Одновременно с этим на берегу реки Коацакоалькос, близ Теночтитлана, были заложены в нескольких местах стратиграфические траншеи и шурфы. Сама природа облегчала здесь задачу археологов. Бурные потоки воды, мчащиеся во время сезона дождей вниз, прорыли в крутом речном берегу множество глубоких промоин и оврагов, в стенках которых были отчетливо видны мощные напластования остатков древней культуры, оставленных когда-то обитавшими здесь людьми. Зоркий глаз археолога сразу же отметил большое число перекрывающих друг друга древних построек, бесчисленные обломки богато украшенной орнаментами глиняной посуды и несколько очагов с хорошо сохранившимися древесными угольками — великолепная возможность для получения твердых дат по методу С14. Собранные со всеми предосторожностями образцы угля были немедленно направлены в радиоуглеродную лабораторию Йельского университета. И когда спустя некоторое время пришел долгожданный ответ, Майкл Ко понял, что он стоит на пороге новой научной сенсации.
Судя по внушительной серии радиоуглеродных дат и весьма архаичной на вид керамике, найденной в траншеях и шурфах, большинство ольмекских каменных скульптур, а вместе с ними и вся ольмекская культура Сан-Лоренсо появились на свет где-то между 1200 и 900 годами до н. э., то есть на несколько столетий раньше, чем в той же Ла Венте.
После трех сезонов интенсивных раскопок длительная и сложная история Сан-Лоренсо выглядела в представлении профессора Ко следующим образом:
«Согласно нашим последним данным, — пишет он, — этот район был впервые заселен группой земледельцев где-то около 1300 года до н. э. Их сменили другие группы населения, тесно связанного в культурном отношении со своими предшественниками. Затем, после 1200 года до н. э., сюда пришли новые племена, обладавшие более высокой цивилизацией. Это и были ольмеки этапа Сан-Лоренсо. Блестящая культура, созданная ими, приходит в упадок и исчезает около 900 года до н. э. Сам город был полностью покинут жителями, а его дома и храмы предоставлены во власть беспощадных джунглей. Какое-то время спустя, уже на среднеархаическом этапе, на руины Сан-Лоренсо пришла еще одна группа ольмеков — возможно, выходцев из Ла Венты. Этот период в жизни города, названный нами „Палангана“, относится, судя по данным С14, к 600–300 годам до н. э.».
Да, здесь было над чем поломать голову. У любого специалиста подобное сообщение тут же вызвало бы массу недоуменных вопросов. Каким образом удалось Майклу Ко установить необходимую взаимосвязь между каменными изваяниями ольмеков и раннеархаической керамикой второго тысячелетия до н. э.? Что представляет собой Сан-Лоренсо: земледельческий поселок, ритуальный центр или город в прямом понимании этого слова? Как соотносится он по времени с другими ольмекскими центрами и прежде всего с Трес-Сапотес и Ла Вентой? И главное, как объяснить сам факт неожиданного появления вполне зрелой городской цивилизации в 1200 году до н. э., когда в остальных областях Мексики жили еще лишь примитивные раннеземледельческие племена?
Холмы и «лагуны» Сан-Лоренсо
По сравнению с другими городами древней Мексики — Теотихуаканом, Монте-Альбаном или Паленке — Сан-Лоренсо не очень велик. Он занимает скромную площадь — всего лишь около 1,2 километра в длину и менее 1 километра в ширину. Но зато по своему внешнему облику Сан-Лоренсо, бесспорно, самый необычный из всех доколумбовых центров культуры в Новом Свете. Все его здания и сооружения, скрытые внутри земляных холмов-пирамид, стоят на плоской вершине крутого и обрывистого плато, вздымающегося над окружающей саванной на высоту почти 50 метров. Боковые стороны плато глубоко изрезаны оврагами и промоинами. От этого своеобразного «острова» отходят в разные стороны узкие и часто симметрично удвоенные «языки» в виде непрерывной гряды холмов и возвышенностей. Во время сезона дождей вся окружающая равнина заливается водой, и только высокое плато Сан-Лоренсо, словно несокрушимый утес, стоит в гордом уединении посреди разбушевавшейся стихии. Природа словно нарочно создала здесь надежное убежище для человека. Во всяком случае, так думали участники экспедиции Мэтью Стирлинга. Так думал сначала и Майкл Ко. Но когда на вершине плато были сделаны первые глубокие разрезы, а на стол начальника экспедиции легла точная карта руин Сан-Лоренсо, произошло нечто необычное. Полученные данные непоколебимо указывали на то, что по меньшей мере верхние 6–7 метров плато в Сан-Лоренсо со всеми его отрогами и оврагами — искусственное сооружение, созданное руками человека.
Сколько же труда нужно было затратить для того, чтобы передвинуть с места на место такую гигантскую гору земли, не имея при этом никаких специальных механизмов и приспособлений! Впрочем, предоставим слово самому профессору Ко, дневниковые записи которого дают наиболее наглядное представление о путях научного поиска и строго логических построений.
«Мы знали, что Сан-Лоренсо — это плато, возвышающееся на 45–50 метров над окружающей саванной. Мы знали также, что оно было глубоко изрезано оврагами с севера, запада и юга и что именно там Стирлинг обнаружил колоссальные каменные головы и другие ольмекские изваяния, снискавшие городу громкую славу. Однако до тех пор, пока мы не увидели окончательный вариант карты и не сделали глубоких раскопов на вершине плато, мы не могли прийти к своему неожиданному и поразительному заключению: эти овраги, холмы и отроги — фактически все плато в целом — результат фантастических по размаху трудовых усилий человека. Не только сами здания, но и длинные, с плоскими вершинами цепи холмов были разбиты по строго определенному плану. С какой именно целью, мы могли только гадать. На западной стороне плато цепи холмов групп „С“ и „Д“ представляют собой как бы зеркальное отражение друг друга. Каждая черта одной в точности повторяется в другой. Точно так же выглядят и другие парные группы так называемых „отрогов“ или „языков“ плато Сан-Лоренсо; например, на юго-востоке и юго-западе. Для создания этих странных пальцевидных сооружений потребовались тысячи и тысячи тонн земли, мусора и обломков камня, принесенных, все до последней крупинки, на спинах людей в корзинах или плетеных сумках. Можно строить на этот счет любые предположения, но факт остается фактом: в наших раскопах на плато Сан-Лоренсо следы деятельности древнего человека встречались даже на глубине 7,5 метра от поверхности!»
Археологи обнаружили на плоской вершине плато свыше двухсот земляных холмов пирамидальной формы. Центральная группа имеет четко выраженную планировку по линии север — юг и как две капли воды похожа по своему внешнему облику на архитектурные сооружения в центре Ла Венты: сравнительно высокая пирамида из глины и два длинных низких холма окружают с трех сторон узкую прямоугольную площадь. По предположениям ученых, большинство небольших холмов-пирамид — это остатки прежних жилых домов. И поскольку общее их число не превышает двухсот, можно, привлекая данные современной этнографии, вычислить, что постоянное население Сан-Лоренсо в эпоху его расцвета состояло примерно из 1000–1200 человек.
В ходе раскопок внутри таких домов были найдены кухонные горшки из глины, различные предметы утвари, очаги. Кое-где на полу покинутых жилищ лежали в полном порядке базальтовые зернотерки — плоская плита на четырех ножках и округлый валик для растирания в муку зерен кормилицы-кукурузы; словно хлопотливая хозяйка, на минуту прервав свои повседневные дела, вышла на улицу поболтать с соседкой, вышла и… больше не вернулась назад, предоставив археологам ломать голову над причинами этого непонятного события.
Люди, жившие на северо-западной окраине Сан-Лоренсо, были великолепными мастерами по выделке всевозможных украшений из дорогих пород камня — бус, серег и браслетов. Во всяком случае, здесь буквально в каждой хижине найдены специальные инструменты, сырье и заготовки, красноречиво говорящие о производстве именно этих видов изделий.
Кроме земляных холмов, на поверхности плато то и дело встречались какие-то непонятные впадины и ямы различных размеров и формы. Они получили у археологов название «лагун», поскольку почти наверняка имели отношение к воде и водоснабжению древнего Сан-Лоренсо. Дело в том, что в большинстве из них дождевая вода сохранялась почти до середины сухого сезона. А те выемки, которые подвергались специальной чистке, исправно снабжали экспедицию хорошей водой в течение круглого года. Специальные изыскания без труда подтвердили предварительную догадку профессора Ко — все «лагуны» Сан-Лоренсо оказались искусственными сооружениями.
Кладбище древних статуй
Экспедиция только начинала свои работы в Сан-Лоренсо, а студент-практикант из Пенсильванского университета Ричард Диль ходил уже в героях дня. Еще бы — он первым открыл для науки два совершенно новых каменных изваяния ольмеков, сразу же получивших по заведенным у археологов порядкам соответствующие номера: монумент № 21 и монумент № 20. Оба они, по словам счастливого первооткрывателя, непосредственно «увязывались» с обломками глиняной посуды и статуэток этапа Сан-Лоренсо, или, иначе говоря, относились к 1200-900 годам до н. э. Монумент № 21 изображает во весь рост бегущего зверя — собаку или койота с когтистыми лапами. Скульптура была намеренно повреждена, а затем ничком брошена на специальную «вымостку», состоящую из серпентиновых топоров и брусков того же материала. Это вполне определенно доказывало, что древний монумент разбили и захоронили в толще земли с соблюдением каких-то сложных церемоний и обрядов. А что, если подобные же пышные «похороны» применялись и в отношении других каменных скульптур ольмеков? И Майкл Ко принялся за кропотливую работу. Он тщательно пометил на карте все места прежних находок каменных изваяний из раскопок Стирлинга и Диля. Получалась довольно странная картина: там, где древние статуи встречались вместе или неподалеку друг от друга, они образовывали правильные ряды, ориентированные по линии север — юг. Что это — простое совпадение или строгая внутренняя закономерность?
