти Сьюзен Салливан. Он был сильно расстроен.
И вы решили ехать к нему в метель?
Да, инспектор, именно так.
Лотти наблюдала за ним он казался искренним.
Последнее время его настроение не менялось? спросила она.
Харт задумался:
Пару месяцев назад Джеймс сказал, что Сьюзен Салливан диагностировали рак. Думаю, они были знакомы уже давно, но я никогда не встречал ее. Однажды я спросил Джеймса, познакомит ли он нас. Но он так и не сделал этого.
Он рассказывал вам что-нибудь еще о Сьюзен?
Только то, что ей в жизни через многое пришлось пройти. Он говорил так, будто разделял ее невзгоды. Джеймс был именно таким человеком. Сочувствующая душа. Теперь, когда я об этом думаю, кажется, порой он был одержим ею.
Можете предположить, почему?
Думаю, это могло быть связано с их работой.
Что же это могло быть?
Он был возмущен одним голосованием касательно плана развития в рамках Совета. Он все никак не мог поверить, что они что-то там изменили. Я далеко не все понимаю в этом, но, думаю, вам будет легче разобраться, в чем же было дело. Просто нужно знать, что искать.
В этом и заключается суть дела, сказала Лотти, представляя перекошенное лицо Кирби, которому предстоит изучить целую гору бумаг. Есть предположения, когда это случилось?
Не уверен, может, в июне или в июле. Честно, не знаю. Может, это ничего и не значило, инспектор.
Позвольте мне об этом судить, ответила Лотти. У них и так ничего не было. Какой вред могло принести им еще одно «ничего»?
Я о многом сожалею сейчас.
Мне знакомы ваши чувства, произнесла Лотти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она подумала обо всем том, что похоронила вместе с Адамом, о чувствах, которые не могла перебороть.
Спасибо, мистер Харт. Можете идти, сказала она ему, закрывая свой блокнот. Но мне нужно будет еще раз с вами поговорить.
В любое время, согласился Харт. Он встал и вышел из кабинета, сгорбившись, словно под смертельной ношей.
Лотти все еще чувствовала его аромат, витавший в воздухе. Горький запах тяжелой утраты. Она узнала его и надеялась, что Харт сумеет пережить гибель любимого, оставив горе позади. Но сомневалась.
И по какой-то причине, несмотря на все это, Лотти не покидали сомнения в искренности Дерека Харта.
Глава 20
— Том, может, присядешь? Ты сводишь меня с ума.
Том Рикард, застройщик, то и дело поглядывая на свою жену Мелани, продолжал ходить вперед и назад по кухне, пол которой был устлан мрамором. Он злился сам на себя за то, что сглупил и позвонил Джеймсу Брауну. Еще больше он злился на того всюду снующего инспектора. Мелани Рикард допила последние капли своего «Каберне», подошла к мойке и ополоснула бокал. Она предпочитала белое вино, так зачем же открыла бутылку красного? Она вела себя как сволочь потому, что он отменил их предновогодние планы, не посоветовавшись с ней.
Места для нервного расхаживания в их доме хватало. Их кухня была размером с целый этаж обычного дома. Но и сам их дом отнюдь не был обычным. Ничто, в чем бы ни участвовала Мелани Рикард, которая уже двадцать один год являлась его женой, не могло быть обычным.
— Ладно, что тебя так беспокоит? — Она вытерла бокал досуха, не поворачиваясь к нему лицом.
Том не ответил. Он знал, что ответ ее особо и не интересовал. Мелани задавала вопросы, поскольку чувствовала, что от нее этого ждут, а не из-за того, что переживала. Она перестала беспокоиться о нем уже давно. В этом он был уверен.
Настенные часы пробили время позднего вечера, лишь усиливая панику в его голове. Мелани хотела устроить вечеринку. Она хотела еще один праздник. Ее гардероб ломился от вещей с дизайнерскими бирками и крупными ценниками. Она хотела все, и она получала все. Он удовлетворял каждую ее прихоть. Но больше он этого делать не будет. Все, что у него было, пропало вместе с новым проектом, который тонул словно в зыбучих песках. И Том вместе с ним. Он сам затянул на своей шее петлю из безнадежных долгов, и двое людей были уже мертвы.
Том не знал, что ему делать. Он продолжал мерить кухню шагами, вперед и назад по их ввезенному из Италии зеленому мрамору.
Когда он поднял глаза, Мелани уже не было.
Ему нужно было с кем-то поговорить. Ему нужна была его родная душа, почувствовать утешение ее ласковых рук и ног, обвивавших его.
Но его второй половинкой была не Мелани.
Рикард натянул пальто, бросил телефон в карман и, обернув кашемировый шарф вокруг шеи, вышел из своей теплой и тихой кухни в морозную ночь.
Глава 21
Лотти стояла у дома Сьюзен Салливан. На сильном ветру развевалась лента, ограждавшая место преступления. Она кивнула офицерам в униформах, сидевшим в патрульной машине. Ночь обещала быть длинной и холодной, и Лотти надеялась, что у них с собой есть хоть одна фляжка чего-нибудь горячего. Она приказала вести за домом круглосуточное наблюдение на случай, если кто-то вернется.
Тьма, словно черным плащом, окутала дом. Все соседние дома были залиты яркими огнями, украшенные рождественскими гирляндами недельной давности. Лотти предполагала, что соседи неспешно попивали шампанское, отмечая наступление нового года. Но дом Сьюзен Салливан стоял словно в трауре, темные окна отражали свет, исходивший от заледеневшего снега на подоконниках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Перед выходом из участка она предоставила команде отчет патологоанатома и результаты допроса Дерека Харта. Она оставила Бойда заполнить журнал проведенных работ по делу, пока Кирби проводил перекрестный опрос соседей. Пока что у них не было ничего. Никто ничего не видел, будто в Рагмуллине жили одни слепые, глухие и немые. Что случилось с долиной подглядывающих окон[7]? Никаких следов мужа, парня или хотя бы девушки Сьюзен, и они до сих не обнаружили местоположение ее мобильного телефона или ноутбука.
