— Да ты никак постригся, друг, — ухмыляется Азамат.
Экдал слегка розовеет.
— Ну, я же вернулся из изгнания и с братом помирился…
— И каково тебе старшим братом командовать?
— Нормально, — Экдал тут же обретает уверенность. — Он ведь всего на год старше.
— Мне надо будет с тобой поболтать, — бросаю я Экдалу, следя взглядом за кабинками.
Из следующей как раз выпадают Сашка с мамой. Вот ведь и правда маму приволок! С ума сойти. Я подхожу поближе.
— Лизка! Ну наконец-то! Мы чуть не сдохли во время полёта, так далеко!
Меня стискивают и обцеловывают, и только тогда до меня начинает доходить, что это же мои приехали!
— А чего народу-то столько? — спрашивает Сашка, крутя головой по сторонам, пока мама протирает очки и поправляет футболку, сбившуюся после бурных приветствий. Футболка зелёная с малиновыми цветами.
Я оглядываюсь. И правда, по всем улицам, выводящим к канатной дороге стекаются толпы людей. Азамат замечает мою растерянность и отвечает на всеобщем:
— Дома слышат, а травы говорят. Людям любопытно посмотреть на Лизину родню, вы уж извините. Когда прибыли земные целители, тоже вся столица сбежалась.
— Ой, здравствуйте! — Сашка стремительно хватает двумя руками ладонь Азамата, пока не увернулся, и от души трясёт. — Я так рад с вами наконец-то встретиться лично!
— Да-да, мне тоже очень приятно, — растерянно бормочет Азамат, нависая над мелким Сашкой, как утёс над деревцем.
— Это и есть муж твой, что ли? — мама кивает на Азамата и вздевает очки на нос.
— Ну да, он самый. Вот, знакомься.
— Ух ты какой большой! Ну иди сюда, иди, мой хороший! — она подманивает его рукой.
Азамат вопросительно смотрит на меня и подходит поближе.
— Вот, — говорю, — знакомься, это моя мама. Мама — Азамат.
— Очень приятно, — по слогам произносит Азамат по-нашему.
Мама издаёт удивлённый смешок и продолжает его подманивать.
— Наклонись хоть!
Азамат послушно наклоняется и тут же оказывается в жарких объятьях и троекратно расцелован в обе щеки. Кто-то в толпе не сдерживается и гикает.
— Хороший, хороший, — одобрительно сообщает маман, похлопывая совершенно обалдевшего Азамат по плечу.
— С-спасибо, — с трудом выдавливает Азамат, изо всех сил стараясь прилично улыбаться.
— Ну, — мама упирает руки в боки, — а где мой внук? Желаю лицезреть!
— А он дома, — говорю. — Во дворце. Пошли, познакомлю. Только он сейчас спит, как раз успеем пообедать. Капитан! — кричу на ходу Экдалу. — Кто у вас там по хозяйственной части, скажи, чтобы отвезли багаж к нам во дворец!
— Уже везут, — кивает Экдал.
— Как доехали? — Азамат вставляет ещё одну из недавно выученных фраз. Акцент у него получается кавказский, смешно.
— Отлично! — бодро отвечает Сашка. — Только очень долго. Мы до Гарнета туннелем, но там очередь сутки!
Поняв, что мы куда-то направились, толпа расступается, и в ней становятся видны ещё знакомые лица.
— Ой, Янка! — Сашка кивает в толпу. — Давненько не виделись! Как она тут, обосновалась?
— Вроде да, — пожимаю плечами. — Пойдём, сам спросишь.
Братец забегает вперёд и прихватывает Янку за плечи.
— Здорово! Ну как тебе Муданг? От Лизы-то я уже наслушался.
— Нормальный Муданг, — отмахивается она. — Заморочек куча, конечно, но терпеть можно. Вот, знакомься, наша с Лизой ученица, Орива.
Орива, естественно, ничего кроме своего имени не разбирает, а на то, что её представили без спросу, несколько обижается.
— Привет! — радостно говорит Сашка на всеобщем, протягивая руку для пожатия. Орива смотрит на руку, не понимая, что с ней делать. Янка пытается объяснить, выходит плохо. Сашка теряется. Я начинаю ржать.
— У нас принята другая форма приветствия, — объясняет подошедший Азамат и подманивает пальцем стоящего в толпе Арона. — Арон, знакомься, это брат Лизы, Александр, и их мать.
Арон, просияв, выбирается из толпы, как полагается, скрещивает руки, заложив ладони под мышки, и кланяется. Сашка неуклюже повторяет жест. Маме несколько мешает бюст, так что приходится локти повыше поднять, выходит совсем смешно, в итоге она просто хлопает Арона по плечу.
— Всех рада видеть!
Арон вздрагивает и нацепляет широченную улыбку непонимания, Янка покатывается.
— Мама, познакомься ещё, вот это Эцаган, я тебе про него рассказывала… Эцаган, ты ещё наобщаешься с Алтошей, погоди чуток!
Эцаган многословно здоровается и отвешивает поклон. Пока я перевожу любезности, Сашка принимается выпытывать у Азамата какие-то технические подробности устройства муданжских звездолётов. Мы постепенно движемся по радиальной улице к центру.
— М-да-а, тут по-нашему-то никто и не говорит… — протягивает мама, топая рядом со мной впереди процессии. — И как ты их терпишь?
— Вот Азамат говорит. Остальные более-менее говорят на всеобщем, для меня-то разница небольшая. А тебе бабушка сколько лет твердила, что надо учить всеобщий? А ты всё зачем да зачем. Вот зачем!
— Так кто ж знал, что ты в такую даль замуж выйдешь! А муж твой у тебя учится, что ли?
— Да нет, всё у той же бабушки!
— У бабушки?! — ужасаются мама и Сашка хором.
— Бабушка? — Азамат слышит знакомое слово. — Да, я уже знаком с вашей бабушкой.
Сашка картинно закатывает глаза.
— Лиза, как ты могла! Ты что, решила совершенно деморализовать своего мужа?
— Да он пока вроде держится. Зато смотри сколько уже всего сказать может!
Азамат вежливо улыбается, делая вид, что что-то понял.
Сашка внезапно обращает внимание на окружающую архитектуру.
— Ого, какие домики! Мам, гляди!
— Да ладно домики, ты смотри, какие цветы! А деревья! Да тут даже трава под ногами — и та декоративная!
Сашка не особо её слушает, потому что мы как раз проходим женский клуб, торчащий на обочине. Братец останавливается и с любопытством скребёт пальцем стену.
— Так вот ты какой, саман! — он заглядывает в окно и встречается взглядом с вышивающими тётками. У тёток глаза становятся размером с мингь, то бишь, старшую монету. — Ай, там люди! — Сашка шарахается и принимается ржать.
— Теперь я вижу, что он и правда твой младший брат, — ухмыляется Азамат.
Мама тем временем пытается пробраться в чей-то неогороженный палисадник посмотреть цветочки, но Алтонгирел недвусмысленно преграждает ей дорогу. Мама нехотя возвращается на своё место в строю.
— Этот с губами такой смешной! — сообщает она мне шёпотом, как будто Алтонгирел может понять. — Шарахался от меня всю дорогу. Ты ему что, ужасов каких-то про меня нарассказывала?
— Нет, он просто, наверное, думает, что ты — это я в большой концентрации.
Мама громко хохочет, запрокинув голову.
— Ну ты его и задолбала в таком случае! Слушай, а капитан — такой милый мальчик, вежливый, я, правда, не понимаю ни черта, но что вежливый-то, это слышно! Вообще все такие обходительные, понятно, что ты тут осела!
— Ещё бы они были не обходительные с матерью императрицы! — фыркаю я. — Но вообще, конечно, они к женщинам очень трепетно относятся.
— Так и Сашке, вроде, не хамили. Хотя конечно, если ты императрица… Всё время забываю, что это в самом деле. Ух ты-ы-ы, Саша, гляди какое черепашище!
Это мы дошли до "Щедрого хозяина", вестимо. Братец с мамой тормозят, как вкопанные и синхронно достают камеры, чтобы запечатлеть это произведение муданжской архитектуры.
— Мы тут осядем или во дворец пойдем? — спрашиваю Азамата.
— Я думаю, будет жестоко так разочаровывать даму, — говорит он, кивая на стоящую на пороге хозяйку в парадном диле с необъятной пиалой хримги в руках. — Ей, видимо, сказали, что мы в их сторону направляемся.
— Ладно, тогда давай сюда, напугаем моих сурчатинкой, — хихикаю я, подцепляю родичей под локти и влеку ко входу.
Вечером в трактире обычно куча народу и накурено ароматными травами, но сегодня, похоже, хозяйка всех выгнала. Мы располагаемся за почётным — дальним от двери — столиком, а Алтонгирел с Эцаганом и Янка с Оривой — за соседним, чтобы не мешать семейным разговорам, и нас ещё до всякого заказа заваливают яствами. За гигантским бараньим окороком, жареным на камнях, следует сурок в крабьих яблочках и угорь с орехами. Ко всему этому прилагается чан чомы и крошечные чашечки с чаем.
