Они поженились через два месяца – по его настоянию. Люси говорила, что ей все равно, что она может быть счастлива и без всяких там церемоний и регистрации, но Кайл настоял. Он не мог представить, что, проснувшись однажды рано утром, не обнаружит ее рядом, и брак казался ему гарантией от неожиданностей. Они часто спорили из-за этого.
– Неужели ты думаешь, что бумажка заменит настоящие чувства?! – риторически восклицала Люси, которая в свои девятнадцать лет свято верила в полную свободу личности и категорически отвергала само понятие ответственности. – Если ты полюбишь другую…
– Не полюблю. – Кайл не просто утверждал – он точно знал, что никогда не посмотрит на другую женщину.
– Хорошо, – легко соглашалась Люси, – предположим, я полюблю другого…
– Как ты можешь такое говорить!
– Могу, потому что это случается со всеми. И что ты тогда будешь делать? Пойми, любовь не объект страхования.
Ему все же удалось переломить ее упрямство. Два с половиной года они жили в раю, а потом рай сменился адом.
Люси пристрастилась к наркотикам. И, разумеется, он понял это слишком поздно. Нет ничего мучительнее, чем видеть, как близкий, любимый человек превращается в безвольное, равнодушное ко всему существо, одержимое одной мыслью – уколоться. Кайл водил ее к лучшим специалистам, а когда ничего не помогло, определил в дорогую частную клинику. Люси провела там два месяца, а потом продержалась еще три недели. Казалось, пагубная привычка преодолена, но… И тогда Кайл поставил ее перед выбором: он или наркотики.
На следующий день Люси ушла.
Жизнь преподала ему жестокий урок, и Кайл, усвоив его, стал другим: хладнокровным, мудрым, циничным.
Но, странное дело, куда девались его мудрость, хладнокровие и цинизм при встрече с Линдой?
Возьми себя в руки, приятель, ты приехал сюда не для того, чтобы наступать на старые грабли.
7
До начала Недели Блэкфилда оставалось всего три дня. Город спешно и, как всегда, немного суетливо готовился к этому знаменательному событию.
Растянутые поперек улиц баннеры призывали гостей «вдохнуть истинно американский дух Блэкфилда», многочисленные сувенирные лавки предлагали незатейливые поделки местных мастеров, на Гэллоус-сквер играл духовой оркестр, а владельцы всех трех гостиниц уже подсчитывали будущую прибыль.
Три подруги облюбовали для встречи кафе-мороженое «Айс кул», где после ахов, охов, объятий и поцелуев заняли столик на открытой террасе под звездно-полосатым тентом.
Сандра – высокая, с золотистой кожей, длинными светлыми локонами и огромными темными глазами под завернутыми вверх бархатистыми ресницами; Клэр – маленькая, полногрудая брюнетка с мелкими кудряшками, вызывающим декольте и обольстительным грудным смехом; Линда…
После первого тоста – за вечную и нерушимую женскую дружбу – заказали кучу сластей, мороженого и напитков и перешли к повестке дня: обмену новостями.
Главную новость сообщила Сандра, скромно упомянув, что ее муж – известный в Лос-Анджелесе психотерапевт.
– Вот это да! – присвистнула Клэр, супруг которой, отработав более десятка лет в школе, разочаровался в профессии, в детях, в себе и переквалифицировался в сантехника, после чего семейный бюджет увеличился как минимум в два раза. – Как же это тебе удалось?
Сандра, разумеется, не выдержала и раскрыла секрет обольщения одной из самых трудных в этом отношении категории мужчин.
Подруга Сандры, работавшая в медицинском центре, рассказала ей, как заработать двадцать долларов: надо лишь посидеть на собеседовании со студентом-медиком, у которого оно входит в обязательную программу выпускного курса. Всего-то и дел, что ответить на нехитрые вопросы, касающиеся ее жизни. И уйдет на это от шестидесяти до девяноста минут. Математика никогда не была сильной стороной Сандры, но тем не менее простой расчет показывал, что получается по меньшей мере тринадцать-четырнадцать долларов за час, что намного больше шести с половиной, которые ей платили в торговом центре. Подруга также сказала, что беседа, или, по-научному, интервью, будет записана на видеопленку, но в конце семестра пленку размагнитят.
Для Сандры двадцать баксов означали возможность повеселиться с подругами или сходить в кино. Ради этого стоило пожертвовать парой часов.
В медицинский центр она прибыла за несколько минут до назначенного на три часа интервью и самостоятельно добралась до напоминавшей больничную палату комнаты на втором этаже, совершенно не похожей на библиотеку, куда ее направили.
Какая-то женщина пригласила Сандру войти, внесла ее фамилию в список и объяснила, что интервьюер еще не подошел.
Сандра улыбнулась, указала на висящие на стене часы и сказала:
– Отсчет времени ведь пойдет через пять минут, верно?
Зарегистрировавшая ее пожилая толстуха в платье с полосками «под зебру» и очках в жуткой пластмассовой оправе с недовольной миной покачала головой.
– Уж и не представляю, как такие безответственные личности будут людей лечить! – с чувством заявила она и, поднявшись со стула, вышла из комнаты.
Сандра села, положила на колени сумочку и, достав предусмотрительно захваченную книжку, погрузилась в чтение.
Минут через семь женщина вернулась, отдуваясь, и, заняв свое место, сообщила, что меры приняты.
– Я вовсе не против подождать, – Сандра мило улыбнулась, – но только при условии, что мне заплатят. Сами понимаете, время – деньги.
– Не беспокойтесь, – уверила ее толстуха, – заплатят как миленькие, уж я сама за этим прослежу.
Проникшись взаимной симпатией, женщины завели неспешный разговор и уже успели обсудить такие темы, как бедственное положение медицины, безрассудный рост цен на жилье и новинки Голливуда, когда в коридоре послышались торопливые шаги.
– Кажется, наш доктор, – заметила толстуха. – Легок на помине.
Дверь открылась, и в комнату заглянул молоденький блондин в явно наспех застегнутой рубашке.
– Э-э-э… извините, мне, кажется, сюда? – растерянно спросил он, обращаясь почему-то к Сандре.
– Ну, учитывая обстоятельства, ответ на ваш вопрос скорее положительный, чем иной, – ввернула Сандра.
Толстуха прыснула и пробежалась взглядом по лежащему на столе списку.
– Вы Гризмор?
Молодой человек растерялся, принялся озираться и в конце концов, наверное, исчез бы в коридоре, если бы Сандра не обнаружила табличку на его халате.
– Я к вам, доктор Гризмор, – тоном человека, не допускающего иных вариантов, продолжала она. – На собеседование. Между прочим, ваше опоздание уже обошлось центру в кругленькую сумму.
При упоминании о деньгах без пяти минут врач засуетился, заспешил, и через пять-шесть минут Сандра уже сидела в другой комнате, закинув ногу на ногу и готовая ответить на самые нескромные вопросы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
