Лотти буквально сбежала от своих коллег, погрязших в бумажной работе и сетующих на то, что им приходится заниматься этим в канун Нового года, пропуская семейные вечеринки. Ей нужен был свежий воздух, и, вопреки морозу, так она и бродила по улицам города, пока не дошла до дома Салливан. Опыт подсказывал ей, что в доме должна быть подсказка. Нужно лишь найти ее.
Скользнув под ленту, Лотти открыла дверь. Включив свет в холле, она услышала, как дом заскрипел, где-то наверху запыхтел обогреватель, а затем перестал. В доме было тепло. «Тепло, работавшее по таймеру», — предположила Лотти. Войдя на тихую кухню, она услышала жужжание холодильника.
Оглядевшись, Лотти не могла понять, как кухня могла быть в таком состоянии, когда спальня наверху была идеально убранной. Словно в доме жили два разных человека. Может, у Сьюзен было биполярное расстройство или шизофрения, или еще что? Могло ли это быть связано с ее детством?
Лотти открыла дверь холодильника, и его свет окутал кухню. Она открыла крошечный ящик морозильной камеры сверху. Оттуда на нее уставились упаковки с мороженым «Бен и Джерри», аккуратно уложенные, их уже никто не съест.
Закрыв крошечную дверцу, она оглядела остальную часть холодильника: кусок красного сыра, затвердевшего по краям; пачка молока и красный лук; запечатанная упаковка нарезанной дольками ветчины и две плитки шоколада; за молоком стояла упаковка апельсинового сока; в нижнем ящике лежали зеленые перцы и половина кочана капусты. Прежде чем закрыть холодильник, Лотти еще раз открыла морозильную камеру. Отодвинув упаковки с мороженым, она обнаружила пакет со льдом. Это был пластиковый пакет для заморозки, внутри которого была бумага. Натянув пару резиновых перчаток, Лотти достала затвердевший сверток. Сквозь лед она смогла различить купюры денег, сверху лежала пятидесятидолларовая банкнота. Господи, если пакет был полон банкнот такого номинала, значит, там было тысячи две евро. Даже больше. Зачем Сьюзен Салливан прятала наличные в морозилке? Сберегательный фонд? Но зачем ей такой, если она была больна? Лотти хотелось посчитать деньги, но придется ждать, когда они растают.
Кирби и Линч! Как они упустили это? Что еще они не заметили?
Лотти огляделась в поисках чего-то, в чем можно было бы понести замороженный пакет, но затем решила, что разумнее будет оставить его там, где и нашла. Криминалистам придется его изучить. Положив пакет с деньгами обратно в морозильную камеру, Лотти закрыла дверь. Она опустила жалюзи на окнах и включила свет, заглянула во все ящики. Старомодное тиковое дерево, покрытое смазкой. Не заметив больше ничего необычного, она выключила свет и закрыла дверь на кухню.
Оглядев гостиную, заваленную стопками пожелтевших газет, Лотти едва подавила желание полистать их. Наверняка в них не обнаружится ничего интересного для их расследования, всего лишь коллекция мусора, переполнявшего одержимый разум. Лотти осматривала комнату за стопками газет: телевизор, два кресла и камин. И тут ее осенило то, что не давало покоя с тех пор, как она впервые осматривала дом. Пустая открытка, с картинкой на одной стороне и пустой страницей на другой. Дом, лишенный человеческих чувств. Вещи, которые люди собирали годами, отражавшие всю их жизнь. Предметы, которые могли рассказать, кем были хозяева дома и как они жили. Никаких книг, чтобы понять, что Сьюзен читала, никаких фотографий с людьми, которых она знала, или местами, которые посещала; никаких CD-дисков, подсказавших бы, какую музыку она любила; никаких DVD-дисков с любимыми фильмами; ни парфюма, говорившего бы о запахе этой женщины. Дом Салливан был белой канвой, не отражавшей ее личность, эмоции и жизнь. Ее дом был зеркалом, отражавшим то, что они знали о Сьюзен Салливан. Ничего.
Лотти не нужно было снова обыскивать верхний этаж. Детективы Ларри Кирби и Мария Линч вернутся сюда и в этот раз проведут более тщательную работу. Она не выносила некомпетентности. Ее детективы были лучше. Должны быть. Еще телефон Салливан по-прежнему не был найден; их система отслеживания по GPS не смогла его обнаружить. С силой захлопнув за собой входную дверь, Лотти направилась домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})***
Ледяной ветер превратился в воющего зверя. Снег кружил вокруг Лотти так, что ей приходилось шагать аккуратно. Она подумала о том, чтобы позвонить Бойду и попросить забрать ее, но отказалась от этой мысли. Было уже поздно, он наверняка праздновал конец уходящего года. Она пошла короткой дорогой сквозь тускло освещенный промышленный район, чтобы избежать встречи с гуляками, вываливавшимися из баров и спотыкавшимися о тротуары с бутылкой вина в одной руке и сигаретой в другой.
Ветер эхом отдавался среди высоких и пустых промышленных зданий, электрические кабели висели опасно низко. Сопротивляясь метели, Лотти шла быстрыми шагами, проклиная все вокруг. Удар пришелся ей по ребрам, и она упала на колени, извиваясь от боли. Она пыталась успокоиться, но боль в боку отдавалась во всем теле. Что происходит? Сквозь этот ветер она не слышала, чтобы кто-то подходил к ней.
Второй удар по спине повалил ее навзничь на лед. Лежа с распростертыми руками, Лотти отчаянно искала, за что удержаться. Она ударилась лицом о землю, когда сверху на нее навалилось тело. Горло сжалось, когда шнурок от ее толстовки обвили вокруг шеи. Лотти боролась за глоток воздуха. Она задыхалась. Он был сверху. В голове пронеслась мысль об ее детях, и тогда сработал инстинкт сопротивляться, дать отпор. Она вспомнила уроки самообороны.
Лотти пыталась поднять руки вверх, встать на локти, но нападавший был слишком силен. Она почувствовала металлический вкус крови во рту. С усиливавшейся болью росла и злость. Нападавший затягивал шнурок все сильнее. Сжав зубы, Лотти опустила одну руку вниз и взмахнула локтем другой. Хватка на ее шее ослабла, и она вдохнула морозный воздух. Благодаря этой маленькой передышке она различила огни вдалеке. «Фары машины», — промелькнуло в голове. Снова почувствовав тяжесть на спине, она оказалась прижатой к окровавленному льду. Лотти чувствовала запах пота, когда он нагнулся и прижался губами к ее уху.
— Подумайте о своих детях, детектив, — сказал человек, перекрикивая ветер, и с силой ударил Лотти кулаком по голове.
Она попыталась повернуться, но он ударил снова.
Огни приближавшейся машины сверкнули раз, затем второй, и Лотти почувствовала облегчение, когда нападавший слез с нее и исчез. Она услышала, как машина остановилась и открылась дверь.
— Вы в порядке, миссис? Кажется, я спугнул его.
— Отвезите меня домой, — пробормотала она.
Глава 22
— Она не отвечает на телефон, — сказала Хлоя.
— Если бы я знала, что она будет работать допоздна, то ушла бы на вечеринку, — сказала Кэти сердито. — В любом случае, ты ее ждешь, чтобы она дала тебе денег.
— Нет, тупая твоя башка, — ответила Хлоя. — Я хотела, чтобы сегодняшний вечер мы провели как одна семья.
— Попробуй позвонить в участок, — сказал Шон. — И хватит ссориться, или пойду спать. — Он выключил телевизор.
— Эй, я же смотрела! — взорвалась Кэти, поднимая голову.
— Вы двое, замолчите уже, — сказала Хлоя. — Шон, вернись.
Стоя в коридоре, Лотти смотрела на сына. Все ее трое детей были дома. В канун Нового года. Даже Кэти.
— Мам! Что с тобой случилось?
Шон подбежал к ней, Лотти сжала его руку, и он провел ее в гостиную. Она села в кресло у холодного камина. Похоже, теплоснабжение вышло из строя, но ее это не беспокоило.
— Мама? Я как раз звонила тебе на работу, — сказала Хлоя. Они с Кэти встали, не сводя глаз с матери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не о чем волноваться. Кто-то напал на меня в промышленном квартале. — Лотти потерла нос рукой, и на ее пальцах оказалась кровь.
— Я позвоню доктору, — сказала Хлоя, ее юное личико выражало беспокойство.
Лотти стерла кровь с лица дрожащими пальцами.
— Со мной все будет в порядке. Не думаю, что что-то сломано.
Она надеялась, что нос цел; она знала, что если бы он был сломан, то боль была бы куда кошмарнее.
