британский художник. Неужели мной открыт неизвестный миру шедевр, и я, как участники программы «
Antiques Roads how»12 задохнусь от восторга, когда мне объявят стоимость этого сокровища. (Я беззаботно проигнорировала тот факт, что обнаруженные ценности дома по закону принадлежат его владельцу, а не арендатору).
Снова посмотрев на картину в надежде увидеть фамилию художника, я прочитала подпись в углу: «Вайолет Харгривз». Поразительно! Значит, девушка действительно была художницей. Пропавшая дочь Маркуса Харгривза рисовала картины. Ну что ж, не получить мне миллионы за случайно обнаруженный оригинал кисти Милле, зато куда больше пользы: появился еще один ключ к решению тайны семьи Харгривз.
Я встала, взяла в руки автопортрет Вайолет. Даже для моего дилетантского взгляда было очевидно: картины нарисованы одной рукой. Значит, юная особа в платье в цветочек и нежной улыбкой определенно Вайолет.
— Привет, Вай, — приветствовала я девушку, смотревшую на меня с картины.
Заинтригованная, я села за стол, ввела в поисковую строку «Марианна» Джона Эверетта Милле». Появилась страница о прерафаэлитах с той же скучающей женщиной в синем платье. Я увеличила картинку, чтобы рассмотреть детали. Работа была подписана Джоном Эвереттом Милле с инициалами ПРБ под именем. Вайолет Харгривз написала довольно хорошую копию.
Входная дверь снизу с шумом захлопнулась. Послышался лай собаки и крик Стэна: «Папа!»
Бену будет интересно. С большой осторожностью я закатала в рулон картины, взяла автопортрет, компьютер и спустилась вниз, чтобы показать свои находки мужу.
Глава 20
Муж, одетый в клубную футболку и шорты, пил воду, прислонившись к раковине на кухне. Стэн и Оскар все еще играли, перекрикиваясь в саду, где Маргарет наблюдала за ними. Я помахала ей.
Бен вопросительно поднял брови:
— Что у тебя там?
— Как прошла тренировка? — игнорируя его вопрос, я начала разворачивать рисунки на столе.
— Хорошо, — сказал он. — Все в хорошей форме и готовы к новому сезону.
— Нервничаешь?
— Не-а. — Муж махнул рукой.
— Неужели? — улыбнулась я.
— Просто в ужасе.
Я поцеловала его.
— Все будет хорошо. Ты — блестящий физиотерапевт. Им повезло с тобой.
Бен вяло улыбнулся.
— Что все это все значит? Пытаешься отвлечь меня от тревожных мыслей клочками пыльных бумажек?
Я скорчила смешную рожицу.
— Не просто пыльных бумажек. Я обнаружила несколько рисунков. Вайолет была художницей. Вот ее автопортрет.
Разворачивая рисунки, я расставляла по их углам перечницы, солонки и пластиковые стаканчики Стэна. Чувствуя, что на кухне происходит что-то интересное, сыновья подошли к нам и встали у стола. Маргарет подняла Стэна, чтобы ему было лучше видно.
— Это скетчи Вайолет. Они подписаны, — объясняла я. — А это ее картина. Копия работы Джона Эверетта Милле. Оригинал выглядит так…
Я открыла ноутбук и развернула его, чтобы все могли увидеть изображение кисти Милле на экране. Бен внимательно рассматривал обе работы.
— Я не эксперт, но очень неплохо! — заключил он.
Я кивнула, провела рукой по картине Вайолет и удивленно заметила:
— Посмотрите на лица. На чердаке я не обратила внимания. Но лица женщин разные.
Бен, стоявший позади, обнял меня за талию и посмотрел через мое плечо на картины.
— Ты права.
С экрана компьютера на нас глядело длинное бледное лицо женщины с аккуратно собранными волосами. В копии Вайолет у девушки щеки-яблочки и непокорные кудри.
Оскар повис на руке мужа.
— Эта леди, — указал он на автопортрет Вайолет, — та же самая дама.
— Он прав. — Я сравнила автопортрет Вайолет и копию «Марианны». — Девушка нарисовала себя. Только зачем?
— Наверное, мы никогда не узнаем.
Я одарила мужа тем взглядом, которым смотрю на него, когда испытываю разочарование.
— Уверена, есть способы узнать, — несколько резче, чем хотела, ответила я и зачитала краткую рецензию на сайте:
«Марианна». 1851 год. Написана маслом по дереву Джоном Эвереттом Милле. Сюжет картины основан на поэме Альфреда, лорда Теннисона и пьесе Уильяма Шекспира «Мера за меру». Героиня была отвергнута женихом, так как ее приданое потерялось во время кораблекрушения. С тех пор она напрасно ждет прихода возлюбленного.
— Возможно, Вайолет отождествляла себя с этой Марианной. — Бен явно желал загладить вину. — Может, она тоже кого-то ждала.
— Или чего-то. Бедная Вайолет. — Я дотронулась до лица на картине.
— А что с другими рисунками? — поинтересовался муж.
Оскар залез на стул и склонился над эскизом мужчины, сидящим на табуретке в окружении похожих на больших кошек животных.
— Это Даниил, — произнес сын.
— Какой Даниил? — спросил муж.
— Даниил в логове львов, — ответил Оскар. — Смотрите, он должен бояться львов, но они сидят, потому что не собираются его есть. Бог его спас.
Мы с Беном, ходившие в церковь только по свадьбам, обменялись взглядами. Оскар вздохнул, очевидно, возмущенный тупоголовостью родителей.
— Это — Даниил, — преувеличенно терпеливо повторил сын, — а это — львы.
Бен наклонился поближе.
— Думаю, он прав. Библейская история, но выглядит очень натуралистично.
Я кивнула:
— Я читала о прерафаэлитах в одной из газет, которые нашла в шкафу. Они часто изображали библейские сюжеты, но модели для картин были настоящими, что вызвало ажиотаж в те времена.
Оскар быстро потерял интерес к картине.
— Было бы лучше, если бы львы съели Даниила. Рррыыы. — Он притворился, что ест ноги братика. Стэн завизжал от восторга.
Маргарет, посмеиваясь, выпроводила детей через заднюю дверь.
Бен снова посмотрел на рисунки.
— То есть Вайолет была прерафаэлитом? — спросил он. — Ты что-нибудь о них знаешь?
Я поморщила нос.
— Только то, что помню со времен школьных экзаменов, и то, что Джордж рассказывал в университете. Но достаточно, чтобы понять: мне они неинтересны. К тому же, трудно поверить, что Вайолет стала частью этой группы. В те дни женщине среднего класса было невозможно сделать карьеру в искусстве. Вообще, мне кажется, что художники тогда представляли собой кучку пьющих молодых людей, окруженную роскошными моделями.
— Звучит заманчиво, — заметил Бен.
Я бросила на него строгий взгляд, он лишь усмехнулся в ответ.
— Может, Вайолет мечтала стать художницей, — продолжил муж. — Похоже, у нее были способности.
— Печальная участь женщин тех времен. Карьера в искусстве заказана, несмотря на талант. Какая несправедливость!
Я собрала рисунки с мужчиной в рубашке и брюках.
— Интересно, кто служил моделью? Скорее всего, она его близко знала, чтобы писать обнаженным. Он явно не муж, потому что фамилия художницы Харгривз. К тому же на этом автопортрете ей всего восемнадцать.
— А что, если разгорелся скандал? — весело предположил Бен. — Ее изгнали из приличного общества, и поэтому она исчезла?
— Я выясню, — решительно заявила я. — Выясню, что случилось с Вайолет.
— Ну, наверное, несложно узнать больше, — сказал муж. — По фотографии?
— В то время фотографии были редкостью, — покачала я головой, думая о газетах, заполненных набросками. —
