Через несколько дней посторонний человек по имени Андреас Корелли предложил оплатить расходы по погребению Блеклина в общей могиле городского кладбища Берлина. На похоронах присутствовали только могильщик и неизвестный в черных очках.
Дело об убийствах на Германштрассе осталось нераскрытым и пылится в полицейских архивах города Берлина…»
— Ух ты, — прошептал Дориан, когда Лазарус закончил рассказ. — И это произошло на самом деле?
Кукольник усмехнулся:
— Нет. Но я знал, что история тебе понравится.
Дориан уткнулся в свою кружку. Мальчик сообразил, что Лазарус сочинил сказку просто для того, чтобы он перестал бояться механического ангела. Хороший фокус, однако всего лишь фокус. Лазарус легонько хлопнул его по плечу.
— По-моему, уже поздновато играть в детективов, — заметил он. — Давай я провожу тебя домой.
— Обещаете, что ничего не расскажете маме? — умоляюще сказал Дориан.
— Только если ты пообещаешь, что больше не будешь бродить по ночам в лесу. Пока не выяснится, что случилось с Ханной…
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Договорились, — согласился мальчик.
Лазарус пожал ему руку, как настоящий партнер. А затем с загадочной улыбкой на устах кукольник шагнул к шкафчику и, достав с полки деревянную шкатулку, протянул ее Дориану.
— Что это? — с любопытством спросил ребенок.
— Секрет. Открой.
Дориан открыл шкатулку. Луч фонаря осветил серебряную фигурку размером с ладонь. Дориан, открыв рот, посмотрел на Лазаруса. Кукольник улыбнулся.
— Давай, я тебе покажу, как игрушка работает.
Лазарус взял фигурку и поставил ее на стол. От легкого нажатия пальцами фигурка расправила крылья, и стало понятно, кого она изображает. Ангела. Точно такого же, как Дориан видел на рабочем столе, только меньшего размера.
— Ну что, в таком масштабе он тебя не пугает?
Дориан радостно помотал головой.
— Значит, он будет твоим ангелом-хранителем. Защитит тебя от теней…
Лазарус проводил Дориана через лес к Дому-на-Мысе. По дороге он объяснял некоторые секреты и технические тонкости создания автоматических механизмов. Их сложность и хитроумие наводили на мысли о магии. Казалось, Лазарус знал обо всем на свете и мог ответить на самый изощренный и каверзный вопрос. Захватить его врасплох не представлялось возможным. Когда они вышли из леса, Дориан был совершенно очарован новым другом и гордился им.
— Не забудешь наш уговор? — тихо спросил Лазарус. — Больше никаких ночных вылазок.
Дориан покачал головой и побежал к дому. Кукольник остался ждать и не уходил до тех пор, пока Дориан не добрался до своей комнаты и не помахал рукой из окна. Лазарус помахал ему в ответ и вернулся под сумеречную сень леса.
Дориан лежал в постели и улыбался. Все его тревоги и печали будто испарились. С глубоким чувством облегчения мальчик открыл шкатулку и вытащил механического ангела, подарок Лазаруса. Игрушка была совершенной и божественно красивой. Сложность механизма несла печать тайного, пленительного знания. Дориан поставил фигурку на пол, у подножия кровати, и погасил свет. Лазарус был гением. Вот точное слово. Дориан слышал его сотни раз и всегда поражался, как мало оно подходило к тем, кого считали достойным этого имени. Наконец он встретил настоящего гения. И он к тому же был Дориану другом.
Возбуждение сменилось непреодолимой сонливостью. Дориан сдался на милость усталости, позволив воображению унести себя в страну приключений. Там он, наследник знания Лазаруса, изобрел машину, которая улавливала тени и освобождала мир от зловещего преступного синдиката.
Дориан уже крепко спал, когда фигурка на полу начала вдруг медленно расправлять крылья. Серебряный ангел наклонил голову и поднял длань. Его черные глаза — две обсидиановые капли — засверкали в темноте.
8. Инкогнито
Три дня Ирен не получала никаких вестей от Исмаэля. В городе юноша не показывался, и его яхта не возвращалась в порт. Грозовой фронт протянулся вдоль берегов Нормандии, раскинув над лагуной пепельно-серый шатер. Такая погода обещала продержаться не меньше недели.
Улицы города были все еще погружены в летаргию, когда утром Ханна отправилась в свой последний путь под мелким моросящим дождем. Маленькое кладбище располагалось на холме, который возвышался на северо-востоке Голубой лагуны. Кортеж достиг ворот кладбищенской ограды. По желанию родных на церемонию погребения остались только самые близкие покойнице люди. Остальные провожающие молча разошлись под дождем по домам, со скорбью вспоминая девочку.
Лазарус вызвался подвезти Симону с детьми к Дому-на-Мысе, в то время как собравшиеся рассеивались, как облачка тумана на рассвете. Именно тогда Ирен заметила одинокий силуэт Исмаэля на вершине скалы, которая венчала крутой обрыв, окаймлявший кладбище. Юноша полностью погрузился в созерцание свинцовых волн. Симоне хватило одного взгляда на дочь, чтобы понять, о чем та подумала. Мать кивнула, разрешая Ирен уйти. Вскоре автомобиль Лазаруса тронулся от часовни Сен-Ролан и выехал на дорогу, а Ирен стала подниматься по тропинке, которая вела к обрыву.
От горизонта доносилось эхо грозы, гремевшей вдали над морем. Зарницы пронизывали плотные тучи, заливая их красно-желтым светом и делая похожими на цистерны раскаленного металла. Девочка подошла к Исмаэлю. Он сидел на скале, устремив взор на океан, туда, где тонули в тумане островной маяк и оконечность мыса.
На обратном пути в город Исмаэль с неожиданной откровенностью рассказал Ирен, как провел последние три дня. Он начал с той минуты, как узнал о несчастье.
Он отплыл на «Кеанеос» к острову с маяком, пытаясь убежать от чувств, от которых не бывает спасения. За ночь, к рассвету, мысли его прояснились, и он увидел забрезживший в конце туннеля свет. Исмаэль понял, что должен найти виновника трагедии и заставить его заплатить за преступление. Жажда мести оказалась единственным средством, способным притупить боль.
Заявления жандармерии Исмаэля совершенно не устраивали. А повышенная секретность, с какой местные власти вели расследование, тем более вызывала подозрения. В один прекрасный миг, на заре следующего дня, Исмаэль принял решение начать собственное следствие. И добиться результата любой ценой. Пренебрегая правилами и законами. В ту же ночь Исмаэль пробрался в импровизированную криминалистическую лабораторию доктора Жиро. Вооружившись дерзостью и клещами, он сломал замок и преодолел все прочие преграды на своем пути.
Ирен слушала с изумлением, граничившим с недоверием, как Исмаэль проник в помещение морга и, дождавшись ухода доктора Жиро, в рассеянном полумраке и в парах формалина разыскал в архиве папку с материалами, касавшимися Ханны.
Откуда взялось мужество, чтобы осуществить подобный трюк, осталось неизвестным. Поскольку пара трупов, закрытых простыней, которые находились в морге, присутствия духа ему явно не прибавили. Тела принадлежали двум водолазам, накануне вечером имевшим несчастье попасть в сильное подводное течение в проливе Ла-Рошель, когда они пытались поднять груз с яхты, севшей на рифы.
Ирен, бледная, словно восковая кукла, выслушала от начала и до конца жутковатый рассказ о приключениях в морге, включая подробности столкновения Исмаэля с одним из операционных столов. Как только повествование географически переместилось на улицу, девочка вздохнула с облегчением. Исмаэль унес папку на яхту и в течение двух часов пытался продраться сквозь чащу многословия и медицинского жаргона доктора Жиро.
Ирен проглотила комок в горле.
— Как она умерла? — прошептала она.
Исмаэль пристально поглядел на подругу. Его глаза странно блестели.
— Неизвестно. Зато известно отчего. Согласно отчету, официальное заключение называет причиной смерти остановку сердца, — пояснил юноша. — Но в своем окончательном диагнозе Жиро отметил, что, с его точки зрения, Ханна увидела в лесу нечто такое, что вызвало у нее приступ паники.
Паника. Слово эхом отозвалось в сознании Ирен. Ханна умерла от страха, и то, что повергло подругу в такой ужас, все еще находилось в лесу.
— Было ведь воскресенье, да? — промолвила Ирен. — Что-то, наверное, случилось в тот день…
Исмаэль медленно кивнул. Юноша без сомнения уже подумал об этом.
— Или накануне ночью, — добавил Исмаэль.
Ирен посмотрела на него удивленно.
— Ханна провела ту ночь в Кравенморе. А на следующий день ее уже никто не видел. До тех пор, пока тело не нашли в лесу, — сказал юноша.
— Что ты хочешь сказать?
— Я ходил в лес. Там полно следов. Сломанные ветви. Была борьба. Кто-то гнался за Ханной от самого дома.
— Из Кравенмора?
Исмаэль снова кивнул.
— Нам нужно выяснить, что произошло в день накануне ее исчезновения. Может, мы найдем объяснение, кто или что преследовало ее по лесу.
