товаров[593]. Вряд ли черноморский рынок специй в XV в. мог заменить египетский по объему экспорта. Но сама возможность закупок специй в портах Черного моря существовала, и это влияло на общий уровень цен на них. По данным Клавихо, в начале XV в. в Султанию из Малой Индии (Афганистана) привозили лучшие по качеству «тонкие» специи —
especia menuda, которые не шли в Сирию и Александрию, такие как мускатный орех и мускатный цвет, корица, манна и т. д.[594] «Практики торговли» XIV — начала XVI в. в числе специй, привозимых из Тавриза в Трапезунд, называют как «тонкие», так и «тяжелые» специи, в первую очередь перец, имбирь, гвоздику[595]. В Тавризе приобретали также красители: киноварь, индиго[596], оттуда получали лучший ладан, чем из Египта[597]. Тавриз славился и своей «косметикой» — духами и мазями[598]. Благовония из Трапезунда вывозились на Запад[599].
В источниках сделки, касающиеся специй, отмечены в Тавризе с конца XIII в. В 1284 г. К. Леркари передал в Тавризе в залог своему заимодавцу Р. Букуччо лак и бразильское дерево (иначе — вердзино, красный краситель)[600]. В нотариальном картулярии Ламберто ди Самбучето нет, однако, следов оживленной торговли специями между Южным Черноморьем и Каффой. В первой половине XIV в. караванные связи между Тавризом и Трапезундом действовали регулярно. Данные об этом представлены в табл. I. Естественно, что эти фрагментарные сведения не дают представления о масштабах торговли. Они проливают свет лишь на «порции», которыми покупались эти товары. В расчете на одну сделку или одного негоцианта эти цифры достаточно внушительны. Известно, что в это время венецианцы в Тавризе стремились приобретать специи у «сарацинов» любой ценой, не взирая на имевшиеся запреты и ограничения[601]. Но и масштабы закупок отличались размахом: в 1339 г. лишь один венецианский купец закупил в Трапезунде весь груз специй, доставленных караваном с Востока. Скорее всего он действовал от лица компании. Торговле специями венецианцы придавали исключительное значение. За кражу в 1336 г. гвоздики и других специй на галее Трапезунда некий Леонардо Педоро был осужден на смерть через повешение железной цепью, с запретом снимать труп в течение месяца. Так охранялась эта торговля и ее доходы[602].
Р. Ботье и М. Балар указывают на общий поворот в этой торговле с 1339–1345 гг. в связи с кризисом, после которого итальянская торговля специями сосредоточивалась в основном в Египте[603]. В глобальном масштабе это положение не вызывает сомнений и подтверждается данными документов Архива Датини в Прато о перевозках: специй в конце XIV в., когда лишь небольшая часть товара попадала на итальянские рынки с галеями, шедшими из Черного моря, а большая — с галеями Александрии — Бейрута[604]. Но столь же очевидно, что торговля специями через черноморские порты никогда не прекращалась полностью[605]. Это подтверждается фактом установления норм фрахта на специи для венецианских талей, шедших в Черное море[606]. Но основным регулятором цен в конце XIV в. была Александрия, а не Тана и Трапезунд, где стоимость специй была несколько выше, чем в Египте, а количество — меньше[607]. Постановление венецианского Сената от 27 июля 1339 г., например, отмечает, что ожидается весьма малая прибыль от вывоза специй из Таны и Трапезунда, и потому было даже внесено предложение отменить плавание туда галей[608]. Имеются данные о закупке в 1369 г. в Трапезунде корицы[609], в 1437 г. — кермеса (400 венецианских либр или 121 кг. по цене 50 аспров за либру)[610]. В 1446 г. трапезундским послам в Каффе в числе даров передали всего лишь одну либру перца ценой 24 аспра Каффы[611]. В целом же количество сведений невелико, как невелики и объемы закупок. Нет оснований для утверждений о сохранении венецианцами какой-либо монополии на торговлю специями в Черном море, какую они, возможно, имели в Средиземноморье[612]. Вместе с тем в ряду свидетельств о торговле специями через порты Южного Причерноморья данные о венецианской торговле встречаются чаще, чем о генуэзской.
Таблица I. Торговля специями в Южном Причерноморье в первой половине XIV в.
Шелк, как и специи, был одним из главных товаров транзитной торговли. Шелк ценился намного дороже специй. Ж. Эре определяет его стоимость при погрузке на суда в 10–20 раз выше стоимости перца в расчете на единицу веса[613]. Ставки фрахта при транспортировке шелка на венецианских галеях «линии» также были более высокими.
Упоминания об экспорте шелка из портов Южного Причерноморья встречаются в течение всего изучаемого периода. «Практики торговли» Пеголотти и Кьярини подробно информируют о торговле шелком в Тавризе, способах его взвешивания, доставки в Трапезунд, о его видах и категориях[614]. Шелк различался по качеству и происхождению. Наиболее дешевым был китайский шелк, широко вывозившийся из Тавриза в Трапезунд и Лаяццо с конца 50-х годов XIII в. до середины 40-х годов XIV в.[615] Импорт китайского шелка был выгоден не из-за его качества (оно было посредственным), а из-за дешевизны: в XIII в. он стоил в Генуе в 3 раза дороже, чем в Китае[616]. Более высокого качества был шелк прикаспийских областей, особенно Гиляна, Шемахи, Ганджи, — Талиша, а также Мерва в Туркестане[617]. Высоко ценился шелк Ширвана, из которого в Камахе, близ Эрзинджана, и в Бруссе производили хорошие ткани. В Венеции и Генуе этот шелк шел на изготовление бархата[618]. Большую часть шелка из Гиляна и Шемахи привозили в Султанию в начале XV в. Однако изредка и сами итальянские купцы отправлялись за ним к берегам Каспия[619].
Первое достоверно известное нам свидетельство о генуэзской торговле шелком в Южном Причерноморье относится к 1274 г.: в Ватице Б. Леркари передал в залог Г. ди Пагано 1 фарделл в 50 мин (т. е. 97,4 кг[620]) гилянского шелка[621]. В 1281 г. из того же района (видимо, из Сиваса) шелк на сумму 4627 аспров (около 289 ген. лир) был доставлен в Перу[622].
На венецианских галеях «линии» шелк-сырец стал вывозиться из Трапезунда почти сразу же после открытия туда навигации с 1320 г.[623] Он постоянно фигурирует при исчислении фрахта как венецианских, так и генуэзских галей. Кроме шелка-сырца вывозили также да шелковую пряжу (seta laborata)[624]. Вывоз шелка из Южного Причерноморья не прекратился с наступлением кризиса в торговле, и большинство свидетельств об этой коммерции приходится как раз на его годы и на XV в. М. Бериндей и Ж.
