– А-а-а… – медленно тяну я.
И паззл в моей голове наконец складывается.
Теперь ясно, почему Люся была так любезна со мной. И почему Владислав без стеснения флиртовал в ее присутствии.
И как я сразу не догадалась?
– А где же тогда мама Эвелины? – во мне просыпается живой интерес.
– Мы развелись. Она не живет с нами.
От меня не укрывается, как по лицу Владислава пробегает мрачная рябь. Ему неприятно говорить о разрыве с женой. Это до сих поры вызывает в нем негативные чувства. Как человек, который относительной недавно пережил болезненный, изматывающий нервы развод, я прекрасно его понимаю.
– Мама, я готова! – из коридора доносится Маришкин вопль.
– Иду, – отзываюсь я, торопливо подхватывая с дивана сумочку, а затем вновь смотрю на хозяина дома. – Что ж, Владислав, приятно было познакомиться. Спасибо за то, что присмотрели за Мариной. И за баню. И за колесо.
– Да ладно вам, – посмеивается. – Вы уже сто раз поблагодарили.
– До свидания, – бросаю я, устремляясь вдоль по коридору.
– До встречи, – летит мне вслед.
Марина прощается с Эвелиной, и мы выходим на улицу. Дождь наконец закончился, и пасмурное небо прояснилось. Сквозь полупрозрачную дымку облаков даже звезды проглядывают. Красиво.
Стараясь огибать лужи, мы с дочерью подходим к машине и забираемся внутрь. Владислав не только колесо поменял, но и перепаковал автомобиль так, чтобы мне было удобно выезжать с участка. Предусмотрительный. И неожиданно внимательный.
Плавно трогаюсь с места и как бы между прочим интересуюсь у Маринки:
– А ты не знаешь, давно родители Эвелины развелись?
– В прошлом году. Чуть раньше, чем вы с папой, – вздыхает дочь.
Да уж. Горькая ирония. Лучшие подружки – и обе жертвы развода.
– Вы обсуждаете это между собой? – интересуюсь я.
– Иногда, – пожимает плечами. – Но Эвелине тяжелее, чем мне.
– Почему это? – приподнимаю бровь.
– Потому что она с мамой практически не общается. А я-то с папой постоянно на связи.
Удивительно слышать, что мать не поддерживает контакт с собственным ребенком. Обычно это в стиле нерадивых отцов.
– А почему так вышло? – любопытствую я.
– Ее мама живет в другом городе. У них не получается часто видеться. Да и звонит она редко.
Ну и дела. Похоже, ситуация в семье Рокотовых даже более запутанная, чем в нашей.
Глава 26
Паркую машину у дома и торопливо вылезаю наружу. Время уже позднее, Маришке пора спать. Да и мне завтра вставать ни свет ни заря. Все-таки пробитое колесо и незапланированные банные процедуры изрядно сместили привычный график.
Беру дочь за руку и иду к подъезду. На лавочке, под березой, свесив голову на грудь, сидит мужчина. При первом взгляде я решаю, что это какой-то местный забулдыга, но, присмотревшись, понимаю, что его облик мне до боли знаком.
– Дима?! – ахаю я, притормаживая.
– Папа? – вслед за мной удивляется Маришка.
Бывший муж вскидывает голову и фокусирует на нас мутный взгляд. Он пьян. Тут к гадалке не ходи. Я прожила с этим мужчиной шестнадцать лет и прекрасно считываю его нетрезвое состояние.
– Ну наконец-то, – он проводит рукой по лицу и морщится. – Уже ночь на дворе! Где вас, черт побери, носит?
– Я забирала Марину от подруги, – сухо произношу я. – А в чем, собственно, проблема?
– А Мишка где? Почему его дома нет?
– Он на соревнования уехал. Ты забыл?
– Забыл, – Дима икает, и его хмурое лицо проясняется. – Ну ладно… А то я думаю, куда вы все подевались... Разнервничался прям, – он смотрит на дочь и, хитро подмигнув, берет ее за руку. – Мариш, а мама точно тебя от подруги забирала? Не врет?
Стискиваю зубы и недовольно качаю головой. Терпеть не могу, когда бывший закатывает пьяные разборки при детях. И еще так открыто демонстрирует недоверие моим словам… Будто это я всю жизнь его обманывала, а не наоборот!
– Точно! – с готовностью отвечает Марина. – Я у Эвелины была. А потом мама за мной приехала.
– Ну ладно, тогда поверю, – он легонько щелкает ее по носу, а затем снова переводит взгляд на меня. – Смотри у меня, Алин, – грозит пальцем, – я за тобой слежу.
– Что это значит? – интересуюсь кисло.
– То и значит. Ты моя. Была и всегда будешь.
Опять завел свою шарманку. Уже бог знает по какому кругу.
– Мы в разводе, Дим, – отвечаю раздраженно. – Уже год как.
– Ну и что? Как разошлись, так и сойдемся.
– Господи, – закатываю глаза. – Как ты меня уже достал!
Дергаю Маришку за ладонь, утягивая ее за собой:
– Ну все, дочур, пошли. Нам пора.
– Алин, я хочу поговорить! – Дима вскакивает на ноги и, покачнувшись, чуть не падает. Стоящая рядом скамейка вовремя становится ему опорой.
– Не о чем нам говорить! – бросаю злобно. – Иди домой!
– Алин, умоляю! – нетвердой походкой он плетется за нами.
Пока я роюсь в сумочке в поисках ключей, Маришка негромко произносит:
– Мам… Нельзя ведь его в таком состоянии оставлять…
Ее личико выглядит не на шутку опечаленным. Ну еще бы… Дима ведь ее родной отец, и, каким бы идиотом он ни был, она его любит.
– Милая, папа – взрослый человек и сам справится со своими проблемами, – как можно убедительней произношу я. – Не переживай за него.
– Алинчик, – Дима спотыкается о бордюр, и чудом не валится на пожелтевший газон, – ну, пожалуйста, не прогоняй меня!
– Не беси меня, – рявкаю я, вконец разгневанная его дешевым спектаклем. – Вызывай такси и езжай домой! Нечего тут ошиваться и перед соседями меня позорить!
Сказав это, я вдруг осознаю, что Людмила Ивановна со второго этажа наверняка уже села у окна и настроила свои локаторы. Завтра весь двор будет знать, что к Алине с седьмого пьяный бывший муж приходил.
– А я не могу такси вызвать. У меня телефон вырубился, – пьяно растягивая слова, он достает из кармана мобильник и демонстрирует его мне. – Зарядки ноль.
– Тогда пешком иди! – прикладываю ключ к домофону и рывком распахиваю дверь. – Мариш, давай, залетай скорее.
Но девочка медлит. Растерянно глядит то на меня, то на своего хмельного отца.
– Я не хочу никуда идти. Я тебя люблю, – горланит Дима. – Марин, почему твоя мама не верит, что я ее люблю?
Вот же бессовестный! Знает, что на меня его выкрутасы не действует, и манипулирует детскими чувствами! Неужели не понимает, что такими вот выходками он Маришке психику ломает?!
– Мам, пожалуйста, – на глаза дочери наворачиваются слезы, а в голосе слышится мольба. – Пусть папа переночует у нас. Куда он такой сейчас пойдет? А вдруг что-то случится? Вдруг он в колодец провалится, или его машина собьет?
Поджимаю губы в бессильной ярости. Добился своего, засранец! Ребенку нервы вымотал и рад. На жалость надавил, сволочь! И как мне Маринке отказать? Она же не уснет теперь… Полночи будет ворочаться и думать, жив ли ее папа или в каком-нибудь колодце гниет…
Ненавижу бывшего мужа! Наглый беспринципный манипулятор!
– Ладно, – рычу раздосадовано. – Пусть остается. Переночует в зале.
– Спасибо, мамуль! – облегченно выдыхает Марина. – Я сама ему постелю.
С этими словами она срывается с места и подхватывает за пояс мотыляющегося отца.
– Пойдем, пап, – приговаривает она. – Я тебе чаю налью, хочешь?
– Хочу, Мариш, очень хочу, – Дима явно доволен таким раскладом. – Какая ты у меня славная девочка!
Нажимаю кнопку вызова лифта и отворачиваюсь в сторону. На бывшего специально не смотрю. Сил моих нет его видеть! Вот вроде развелись, имущество подели, а он все от меня не отстанет. Как пиявка присосался, ей-богу!
Я даже не знаю, что хуже: когда разведенные супружеские пары совсем не общаются или вот, как мы с Димой, общаются слишком часто! Если поразмыслить, первый вариант все же лучше. Понятно дело, что у нас общие дети и все такое… Но порой мне кажется, что Дима намеренно не уходит из моей жизни, чтобы в ней не дай бог не появился кто-нибудь другой.
Сами посудите: какие уж тут новые отношения, когда бывший проходу не дает. Среди ночи домой заявляется, звонками постоянными истязает, на работе пристает… Если бы я даже и хотела завести роман, то вряд ли бы у меня это получилось. Какому нормальному мужику нужна женщина с багажом в виде назойливого бывшего мужа?
