Да.
Я таю под ним. Он тоже хочет чувствовать, что я — его. Эта мысль заставляет меня улыбаться, пока он не начинает целовать ниже, изгоняя все мысли из моего разума, кроме:
— Боже, да.
Мои глаза закрываются, и я тону от ощущений, которые остаются после движений его ловкого языка на моём клиторе. Резкий щипок по соску заставляет меня задохнуться и распахнуть глаза.
Дилан поднимает голову и отпускает меня.
— Не Бог поедает эту красивую киску, Рэйчел.
— Ты уверен? Мне кажется, будто я на гребаных небесах.
Он тянет меня дальше вниз по кровати.
— М-м-м. — Дилан переворачивается на спину. — Сядь мне на лицо и соси мой член своим грязным ртом. — При взгляде в его глаза я не смею спорить.
Поэтому не делаю этого.
Его член оказывается у меня во рту, прежде чем седлаю его грудь, чувствую широкий и твёрдый ствол, подёргивающийся на моём языке. Я осторожно потираю его напряжённые яйца, когда жестко опускаюсь ртом на член. Со стоном он хватает мои бёдра и тянет тело назад, раздвигая ноги и облизывая мои складки.
В такой позиции ощущения совершенно иные, и я наслаждаюсь разницей, играя с его яйцами и всасывая его так глубоко, как могу. Я не в силах остановиться, мои бёдра двигаются и прижимаются к его рту, когда он раздвигает мои ягодицы и проводит языком по анусу, сбивая меня с ритма.
— Мне нужно быть внутри тебя сейчас же.
Не говоря ни слова, я скатываюсь с него на кровать. Дилан раздвигает мои бёдра своими, устраиваясь на мне, и потирает головкой своей жёсткой длины вверх и вниз по моей киске, покрывая её моей влажностью.
Затем он отводит свои бёдра назад и ласкает мое лицо, глядя на меня с нежностью, грозящей разорвать меня пополам.
— Боже, ты такая красивая, — выдыхает он.
— Не Бог лежит под тобой.
Его улыбка нежная.
— Ты права. Передо мной богиня.
Его член толкается в меня, заканчивая разговор.
Жар его тела, мягкая бархатная кожа, двигающаяся внутрь и наружу — это почти нереально выдержать. Есть только он и я, и доверие, которое мы каким-то образом создали между нами.
Наши руки и пальцы переплетаются, чтобы максимизировать контакт. Я раздвигаю ноги шире, желая принять его глубже, но этого мало. Пытаюсь притянуть его ближе, но это тоже не работает.
— Перевернись.
Он вытаскивает член и поднимается.
Я лежу на животе и раздвигаю ноги, глядя через плечо на него. Этот стройный мускулистый торс действительно невероятен. С диким взглядом он поднимает мои бёдра вверх, подтягивая задницу, кладя подушку мне под бёдра.
— Твоя задница, детка, — он качает головой, разминает мои ягодицы твёрдым прикосновением, посылая боль в сердце.
— Пожалуйста. — Я немного ёрзаю, умоляя всем своим телом.
Его член возвращается в меня с резким толчком, его вес подталкивает мой клитор по подушке. Я развожу ноги так широко, как могу, задыхаясь, когда головка его члена проникает так глубоко, как только возможно.
— Ты в порядке, детка?
— Ещё.
О, и он даёт мне. Снова и снова, всё сильнее и быстрее, входя и выходя, наказывая мою киску невыносимым удовольствием. Мои руки сжимаются в кулаки, а пальцы на ногах поджимаются. То, что он умеет проделывать своими бёдрами, незаконно. Ни одна женщина не сможет отказать ему в чём-либо, пока он внутри неё, поглаживает её внутренние стенки идеальным членом и ровным ритмом.
Восхитительное трение между нами создаёт скользкий жар, который я никогда не чувствовала прежде, и он обливает меня, топя в удовольствии. Просовывая руку между подушкой и телом, Дилан осторожно потирает мой клитор.
Я пропала.
Во мне нарастает давление, и моя киска напрягается, чуть не сдавливая его член силой оргазма, проносящегося по моему телу, зажигая каждый нерв, как аварийный маяк.
— Я вот-вот кончу, — говорит он тихим встревоженным голосом.
Киваю, и через секунду Дилан напрягается и наполняет меня — я это чувствую — горячими струями спермы, прежде чем осторожно рухнуть на меня. Я хочу обнять его и притянуть поближе, но довольствуюсь его бицепсом и чувством его веса на себе. Когда наше дыхание замедляется, он заваливает на нас на бок, не выходя из меня, но подтягивая мои ноги к себе, чтобы я легла маленькой ложечкой. Его рука двигается по моему телу и между моей грудью.
Чувствую, что должна поблагодарить его, но это было бы странно, поэтому не говорю ничего. Его тело идеально прилегает к моему. Я буду скучать по этому.
Не думай о будущем.
Его вздох покрывает теплом мою лопатку.
— Я уезжаю из Бостона на следующий этап тура.
— Атлантик-Сити. — Нет смысла притворяться, что я этого не знаю. — Я посмотрела график.
Он кивает, лениво лаская мою грудь.
— Атлантик-Сити, потом Монреаль. После Лос-Анжелес.
— Да ты у нас международный мальчик.
Интересно, а его улыбка такая же слабая, как моя шутка? Я знаю, что теперь снова увижу его в журналах и на рекламных щитах. Когда меньше всего буду ожидать, попадусь в засаду, видя его на таблоидах или по ТВ. Я раскритикую каждую песню, надеясь увидеть в ней время, которое мы провели вместе. Будет слишком легко зациклиться на том, с кем он встречается. Расстаться будет сложнее, чем раньше.
Даже в концертном зале теперь остались его призраки.
Я обнимаю Дилана, желая остановить время, чтобы мы могли так жить.
— По крайней мере, у тебя довольно гибкий график, — говорит он. — У тебя есть время на жизнь вне работы.
Отвечаю ему смехом.
— О нет. Это только разминка. Когда начнётся сезон, я буду играть несколько раз в неделю, не считая репетиций. Ты застал меня в тишине перед бурей.
— А вот ты попала в поле поражения моего урагана. Как вовремя.
— Твой тур почти закончен, да?
Он снова вздыхает, на этот раз дольше.
— Потом нужно вернуться сразу в студию. Нам нужно разобраться с парой дел перед выпуском альбома. После мы, вероятнее всего, отправимся в другой мини-тур, на этот раз в Азию. Мы давно там не были, кажется, последний альбом действительно вышел в Токио. — Его голос звучит ровно и низко — он никак не хочет этого прямо сейчас — и это неудивительно. Он уже несколько месяцев в разъездах, и это началось сразу после безумия с реалити-шоу.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.
— У тебя будет свободное время до этого?
Он приподнимается на локте, устраиваясь поудобнее, чтобы посмотреть на меня.
— У меня будет неделя, может, две, если мы запишем треки и быстро решим все дела в студии. — Лёгкая горечь оттеняет его тон. — А затем всё начнётся заново.
— Мне жаль, что у тебя нет больше времени для себя. — Я практически вижу тёмные круги, образующиеся под его глазами, пурпурные пятна истощения. Я знаю, как он себя чувствует.
— Нужно усердно работать, чтобы остаться на этой сцене. У людей короткая память. Если останавливаешься слишком надолго, они забывают.
— Никто не сможет забыть тебя и твою музыку, — я стараюсь прикрыть свою ошибку. — Интересно, если бы люди знали, что работа может превратиться в мечту, они бы всё равно всё бросили и сбежали в противоположном направлении? — Я целую его ключицу.
— Возможно, нет. Хорошо там, где нас нет.
Это правда.
— Занятость — это хорошо. С ней время идёт быстрее.
— Действительно хорошая проблема, и я знаю, что мне повезло, что мне платят за создание музыки. Это мечта, и я живу ею.
— Я тоже.
Его взгляд проходится по моей фигуре.
— Я ценю это, но в то же время мне надоело жить на чемоданах. Я скучаю по дому.
Я хлопаю по простыне.
— Не то чтобы это плохо, но нет ничего лучше твоей собственной кровати. Где твой дом?
Он прижимается чуть ближе ко мне.
— У меня есть дом в Лос-Анджелесе.
Это так далеко.
— Ты там живёшь?
Он кивает.
— Я купил особняк. Как банально — рок-звезда с особняком в Хиллз.
— Держу пари, там красиво.
— Да, хотя я начинаю забывать, как он выглядит. Хотел бы я увидеть твой дом до того, как уеду.
