Это легко, когда тот, с кем связаны лучшие воспоминания, сейчас рядом.
— Кхе, да-а, я вспомнил! Точно! — усмехнулся Ишас, медленно отстраняясь. Он стер следы слез с ее лица, поправил выбившуюся прядь и отпустил ее.
— Ты и сейчас считаешь, что я преувеличиваю?
— Нет, я так не считаю. Но и объяснений у меня нет. Может, это кошмары? Ты ходила к Месидас, может, у нее есть объяснение таким снам? На зря же ее некоторые ведьмой считают, — ухмыльнулся Ишас.
— Не знаю, я боюсь, что она даст мне опять свои горькие отвары и все прекратится, — Ида потупила взгляд, начав перебирать в пальцах выбившуюся нить из вышитых на платье цветов.
— Ты разве не хочешь прекратить? Или падать в обмороки и просыпаться в холодном поту весело? Я бы попробовал, представь, — и он наигранно упал в обморок, подсматривая одним глазом на реакцию Иды.
— Ишас! Ну хватит, вечно ты со своими шуточками, — не удержалась от улыбки Ида, хотя глаза все еще выдавали ее грусть.
— Прости, — Ишас поднялся, отряхнул штанины и виновато посмотрел на нее.
— Нет, наверное, ты прав, если б не твои шуточки, я б вообще с ума сошла от этого давящего чувства, что упускаю что-то важное. Я не могу объяснить, но чувствую, что это не просто так.
— Слушай, может тебе к Сар-Микаэлу пойти?
— Не знаю, думала об этом, но чем он мне поможет? Скажет, «это от Создателя, дитя, покорись, смирись и научись обращать во благо», — произнесла Ида, занизив голос, подражаю священнику.
— Хорошо, если не скажет, что это козни Младшего сына.
— Ой, постучи по лбу два раза, с ума сошел! — Ида резко подскочила к Ишасу и сама постучала кулаком ему по голове.
— Да ладно, не можешь ты во все это верить! — отстраняясь от ударов, чуть громче сказал Ишас.
— Ишас, ты же сам веришь в Создателя! — оторопело спросила Ида.
— В Создателя я верю, в Откровения верю, но то, как их толкуют каждый раз по-разному, в зависимости от того, кому как выгодно, — я не верю. Ты сама прекрасно видишь, что все давно забыли основы и наделяют смыслом то, что не должно иметь значения. Вот пожар тебе в пример. Кто-то сутками трудился, чтобы привести в порядок, а кто-то сидел сутками за стенами храма и якобы молился Создателю о помощи и благодарит его за то, что ему есть сейчас, что есть и где жить. Не нас, кто сутками не спал и все восстанавливал. Ну и Сын бы с ними, но они еще и себя считают спасителями, что нам все удалось, потому что они хорошо молились, — на одном дыхании выпалил Ишас и на его лице уже не осталось той легкости, с которой он мгновение назад утешал Иду.
— Да, не поспоришь. Они действительно уверены, что это их молитвы помогли восстановить все. Отец сказал, что двое из прихода даже просили прибавить им пайки за это.
— Знаешь, что я думаю. Я думаю, что Создатель такого большого мира даже не заметил нашего маленького пожара. Если вообще следит за тем, что происходит в мире, — фыркнул Ишас.
— Ты начинаешь говорить, как Плакальщики: Создатель покинул нас, мы предоставлены сами себе, иначе бы несправедливость не поразила бы этот мир и нечестивые не стали бы править.
— Теперь ты постучи себя по лбу. Нет, я не считаю, что он покинул, просто наблюдает, но не придает значения. А может те или иные события есть часть какого-то замысла, который нам неведом, — выпалил Ишас и вдруг резко засмеялся, не ожидая от себя таких речей. Ида тоже улыбнулась, но решила продолжить тему.
— Знаешь, что еще говорят? Что мы сами рушим свои жизни, а ответственность перекладываем на его замыслы, — задумчиво произнесла Ида, опуская взгляд.
— Слушай, — Ишас отошел к очагу, присел и принялся мешать угли. Те вскинулись снопом искр, будто возмущенные, что их покой был нарушен. Ишас подкинул поленья, словно подношение, чтобы умилостивить и загладить вину за прерванный покой засыпающего огня. — Мы с тобой как-то увлеклись, если кто-то услышит, решит, что перепутал кузницу с храмом.
— Да, наверное, — Иду немного расстроило, что Ишас так просто дал понять, что не хочет больше продолжать разговор. Возможно, он устал от ее проблем, учитывая, что у него своих хватало. Ида поймала себя на мысли, что никогда они не обсуждали его тревоги, в основном поддержку искала только она. — Да и мне уже пора. — Ида встала, расправляя платье, но не торопясь уходить. Несмотря ни на что, ей хотелось, чтобы он ее задержал. Но Ишас не ответил, лишь продолжал сидеть и раздувать огонь. — Слушай, а почему ты один? Где твой угрюмый помощник? — предприняла последнюю попытку задержаться Ида.
— Не знаю, ушел куда-то… — Ишас резко встал и повернулся к Иде, тень от взявшегося огня отразилась на лице. — А ты почему интересуешься? Зачем он тебе? — громче, чем собирался спросил он, и в его голосе послышалась злость.
— Да просто, не интересуюсь я им, просто спросила! — растерянно проговорила Ида, не ожидая, что невинный вопрос вызовет столько эмоций у Ишаса.
Но он, видимо, понял, что был резок и, взяв себя в руки, вернул самообладание и в своей привычной манере решил все перевести в шутку. Так легче.
— Влюбилась, что ли? — усмехнулся Ишас.
— Ишас! Не говори ерунды! — теперь злилась Ида, то ли на сам вопрос, то ли на то, с какой легкостью Ишас скрывает то, что чувствует на самом деле. Поэтому она схватила лежащую рядом на столе тряпицу и стала скручивать из нее жгут.
— Ладно, ладно, но если вдруг что… ай! Больно бьешь! Я пошутил, просто правда, — Ишас перехватил жгут в руках Иды, притянув ее слегка к себе и глядя в глаза, уже серьезнее произнес: — если что, выбери кого другого, он тебе не подходит.
— А кто подходит?.. — не отрывая взгляда, Ида тихо спросила. Но не получив ответа, продолжила уже громче: — Да мне никто не нужен, зачем вообще об этом заговорили? — Ида отпустила жгут и сделала шаг назад.
— Ясно. Да не знаю, просто… — Ишас замялся, и борьба, происходившая в его душе, отразилась смятением на лице. — Просто я, что, не могу за тебя беспокоиться? Не чужая же.
— Да, не чужая. Ладно, пойду.
— Это, ты как? Справишься? Дойдешь сама? Не планируешь закатывать глаза и пронзать пространство и время?
— Ты невыносим! — Все-таки Ида не умела на него обижаться. Ну как злиться на того, кто способен рассмешить ее одной фразой.
— И бесподобен! Знаю! — подмигнул Ишас.
— Не волнуйся, я в порядке.
