- Я…
Я не мог рассказать ей правду. Я также не мог вернуться обратно в то же место. Я не мог позволить ей уйти. Не в этот раз.
Она сделала шаг ко мне. Ее длинные, темные волосы раскачивались на плечах. Пряди сияли, когда их касался свет.
- Ответь мне, Ретт.
- Не делай этого, - мои слова вышли резким шепотом. Звучание напуганного, жалкого мужчины. Может, я таким и был. Может, я буду таким всегда, когда дело будет касаться Фей.
Она вздрогнула.
- Не делать чего? Не делать чего, Ретт? – она вскинула руки вверх. – Не задавать вопросов? Не поднимать прошлое?
Раздражение пронзило меня.
- У прошлого есть свое место, Фей. И оно не здесь. Все кончено. Хватит. Оставь это в покое.
- Ты так же хорошо знаешь, как и я, что это долбаная ложь, - что-то горькое вспыхнуло на ее лице. – Мы оба знаем, что прошлое всегда здесь. Оно всегда между нами. Оно было здесь всю чертову неделю. Даже не пытайся отрицать этого! – она указала пальцем на меня, когда я открыл рот, чтобы остановить ее. – Не веди себя так, как будто ты не чувствуешь его. Как будто ты не замечаешь мертвую плоть прошлого, нависающую над моей кожей. Цепляющуюся за меня. Не веди себя так, как будто не видишь своего отца, когда смотришь в мои глаза, - ее губы задрожали, и она сделала глубокий вдох.
- Фей… - я пытался дотянуться до нее, но она отдернулась, как будто мое прикосновение могло обжечь ее.
- Нет. Не делай этого! – завизжала она. – Не обращайся со мной, как с ребенком. Не веди себя так, как будто я не смогу принять этого. Как будто я не смогу справиться с правдой. Я знаю это то, что ты видишь!
- Фей…
- Заткнись! Просто заткнись! – она рванула руками по своим волосам. – Я тоже это вижу. Каждый день, когда смотрюсь в зеркало. Я вижу то, что он сделал со мной. Я вижу шрамы на своей коже. Те, которые оставил он, - она провела дрожащими пальцами по лицу. – И те, которые я нанесла себе сама, - она коснулась своего запястья, и я вздрогнул. Шрам был обычным, розовым и толстым на ее руке. Зажившим на коже.
Но образ вернулся. Тот, где она распростерта на полу в ванной, рвота сочится из ее губ. Кровь капает из толстого пореза на ее руке. Все такое красное. Такое темное и бесконечное на белой плитке пола.
Ее глаза. Те же глаза, которые уставились на меня сейчас. Они были остекленевшими, но по-другому. Пустыми в той ванне. Умирающими. Она умирала, когда я нашел ее. Едва цеплялась за жизнь, которой не хотела.
Мое сердце скрутило в груди, пока я не был уверен, что оно разорвется на части.
- Мне жаль, - я услышал, как произношу слова.
- Тебе жаль?
- Мне жаль, что я не спас тебя от него, - я не знал этого, до данного момента, но я ждал, чтобы произнести эти слова много лет. С тех пор, как нашел своего отца, насилующего ее, в том туалете, всего через месяц, после ее попытки самоубийства. С тех пор, как я узнал правду. Я ненавидел себя по этой причине. Что был не способен спасти ее от него.
- Это глупо, - она практически выплюнула слова.
- Я не шучу.
- Да, конечно. Каждому жаль из-за того, что произошло. Из-за того, что не изменить. Мне также чертовски жаль, что ты не спас меня, но как это поможет, Ретт? Это не изменит тот факт, что это происходило. Снова, и снова, и снова. Десять долбаных лет.
- Блять, я знаю, Фей, я знаю, - я шагнул прямо к ней, но она снова отскочила от меня. – Я ненавижу себя за это. Я не могу этого вынести. Я не могу вынести того, что произошло с тобой. Что я мог помочь и не сделал этого.
- Ты не шутишь, - ее холодные слова стали пощечиной по лицу.
- Я не шучу.
- Превосходно, - она размяла свои губы. – Потрясающе! Тебе жаль, что меня трахал твой отец. Спасибо.
- Что ты хочешь, чтобы я сказал, Фей? – я подошел к ней, двигаясь быстрее, чем она ожидала. Я схватил ее за локти. – Чего ты хочешь от меня? Ты хочешь узнать, насколько я ненавижу себя? Насколько сильно я, блять, презираю себя? Потому что это так, Фей. Не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе. О том, что произошло с моим отцом.
Она уставилась на меня, ее глаза сверкали, в них скрывались слезы, готовые пролиться.
- Но в этом и проблема, Ретт, - прошептала она, слова такие тихие, что я едва расслышал их. – Вот почему мы не можем продолжать притворяться, что этого не произошло. Потому, что это произошло. Потому что ты всегда будешь думать о том, что он сделал со мной. Каждый день. Вечность. Это никогда не исчезнет. Так же, как и то, что ты сказал мне в тот день, шесть лет назад, когда я отдала тебе свое сердце. Когда ты растоптал его, - она качнула головой. – Мы всегда будем заканчивать на этом. На прошлом.
Слезы полились по ее щекам, когда она моргнула. Небольшие капли, такие чистые на ее коже. Я потянулся и стер одну. Теплая жидкость заскользила по моему большому пальцу и размазалась на ее коже. Она размазалась, как ее кровь на том плиточном полу, когда я нашел ее. Как размазалась на ее лице в туалете отеля, когда я нашел своего отца, насилующего ее. Она размазалась, как все, что я хотел сказать ей, но никогда не говорил.
- Я вернулся за тобой, - слова вышли хрипло, как будто у меня был полный рот ваты. – В тот день.
- В какой день?
- В последний день, - я не мог заставить себя сказать это. Повторить то, что я сказал ей. – В тот день, когда ты ушла.
- П-почему?
- Потому что я совершил ошибку.
- Ошибку?
- Да, - я провел пальцами по ее лицу, размазывая еще больше слез. – Я не должен был уходить, - я вспомнил, как все ощущалось, когда я вышел за дверь. Когда я оставил ее стоящей там, посреди мой квартиры с тем выражением на ее лице. Выражением, которое говорило, что я разрушил все. Что я сломал ее на миллионы кусочков. Я сел в свою машину и уехал с Сарой, как робот, чувствуя себя мертвым внутри.
- Но ты это сделал, - она отступила, и я ей позволил.
- Но я вернулся. За тобой. Я оставил Сару. За ужином. Я все закончил.
- Ты порвал с ней в тот день? – мертвенно-бледное выражение опустилось на ее лицо. – И ты вернулся.
- Да. Я вернулся и нашел твою записку и вещи.
- Я ушла, - хоть она и была здесь со мной, ее мысли были далеко.
Я кивнул.
- Это была ты, Фей. Всегда ты была для меня.
Ее взгляд встретился с моим снова, когда мои слова выдернули ее обратно, в настоящее.
- Я, - прошептала она. – Я? Это была не я, когда ты трахался с Сарой то же ночью, как переспал со мной, - она сделала еще один шаг назад. – Это была не я, когда ты вдалбливал мне, что ты переспал с ней, - ее голос стал громче. – Это была не я, когда ты оставил меня одну там, в твоей квартире. Я была просто обузой для тебя и для нее. Это никогда не была я!
- Я вернулся за тобой, - мои слова прозвучали надломлено, жалко. Как у человека, разваливающегося на части.
- Ой, а ты вернулся за мной! Ты. Вернулся. Назад! Ха! – она вскинула руки в воздух. – Ах, ты вернулся и все в порядке. Вот почему неделю назад я увидела тебя впервые за шесть лет. Шесть долбаных лет, Ретт! – она покачала головой с выражением отвращения на лице. – Ты настолько полон дерьма. Ты никогда не возвращался за мной.
- Ты уже ушла, Фей… я просто не мог.
- Не мог что? Пойти за мной. Найти меня? Мы оба знаем, что это хрень собачья. Ты делал это много раз раньше.
- В этот раз было по-другому.
- Знаешь что, просто пощади меня, - она отвернулась, но я заметил это в ее глазах, прежде чем она это сделала. Это был просто мимолетный взгляд. Взгляд, вспышка понимания в ее темных зрачках.
Она собирается уйти от меня.
Что-то внутри меня раскололось на части от жалости, от отчаяния.
- Нет, Фей, нет. Подожди! – я схватил ее за руку и развернул. – Не делай этого. Не уходи. Я не справлюсь с этим снова. Я не могу без тебя. Не сейчас. Не тогда, когда я только вернул тебя обратно.
- Я могу делать все что захочу.
- Это не должно быть так, - я умолял. – Нет. Это должно быть по-другому. Эта неделя… она была невероятной. Ты знаешь, что это так. Ты знаешь. Не бросай все только потому, что я раньше был придурком.
- Бросать все, - повторила она. Ухмылка порхнула на ее чертах. – Это ничто.
- Ты знаешь, что это не так, - меня не волновало, что она говорила. Она знала, что это было чем-то особенным. Все это между нами. – Ты знаешь, что это намного больше, чем все, что у тебя, это часть твоей жизни. Ты знаешь, что это, блять, не просто ничего.
- Это ничто. Мы просто два несчастных человека в хреновой ситуации.
Мои слова. Она повторила мои слова. Слова, которые я произнес в тот день, перед тем как уйти. В последний день, шесть лет назад.
- Хреновая ситуация, которая ничего не значит, - сказала она тихо.
Я сломался. Я сломался, как долбаный хрупкий кусок фанеры. Разрозненные куски того, что едва ли собралось вместе внутри моей груди, раскололось на части.
- Нет, Фей, нет, - я упал на колени. – Это не правда, - я схватил ее за руку, но она отдернула ее.
- Это правда.
- Нет, это не так! Я вернулся за тобой. Я любил тебя тогда. Блять, я любил тебя, - вот и они. Слова, которые я никогда не был способен произнести. Единственная правда, которая осталась во мне. – Но мне не хватило мужества признать это. Я был не достаточно хорош для тебя, - она покачала головой, но я не остановился. Я осторожно подполз к ней на коленях и снова схватил за руку. – Я развалился на части, когда ты ушла. Я никто без тебя. Никто, - я чувствовал их. Слезы. Они давили на мои глаза. – Я всегда думал, что тогда ты была единственной, кто был сломлен. Что ты та, кого нужно спасать, - ее рука была мягкой в моей, маленькой и хрупкой. – Но ты никогда не была такой. Это был я, Фей. Это всегда был я, кто нуждался в тебе.
