накидку на камне.
— Скоро просохнет.
Я улыбнулась, дрожа больше от его прикосновений, нежели от холода.
— Спасибо, мистер Форрест.
Он махнул рукой, протестуя.
— Зовите меня Эдвин. Я думаю, мы друзья, не так ли?
Я кивнула. Он выглядел довольным.
— Давайте посидим здесь немного и переждем ливень.
Он опустился на песчаный пол пещеры, прислонившись к каменной стене. Через секунду я присоединилась к нему, расправив мокрую юбку, чтобы она быстрее высохла. Казалось, мы находились в нашем собственном маленьком мире. Здесь не было обычных правил общества, в котором Эдвин ни за что не назвал бы меня по имени, не говоря уже о предложении посидеть рядом с ним наедине, вдали от строгих глаз дуэньи. Предчувствие чего-то опьяняло. Могло произойти все, что угодно. Абсолютно все.
— Расскажите мне, — попросил Эдвин, — что вас привело на пляж в такой дождь?
— Разочарование. Новая картина не выходит.
Эдвин нахмурился:
— Почему?
Я покраснела, вспомнив о том, как грубо повела себя с Филипсом.
— У меня проблемы с моделью.
Выбирая слова, я объяснила, что хотела от деревенского паренька. Эдвин расхохотался.
— Не смешно, — обиженно ответила я, но поняв, что наоборот, это выглядело забавно, тоже рассмеялась.
Мы дружески общались, пока на пляже бушевала гроза, обсуждали мою картину. Эдвин предлагал идеи, и я старалась их запомнить.
Через некоторое время его рука легла на мои плечи. Наверное, мне надо было отодвинуться, но этот жест показался мне настолько естественным, что я не могла заставить себя пересесть.
— Итак, ваша модель. И убедить парня не получится?
Я покачала головой.
— Нет. Он боится, как огня, гнева моего отца. И я не могу сказать, что виню его.
Эдвин повернулся ко мне, приблизил свое лицо. Снова я подумала, что должна бы отодвинуться, но не стала.
— Я, — сказал мужчина, лицо его было в опасной близости от моего. — Я ничего не боюсь. Ни грома. Ни молнии. И уж точно не вашего отца.
Очень мягко, так, что я едва заметила, он прижал свои губы к моим.
— Я стану моделью для тебя, милая Вайолет.
У меня закружилась голова. Я не знала: от нехватки воздуха в пещере, радости от новой модели или поцелуя Эдвина.
Много лет я была хорошей девочкой, выполняя желания посторонних и забывая о своих. Но теперь с этим покончено.
Глава 19
Наши дни
Элла
На следующий день выдалась прекрасная теплая погода. В Сассекс мы переехали в правильное время года. Стоял август. Я начала задумываться о школьной форме для Оскара и о подготовке Стэна к детскому саду. Крошечная деревенская школа станет контрастом для детей по сравнению с их большой начальной школой в Лондоне. Но, надеюсь, они быстро привыкнут и им понравится. Встреча с Эмбер, дочкой Прии, помогла Оскару почувствовать себя увереннее в незнакомой обстановке. Приятельница обещала перед началом учебного года познакомить сына с другими детьми из класса.
Бен, сильно нервничая и переживая, ушел на заключительную тренировку перед началом футбольного сезона. Я вздохнула с облегчением, на несколько часов оставшись одна. На сегодня была запланирована работа над сюжетом для книги, прогулка по скалам в поисках предполагаемого места убийства. Я поднялась наверх, открыла окна кабинета и приступила к работе. Смех детей и Маргарет, играющих со щенком в саду, вызвал у меня улыбку.
По прошествии часа, смахнув пот со лба, я вновь пробежалась по записям. Фабула книги была готова и мне нравилась. Решительный настрой добиться успеха был настолько велик, что просматривался даже в черновиках, но неуверенность все же присутствовала.
Прежде, чем развивать сюжетную линию дальше, я решила поинтересоваться мнением своего агента и отправила ей электронное письмо. За работой я несколько раз ловила себя на том, что то и дело бросаю взгляды на портрет девушки, прикрепленный к белой доске для заметок. Меня мучил вопрос, не пропавшая ли Вайолет изображена на нем. Задумавшись, я даже несколько раз писала «Харгривз» вместо имен своих героев. Может быть, мне надо написать о ней. Жаль, что ее история все еще остается загадкой.
Улыбаясь, я встала, потянулась и подошла к окну, чтобы вдохнуть августовскую свежесть. Дети забежали в дом попить. Я решила присоединиться к ним на десять минут, а после прогуляться. Но отвернувшись от окна, увидела, что дверца большого шкафа в углу комнаты тихо распахнулась, как бы приглашая меня заглянуть внутрь. Я знала, там оставалось еще много бумаг. Только малую часть я успела разобрать. Устоять перед соблазном дальнейшего расследования было невозможно.
Верхняя часть шкафа, пропитанного запахом заплесневелой старости, покосилась, а коврик истерся. Пригнувшись, я могла бы поместиться внутри. Так я и сделала, придерживая дверь на случай, если она захлопнется, и я окажусь в ловушке.
На полках книги, в углу рулон бумаги, перевязанный ниткой. Отчего-то сильно волнуясь, я вытащила его. Устроившись на полу, потянула нитки и рулон раскрылся. Разобрав бумаги на части, я разложила их вокруг себя.
Это были маленькие карандашные рисунки и большая картина. Несмотря на то, что я старательно их разглаживала, бумаги снова упрямо сворачивались в рулон. Так что я была вынуждена разложить по их углам книги.
На всех набросках мужчина слегка за сорок. Вот он в костюме и рубашке с высоким воротничком. На остальных — сидит на земле с обнаженным торсом. Вокруг него размытые очертания животных: какие-то большие кошки, скорее всего львы. Молодой человек был красив, широкоплеч, с густыми волосами. Почти на всех рисунках он смотрел на зрителя спокойно, даже умиротворенно. Но на том, в костюме, его взгляд смел и непокорен. Интересно, на каком из скетчей он был настоящим?
Рисунки очень хороши. Похоже, они служили черновиками к другой работе. В них содержалась знакомая история, которую я не могла вспомнить.
Мое внимание привлекла картина. По размеру больше, чем рисунки, наполненная приглушенными оранжевыми и красными оттенками, она словно переливалась в лучах солнца. Женщина в синем платье стояла перед витражным окном. Она слегка откинулась, потирая поясницу. На лице читалась скука. Я присмотрелась внимательнее. Где-то я уже видела эту картину и совсем недавно…
Внезапно воодушевившись, я встала и прошла к столу, где хранились листы «Иллюстрейтед Лондон Ньюс», найденные в шкафу. Осторожно переворачивая хрупкие, старые страницы в поисках нужной фотографии, я, наконец, нашла ее и прочитала:
«Марианна» Джона Эверетта Милле. Сегодня мы представляем эстамп новой картины Милле, которая в настоящее время выставляется в Королевской академии.
Так что это? Оригинал? Нет, не может быть! Мало смысля в искусстве, я, тем не менее, слышала о Милле и знала, что он — известный
