Все время голова не тем была занята. Я перестал рассматривать в кроне дерева желтые ягодки и улыбаясь, посмотрел на девушку. Не удержался сорвал травинку и принялся медленно вести по высокой груди. До соска не дотянул. Айна сердито смахнула травинку и серьезно посмотрела на меня.
— Обещаешь?
Я поразился резкой перемене настроения: куда подевалась страсть и нашла, когда сердиться, сейчас точно не время. Надо расслабиться и полежать еще минут десять. Я откинулся в мягкую траву. Положил руки за голову, блаженно улыбаясь.
Айна порывисто привстала и заглянула в глаза:
— Обещаешь?!
— Обещаю, обещаю. Никакой любви.
— Дай слово!
— Слово военно-морского офицера! — не задумываясь отчеканил я. Ситуация меня смешила. Впервые, дикарка после страстного секса не хотела никакой любви. Кому расскажи, не поверят. Не колония, а рай. Жаль, что рейнджеров иногда ловят местные дикие аборигены, и, или жестоко пытают, или медленно убивают.
— Смотри сама не влюбись, — пробормотал я, не переставая улыбаться.
— Не влюблюсь, — сердито сказала она, натягивая через голову длинную волпи. — Бежим!
— Куда? — изумился я. — А полежать? Ты не думаешь, что после такого секса я устал и мне надо полежать?
— Надо успеть. Много дел. Ты вечно отвлекаешься! Надо делать дела. Мама сказала, что ты должен вспомнить.
Я рассердился, сел и начал тоже одеваться. Проклятые тесемки штанов запутались в узел.
— Мама сказала… — зло затвердил я. — Слушай. А ты не можешь меня вывести из этого мира?
Я обвел рукой панораму солнечного дня, чудесный слишком насыщенным зелеными красками сад в джунглях: с неизвестными яркими цветами и деревьями с прямыми стволами, и понял, как нелепо прозвучал мой вопрос.
— Это и есть мир. — Девушка уже поднялась на ноги и раздражённость ее сквозила в каждом движении. Руки крутили длинные волосы в узел. Маленькие ножки притоптывали в нетерпении.
— Я понимаю. Но ты не могла бы вернуть меня туда, откуда вы нас забрали? Там, где постоянно идет дождь и небо хмурое, как твое личико.
Я тоже поднялся. Девушка замотала головой, а потом резко меня обняла, заглядывая в глаза:
— Ты ведь не влюбишься в меня, правда? — спросила она с напором.
— Конечно, нет. Успокойся.
— Хорошо. — Айна печально улыбнулась.
— Так, что там с моим миром? — напомнил я.
— А, что с твоим миром? Там дождь.
— Ты сможешь вернуть меня туда хоть на минуту.
— На минуту? — неуверенно переспросила девушка.
— Да! — воскликнул я, не веря в удачу. Правда я еще не знал зачем мне минута в моем времени.
— На минуту смогу. — Айна кивнула. — Но не сейчас. Ты пока не готов.
— Вредина, — пробормотал я. — Я ведь тебе поверил! Но ты сделаешь это, когда я буду готов?
— Конечно. Только попроси.
А потом, за спиной Айны, я увидел мальчика. Того, что убил солдата в клетке прикосновением пальца. Сейчас он стоял у дерева и глупо улыбался, пялясь на нас.
— Пацан? — отрешенно спросил я, думая с какого момента за нами наблюдают. Девушка резко обернулась. Мальчик заулыбался еще больше. Засветился. Лицо его дернулось, словно маска захотела слететь, но под волей хозяина вернулась на место.
— Рота? — удивленно спросила Айна. — Что ты тут делаешь?
— Я искал тебя! — торопливо заговорил мальчик. — Я нашел тебя! Твои следы по всюду! Много следов! Много тропинок! Ты прыгаешь по ним. И твои следы светятся. Так ходишь только ты! — Малолетний убийца не скрывал радости. — Я принес тебе подарок. — Он вытянул перед собой сомкнутые лодочкой ладошки.
— Кто это? — тревожно зашептал я, чувствуя опасность. Айна слегка улыбнулась мне, наклоняя голову, и я почувствовал волнительный запах волос, травы и облепихи.
— Это мальчик.
— Да вижу я. Опасный какой-то.
— Что ты? — изумилась Айна. — Это Рота и он не опасный. Он меня любит.
— Хватит шептаться! Подарок, — напомнил мальчик, тряся ладошками. — Возьми. Я хочу, чтобы ты улыбнулась, моя обожулька. Хочешь я убью чужака — он меня раздражает. В моем озере ему будет хорошо, — Рота блаженно улыбнулся.
— Ты говорила, что он не опасен, — напомнил я и напрягся, ожидая атаки.
— Нет, — быстро зашептала в ответ Айна, — совсем не опасен, — и подумав добавила, — пока ты со мной.
Я медленно покивал головой. Челюсть окаменела. Потер.
— Он со мной, — ласково сказала Айна мальчику, — и я так хочу.
— Ладно, — легко согласился Рота. — Потом убью, — добавил он, подумав, — когда он тебе надоест и будет не с тобой. Возьми подарок. Тебе понравится.
Мальчик раскрыл ладони. В них лежала искусно сделанная бабочка. Хорошая работа. Выглядела, как живая. Большие оранжевые крылья застыли в взмахе.
— Прелесть, — прошептала Айна, делая шаг навстречу и протягивая руку. Мальчик бережно вложил в раскрытую ладонь свой подарок, говоря:
— Ты улыбнулась. Ты такая красивая. Я сразу подумал о тебе, когда увидел, как эта бабочка порхает. Она такая же, как и ты. Вы должны быть вместе. Вместе в моем озере!
— Рота! — Айна покачала головой. — Что мне делать в мертвом озере? Я ведь такая живая!
— Но я так хочу! — плаксиво заговорил Рота. — Чтобы ты жила в моем озере! Почему тебе можно хотеть чужака, а мне ничего нельзя! Это несправедливо! Вы, взрослые думаете только о себе!
— Так это была живая бабочка? — спросил я, уточняя. — Лучше бы она летала.
Айна посмотрела на меня, улыбнулась. Поднесла ладошку ко рту и легонько дунула. Застывшие крылья бабочки дрогнули. Красивое насекомое зашевелило лапками и легко слетело с ладошки.
Мы заворожено провожали полет бабочки. Даже Рота улыбался, смаргивая с глаз крупные слезы. Его душила обида. Деланная радость быстро прошла.
— Мой подарок, — я вздрогнул, чувствуя чужую злобу. Попытался разрядить обстановку, задавая вопрос:
— Я твоего папу не знаю? Мне, кажется, я встречал его. Твое лицо мне знакомо.
— Мой папа, погиб воюя с такими, как ты! — Мальчик зло посмотрел на меня. — Но на тебе нет метки. Ты не убийца моего отца. Жаль: моя месть не знала бы границ.
Услышав такое, я подумал, что
