Солдат, ближайший к двери, был в рубашке без пиджака, с обнаженным железом под мышкой. Он уже двинулся наперерез Болану, но Палач пронесся мимо него, не дав никому из них возможности мыслить связно.
«Эй, что это за чушь?» — потребовал он, ухитряясь звучать возмущенно, указывая жестом на бланки для ставок и наличные. «Ты должен был все упаковать и подготовить».
Айуппа взглянул на ближайшего из своих помощников и, нахмурившись, снова перевел взгляд на Болана.
«Что собрать? Где Джексон? Кто ты, черт возьми, такой?»
Болан знал, что Джексон будет отсыпаться после их короткой встречи внизу лестницы.
«Ты не получил известия?»
«Какое слово?»
Болан впился взглядом в герцога. Его голос звучал одновременно подозрительно и растерянно, но сейчас он говорил, а не стрелял, и это означало, что у Болана был шанс провернуть это дело.
Небольшой, да, но все же шанс есть.
«Федералы подготовили рейд», — отрезал Болан, для убедительности взглянув на часы. «Если повезет, у вас может быть двадцать минут».
Айуппа поднял руку, как бы прося разрешения покинуть класс.
«Держись, ловкач. Ты не можешь просто ворваться сюда и…»
«Ты хочешь пошалить и спустить этот банкролл в сортир?» Яростно спросил его Болан. «Ты думаешь, что можешь себе это позволить, Дукев?»
Айуппа ощетинился.
«Думаю, тебе лучше сказать мне точно, кто ты, черт возьми, такой, гай».
Болан полез во внутренний карман своего пиджака, видя, как все они напряглись, потянувшись к оружию в кобурах. Он достал черного туза и бросил его через стол Айуппе. Он приземлился на стопку двадцаток и пятидесятых, прямо перед полусредневесом.
Айуппа на мгновение уставился на него, словно пытаясь осмыслить то, что увидел. Глядя сейчас на Болана, Айуппа казался нерешительным, в его горящих глазах читался страх.
«Прошло некоторое время с тех пор, как я видел что-то из этого», — сказал он наконец, его голос был немного приглушенным.
«Они снова в моде».
Правая рука Айуппы скользнула вниз, ниже выступа крышки стола, и Болан приготовился к его движению, но теперь рука поднялась, все еще пустая, лежа ладонью вниз на столе среди банкнот и монет.
«Для этого мне понадобятся полномочия», — сказал гангстер.
«Ты смотришь на это».
Айуппа выпрямился, его плечи расправились.
«Этого недостаточно», — решительно сказал он.
Болан попытался вложить нотку сочувствия в свою насмешливую улыбку.
«Ладно. Ты хочешь сказать человеку, которого ты разозлил — сколько там, четверть миллиона?»
Айуппа снова заколебался, но нашел в себе мужество разоблачить высший блеф Болана.
«Мне придется рискнуть».
Болан беспомощно развел руками.
«Ты сам это назвал, герцог», — сказал он. «Живи с этим, если сможешь».
Болан повернулся, чтобы покинуть переполненный маленький офис, одна рука уже потянулась к расстегнутому клапану куртки, когда дверь кабинета с грохотом распахнулась и в комнату, пошатываясь, ввалился чернокожий часовой.
В его руке был пистолет, и он брызгал слюной от ярости, что-то растерянно бормоча разбитыми губами.
Болан не дал ему времени отточить свою речь. Он рубанул по руке мужчины с пистолетом своей сильной правой, одновременно схватив руку капюшона и развернув его к себе. Человеческий снаряд пролетел через комнату, ударившись о стол и разбросав людей, деньги и бланки для ставок во все стороны.
Избитый стрелок оказался на столе, его окровавленное лицо оказалось почти на коленях дюка Айуппы, отбросив капо мафии назад, сильно прижав его к стене.
Все они пытались прийти в себя после внезапного перерыва, когда Болан вырвал 98-R из бокового кожаного чехла и пронесся справа налево по комнате. Сгоряча он понял, что сейчас нет времени ни на какие фантазии. Это было убить или быть убитым.
Бодикок в рубашке без рукавов держал свой револьвер 38-го калибра наготове, парень рядом с ним все еще боролся с аппаратурой под прикрытием. Болан уложил их обоих быстрым двойным ударом, 9-миллиметровые дробовики просверлили черепа, разбрызгав кровь и мозги по стене позади них в виде ужасного абстрактного рисунка.
Палач поймал другого стрелка, который рвался к боковой линии, хватаясь за пистолет 45-го калибра, заткнутый за пояс. Болан выстрелил ему в грудь из «парабеллума», заставив его корчиться на полу.
Человек по имени Джексон с трудом поднялся, скатился со стола и встал на четвереньки рядом с ним, мотая головой, как раненое животное. Следующий выстрел Болана снес Джексону половину лица.
За письменным столом Айуппа шарил в поисках железа под курткой. Оружие было наполовину извлечено, когда посреди его лба появился третий невидящий глаз, и герцог Либерти-Сити отшатнулся назад, кровь хлестала из рваной дыры.
Последний стрелок Слик выхватил оружие и сделал единственный выстрел, выбив штукатурку на голове Болана, прежде чем Палач прижал его к картотечному шкафу смертоносной 9-миллиметровой пулей.
Болан быстро подобрал карту смерти с черным тузом, оставив вместо нее медаль стрелка среди банкнот и монет.
Когда он отступал из этой зоны поражения, он знал, что их количество закончилось, и единственное, на что он мог надеяться, это на легкий выход из бильярдной.
Он спустился вниз по лестнице и обнаружил, что бильярдная пуста. Он быстро пересек узкую комнату, направляясь к парадным дверям, когда заметил какое-то движение на улице снаружи. Он колебался всего мгновение, когда заметил полдюжины солдат, выходящих из бара на другой стороне улицы. Все они направлялись в его сторону, двое впереди с помповыми ружьями в руках, остальные вытаскивали пистолеты из потайных кожаных карманов.
Внезапно что-то щелкнуло, и Болан проклял себя за то, что не сообразил, что именно происходит, когда Айуппа сунул руку под крышку стола. Мужчина нажал тревожную кнопку, подключенную для подачи сигнала тревоги в соседнем здании, где на всякий случай будут ждать пистолеты Айуппы.
Болан сжал свою «Беретту» обеими руками, быстро прицелившись через зеркальное стекло в окно на ведущего, одного из дробовиков. Палач выстрелил в тот момент, когда обнаружил цель. «Парабеллум» просверлил аккуратную дырочку в стекле, не очень аккуратную — в груди стрелка, и он упал, бесцельно стреляя из дробовика в канаву.
Снаружи мгновенно загремели пять пушек, выпустив по бильярдному залу бешеные, рефлекторные залпы, круша окна, стены и мебель, не имея четкого представления о том, кто или где их цель — человек. Картечь и револьверные пули изуродовали столы, бар, плакаты, висевшие на грязных, немытых стенах.
