— невероятно высокая, выше самых больших деревьев на горном хребте, выше самого неба. Внутри фигуры смешивались и рассеивались зеленоватые туманные завихрения — постепенно она становилась все плотнее, и через некоторое время ее очертания стали различимыми: в воздушных потоках над миазмами шабаша колыхалось олицетворение женщины, прекрасной, серьезной и величественной. Мало-помалу колоссальный силуэт, лучившийся неземным зеленым светом, приобретал устойчивость и весомость. Голову гигантской женщины венчали обручи золотистых кос — так, как это было принято когда-то в незапамятные времена. Покрой ее складчатой хламиды тоже напоминал о седой древности.
Вызвавший это видение чародей истерически хохотал, выкрикивая язвительные оскорбления, отзывавшиеся эхом от обступивших котлован утесов.
— Она живая! — испуганно пробормотала Тсаис. — Она шевелится! Кто это?
— Богиня милосердия, Этодея, — ответил Итарр. — Ей поклонялись еще тогда, когда Солнце было желтым.
Чародей размахнулся — из его ладони в небо полыхнула лиловая молния, разбившаяся огненными брызгами о полупрозрачную золотисто-зеленую фигуру. Спокойное лицо богини болезненно поморщилось; наблюдавшие за ней демоны, ведьмы и некрофаги радостно заверещали. Колдун на возвышении вертелся как дискобол, швыряя в беззащитную богиню искрящие лиловые разряды.
Откуда-то издалека донеслись позывные горна — тихие, но отчетливые, они рассекли невнятный рев шабаша, как бриллиантовый луч маяка рассекает ночную тьму. Сборище в котловане замерло, затаив дыхание.
Горн протрубил снова, на этот раз громче, чисто и звонко — здесь, в средоточии бесовского торжества, звуки эти казались чуждыми, неуместными. И вскоре, грозной накипью поднявшись над утесами, отряды людей в зеленых униформах с фанатической решимостью хлынули вниз.
— Вальдаран! — закричал чародей на каменном помосте; гигантская зеленоватая фигура Этодеи всколыхнулась и пропала.
По всему амфитеатру распространилась паника. Раздавались хриплые возгласы, обессилевшие от разгула летаргические тела приподнимались и расползались кто куда, над котлованом вспорхнуло целое облако крылатых теней — демоны спешили разлететься. Некоторые колдуны отважно выступили навстречу противнику, распевая заклинания, изрыгавшие пламя, повергавшие в прах, сеявшие паралич, — но им противостояла мощная магия: невредимые, зеленые мстители врывались в амфитеатр, пробивались к центральному помосту, вскакивали на него. Их мечи поднимались и опускались — они рубили, полосовали и кололи, безжалостно и безудержно.
— Зеленый легион Вальдарана Справедливого! — прошептал Итарр. — Смотри, вот он стоит!
Итарр указал на мрачную фигуру в черном, с сосредоточенным удовлетворением наблюдавшую с плоской вершины утеса за кишащей внизу кровавой бойней.
Демонам тоже не позволяли скрыться. Хлопая крыльями, они поднимались в ночное небо, но им навстречу стремительно спускались на огромных птицах наездники в зеленых униформах. У летучих всадников в руках были стволы, испускавшие вращающиеся веера жгучих лучей — демоны, оказавшиеся в радиусе действия этого оружия, падали кувырком с ужасными воплями, рассыпаясь в черную пыль.
Нескольким чародеям удалось пробраться в темные ложбины и скрыться в лабиринте скал. Итарр и Тсаис слышали, как под ними кто-то пыхтел и карабкался. Лихорадочно взбиралась по расщелине между утесами та, кого искал Итарр: вечно юная Джеванна с развевающимися на ветру потоками рыжих кудрей. Итарр спрыгнул на нее, повалил и заломил ей руки за спину.
— Пошли! — Он позвал Тсаис и повлек вырывающуюся пленницу вниз по расщелине эскарпа.
Через некоторое время они спустились на вересковую пустошь, и беспорядочный шум резни затих вдали. Рывком поставив колдунью на ноги, Итарр опустил ладонь, зажимавшую ей рот. Теперь она впервые смогла разглядеть своего обидчика. Гневная гримаса сползла с ее лица — в бледном зареве звезд можно было заметить, что она усмехается. Пригладив пальцами растрепанную рыжую шевелюру, она аккуратно расправила кудрявые локоны на плечах и некоторое время наблюдала за Итарром. Тсаис подошла ближе; повернувшись к ней, Джеванна смерила девушку долгим взглядом с головы до ног.
Ведьма рассмеялась:
— Итарр, Итарр! Ты не сохранил мне верность, у тебя новая любовница!
— Она не имеет к тебе никакого отношения, — сказал Итарр.
— Прогони ее, и я буду любить тебя снова, — пообещала Джеванна. — Помнишь наш первый поцелуй под тополями, на террасе твоей виллы?
Итарр отозвался коротким смешком:
— Мне от тебя нужно только одно — мое лицо!
Джеванна издевалась:
— Твое прежнее лицо? Чем тебе не нравится новое? Оно тебе больше подходит. В любом случае твое прежнее лицо пропало безвозвратно.
— Пропало? Почему же?
— Его владельца подстрелили в ночном небе зеленые легионеры — да вымочит Краан в кислоте их живые мозги!
Итарр поднял голубые глаза к утесам.
— Так что твоя физиономия превратилась в пыль, в черную пыль! — злорадно промурлыкала ведьма.
Взглянув на ее дерзкое, насмешливое, сладострастно-красивое лицо, Итарр в ярости шагнул к ней, чтобы отвесить крепкую пощечину.
Но Джеванна проворно отступила:
— Будь осторожен, Итарр! Мои чары всегда со мной, тебе может не поздоровиться. Что ты скажешь, если я подарю тебе кривоногое ковыляющее тело того, чью морду ты позаимствовал? А твоя прекрасная темноволосая подруга станет игрушкой в руках демонов!
Итарр заставил себя сдержаться и тоже отступил на шаг; глаза его горели:
— Я уже разбираюсь в магии — да и без всякой магии я заставлю тебя молчать ударом кулака прежде, чем ты вымолвишь первый слог заклинания.
— Ха-ха! Посмотрим, посмотрим! — воскликнула Джеванна, бочком отбегая в сторону. — Я знаю замечательное двухсложное заклятие!
Итарр тут же бросился к ней, но ведьма успела выкрикнуть два слога. Итарр остановился как вкопанный, опустив руки по бокам — обессиленный магией, он превратился в безвольного раба, в существо, лишенное собственных побуждений.
Но Джеванна застыла в такой же позе, тупо уставившись в пространство серыми глазами. Свободной осталась только Тсаис: руна, подаренная ей Панделюмом, отражала чары на того, кто ими пользовался.
Девушка стояла в замешательстве посреди темной ночной пустоши, в компании двух безжизненных истуканов. Она подбежала к Итарру и потянула его за рукав. Тот взглянул на нее безразличными, потухшими глазами.
— Итарр! Что с тобой случилось?
Так как воля Итарра была парализована, он вынужден был отвечать на любые вопросы и выполнять любые приказания. Он ответил:
— Ведьма произнесла заклятие, лишившее меня собственной воли. Поэтому я не могу двигаться или говорить, не получив соответствующий приказ.
— Так что же мне делать? Как тебя избавить от этого заклятия? — Сама того не зная, в отчаянии Тсаис задавала правильные вопросы. Итарр стал безвольным рабом, но его мыслительные способности — и его чувства — сохранились.
Неспособный к сопротивлению, он мог предоставить, однако, требуемые сведения:
— Ты должна приказать мне действовать так, чтобы я преодолел заклятие ведьмы.
— Что я могу тебе приказать? Я ничего не знаю.
— Спрашивай, и я тебе скажу.
— Разве не лучше приказать тебе делать то, что ты хотел бы сделать сам, если бы мог?
— Да, это было бы лучше всего.
Так простодушная Тсаис
