Помимо того, он знал, что выплывет наружу, если он снова откроется самому себе. Уничтожение.
Смерть была для него наказанием, исполнение которого долго откладывалось. Что ж, если такова его судьба, ему останется лишь надеяться на то, что Круг найдет другой способ остановить Элизара.
Кто-то должен остановить Элизара. Элизара и Разил, поправил себя Гален. Кто-то должен остановить Элизара и Разил.
Золотистая гроздь трансивера задрожала, сменилась изображением лица Элизара.
– Гален, ты во всем виноват. Если бы ты присоединился ко мне, если бы поделился со мной своим секретом, мне не пришлось бы делать ничего подобного.
Гален рывком выпрямился, не понимая, где находится. Он чуть было не заснул. Уже поздно. Внезапно Гален понял, как сильно вымотался. Должно быть, органеллы погрузили его в сон, чтобы они могли лучше справляться со своей работой.
Он забыл, на чем закончил упражнение. Начал заново, одновременно пытаясь встать. Но он слишком устал, что бы попытаться сделать то, что планировал. Ему необходим отдых.
Разорвал контакт с органеллой, лег. Вернее, рухнул, чего сам от себя не ожидал.
Больше всего на свете он хотел убить Элизара и Разил. Как здорово он чувствовал себя, когда убил Тилара. И будет чувствовать себя намного лучше, когда убьет этих двоих.
Глава 6
Элрик лежал в темноте, пустота пульсировала, билась в его теле. У него больше не было сил сражаться, и он позволил ей заполнить свое тело. Он станет этой пустотой. Элрик не видел никакого смысла в продолжении сопротивления. Некоторые маги уже испытали все это и умерли. Они рассказывали ему о своей слабости, об усилиях, которые им приходилось прикладывать для того, чтобы продержаться еще какое-то время. Он всегда считал, что дело того стоит. Если в твоих силах творить благо, то всегда надо бороться за возможность продолжать это делать. Но сейчас Элрик чувствовал, что ему уже не совершить ничего достойного.
Он не смог спасти Суум, не смог помочь ни одному жителю того бессчетного количества планет, которые были атакованы Тенями ранее. Маги находились в тайном убежище, в безопасности – теперь они могут обойтись без него. Он свой долг исполнил. Пора им, наконец, искать себе новых лидеров. А что касается Галена, то ему Элрик ничем не мог помочь. Он вновь и вновь ставил нужды ордена выше нужд собственного ученика, он лгал мальчику и тем самым окончательно разрушил их отношения. Он хотел, чтобы Гален смог найти дорогу, идя по которой он сможет когда-нибудь обрести счастье, но не видел, каким образом Гален сможет добиться этого. Возможно, Блейлоку удастся помочь ему. За время путешествия к Пределу отношения между ними наладились, и если и есть сейчас хотя бы один маг, способный повлиять на Галена, то это Блейлок. Но не он сам.
Элрик мысленно одну за другой просматривал бесконечные картины уничтожения. Даже сейчас ему хотелось ощутить прежнюю близость с Суумом. Как когда-то он пропустил сквозь себя, прочувствовал гибель места силы, так и теперь ему необходимо было быть вместе с гибнущими жителями Суума. Он не мог позволить им умереть в одиночестве. А они, в свою очередь, составят ему компанию…
К его сильному разочарованию, все картины воспринимались им, как нечто отдаленное: он не чувствовал потоков магмы, текущих по его венам, не ощущал глубоких, рваных ран в своем сердце, не чувствовал ветра, треплющего его опаленную, изуродованную кожу. Он ощущал только свою боль, хотя, возможно, разница была невелика.
Мало что уцелело на планете. Он переходил от одного места к другому, вспоминая, какими они были когда-то, ему безумно хотелось снова ощутить то единство с планетой, которое когда-то чувствовал.
Город Лок превратился в кладбище, в царство обугленных руин. Его населяли добрые люди, доставившие ему так много радости за то время, что он прожил там. Покойтесь с миром, мысленно желал он им.
Его взгляд притягивала каменистая равнина, простирающаяся за окраиной города – его прежний дом. Джаб пробиралась по ее неровной, усеянной камнями, поверхности, зонд, закрепленный у нее на лбу, передавал изображение океана трепещущих зеленых мхов, окутанных покрывалом серого тумана. Джаб продвигалась вперед, прочь от города, и нечто, сначала принятое Элриком за синеватую тень, стало обретать очертания – это был явно предмет. Потом Элрик понял, что это один из жителей. Он лежал на земле. Ребенок, одетый в синий джемпер. Фа.
Джаб ткнулась носом в бок Фа, принюхалась. После недолгого изучения она просунула нос под руку Фа, улеглась рядом с девочкой.
Элрик представил себе, как он сам ложится рядом с ними, как под весом его тела проминается мягкий, влажный мох, представил руку Фа в своей руке, почувствовал тяжесть тела Джаб, прижимающейся к нему при каждом вдохе. Представил, как морской бриз холодит его кожу, продувает его насквозь, уносит прочь черноту и боль.
Его тело погрузилось в зеленый ковер, прошло сквозь мхи, сквозь камни, опустилось вниз и влилось в подземные реки, проникло в микроорганизмы, населяющие планету, зашуршало в потоках магмы, плавно опускаясь все глубже, к жаркому центру планеты, от которого он был отрезан.
Но даже в этом месте ему не удалось обрести покой. Голос прервал его отдых:
– Элрик, уничтожение Суума – обман! Гален раскрыл его! Элрик!
С огромным усилием Элрик открыл глаза. Боль вернулась, она снова пульсировала в нем в такт каждому удару сердца. Во тьме рядом с ним была не Фа, а Цирцея. Силуэт ее остроконечной шляпы навис над ним, в отблеске света, осветившем ее губы, Элрик заметил ряд блестящих зубов, тонкие линии морщин над верхней губой. Он уже видел ее, но был уверен в том, что встреча произошла не в его комнате, а снаружи, в коридоре, и, к тому же, несколькими часами ранее. Тогда она заметила, что он плохо выглядит.
Элрику казалось, что он не в состоянии пошевелиться, не в состоянии говорить, но он открыл рот, заставил себя выдохнуть:
– Суум?
– Да. Все те изображения – обман. Гален попросил меня привести тебя в обсерваторию. Он покажет тебе доказательства того, что это неправда.
Элрик не понимал, как можно было сфальсифицировать все те изображения. Но, возможно, надежда еще есть. Быть может, Суум еще цел. Более того, его просил прийти Гален.
Но боль переполняла его, он был раздавлен ею.
Цирцея создала под ним платформу, подняла его с кровати.
– Я помогу тебе.
Она придала платформе вид кресла. Элрик сгорбился, осел в кресле.
Перед его мысленным взором Джаб по-прежнему прижималась к Фа, его ухо улавливало тихий шум ее ровного дыхания.
Цирцея открыла дверь и, коснувшись платформы, заставила ее двигаться к выходу. В коридоре никого не было.
Теплый туман окутал его, ощущение было приятным.
Следующее, что осознал Элрик, было то, что платформа остановилась. Сейчас она висела в воздухе перед дверью обсерватории.
– Ты можешь открыть для нас дверь? – спросила Цирцея.
Элрик визуализировал заклинание связи с системами комнаты. Устройства запросили пароль, Элрик ввел его. Дверь открылась.
Галена в комнате не было.
Кресло внесло его внутрь. Элрик с усилием повернул голову назад, посмотрел на Цирцею. Она закрыла за ними дверь, и отточенным движением прикоснулась к ней иссохшим указательным пальцем. В этой точке возникло бледно-голубое, мерцающее сияние, растеклось по двери и окружающей дверь стене.
Голова Элрика бессильно поникла.
Платформа повернулась так, чтобы Цирцея оказалась перед ним. Тень от полей шляпы скрывала ее лицо, но губы были видны. Они растянулись в улыбке.
– Должно быть, Гален отправился доложить об этом остальным членам Круга. Он рассказал мне, где искать доказательства. Если ты дашь мне доступ к системе, я найду их и покажу тебе.
К Элрику медленно возвращалась способность соображать. Она создала щит, заперла его внутри комнаты. Ее заявления – обман. Цирцея предала свою клятву творить благо и сохранять солидарность. Крошечный уголек надежды, который она вдохнула в него, потух.
Он глубоко вздохнул, заставил себя, несмотря на боль, сосредоточиться, а свое непослушное тело – выпрямиться.
– Я не дам тебе доступ.
Цирцея озадаченно покачала головой:
– Ты что, не хочешь увидеть этого? Гален уверен, что нашел доказательства того, что Суум невредим. Конечно, он мог ошибиться. Только ты можешь точно определить это.
Цирцея никогда не отличалась изобретательностью, все ее хитрости были такими же топорными, как и попытки добиться политического влияния.
– Быть может, я уже умираю, но я – не идиот. Никаких доказательств здесь нет. И единственный обман, который я здесь увидел – это твой обман, Цирцея.
Цирцея нахмурилась:
– Очень хорошо. Со своей стороны, я предпочла бы отправить тебя на тот свет убаюканного сладкой сказкой. Но если ты настаиваешь – вот тебе горькая правда. Я должна достать код доступа, чтобы получить возможность выбраться отсюда без шума вместе с моими сторонниками. Дай мне код, и мы сядем на наши корабли, а вам сохраним жизнь, оставайтесь здесь, если хотите. В противном случае все маги умрут.
