Кашляя и отплевываясь, он кое-как поднялся на ноги, при этом ударился рукой о горячие камни и грохнулся вниз на деревянный пол. Затем подскочил как ошпаренный и тут же понял, что провалился сквозь дымовую трубу прямо в очаг, где еще мгновение назад огонь радостно лизал последние поленья. А сейчас они вперемешку с раскаленными углями валялись грудой на полу перед печью, а кругом летала туча пепла.
Николас стоял в полутемной комнате, измазанный сажей с ног до головы. Вдруг откуда-то послышался странный запах гари. Николас обернулся – его штаны горели!
Он закричал и попытался потушить огонь – бросившись на пол и катаясь взад-вперед. Тут распахнулась дверь, и к Николасу с криками подбежали несколько маленьких бородатых мужичков, в руках у которых были у кого одеяло, у кого подушка, а у одного даже кажущийся свежим веник. Все начали сбивать пламя с его все больше разгорающейся одежды.
Николас попытался было защищаться от шлепков и ударов, сыпавшихся на него со всех сторон: ему несколько раз попало по голове и по лицу! Среди всего этого бедлама он сообразил, что круглолицые и краснощекие мужички скорее всего и есть гномы. К своему неудовольствию, он заметил, что для гномов тушение было какой-то забавой. Он попытался подняться, но был сбит точным ударом перьевой подушки одного из тушильщиков, пришедшимся ему по ногам. Тяжелое войлочное покрывало взлетело в воздух и накрыло его, прижав к полу. Кашель мешал ему даже попросить о милости, а маленькие ручки все молотили, сбивая пламя с его штанов.
Наконец удары стихи, но когда Николас собрался было подняться, один гном, видать, медлительнее других, махнул его подушкой по лицу, так что он рухнул обратно на пол.
Отдуваясь, Николас лежал и прислушивался к происходящему: откуда-то доносились странные звуки – бумканье, тумканье, бульканье и фырканье.
Гномы были одеты в ярко-зеленые одежды и красные колпаки. Они сначала посовещались, и потом один, подбоченясь, направился к Николасу с таким выражением лица, какое бывает, когда хотят отругать кого-то.
– Эй, нельзя играть с огнем, мальчишка!
Николас осторожно поднялся и осмотрелся. Вот это да! Он находился в комнате, потолок которой уходил вверх, сужаясь, словно поднятая на корму лодка. Свет исходил от факелов и свечей. На украшенных резьбой стропилах висели медные котелки, сковородки и всякая утварь. Было жарко. Вдоль стен стояли огромные чаны, под которыми тлели угли, и от них в воздухе стоял плотный аромат хмеля и солода. Чаны были соединены великим многообразием самых разных трубок, в которых что-то журчало, сипело, бурлило и кряхтело.
– Где я?
– Как это – где? – спросил суровый гном. – Ты что же, не знаешь, где ходишь? Ты хоть знаешь, кто ты?
Николас стряхнул пепел с одежды и волос.
– Меня зовут Николас. А вы-то кто? Гномы, что ли?
– А кто же еще мог бы жить здесь, в усадьбе Тонттухови? Скажи спасибо, что мы вовремя пришли, а то бы ты подпалился изрядно. Все в порядке?
– Пожалуй, да, – ответил Николас.
Несколько взмокших от пота гномов возились с кранами и трубками разной величины: они сливали золотистое пиво в здоровенную бадью. Двое поворачивали колесо, натягивающее проходящий сквозь стену ремень, а от него со стуком крутились колесики и шестеренки. Каждая деревянная или металлическая часть этого механизма была в форме какого-нибудь лесного животного, и на них виднелись древние письмена и прочие витиеватые украшения. Каждая заслонка на печах тоже была сделана в форме головы животного – так что огонь пылал в глазницах или пасти рыси, медведя или гигантской белки.
– Не бойся, малыш, мы тебя не съедим, – прошамкал один из гномов, стоявший чуть поодаль.
– Добро пожаловать в Тонттухови! Если позволишь, то я скажу, что ты выбрал забавный способ сюда пробраться, – произнес большеносый гном.
– Спасибо, – ответил Николас, удивляясь про себя тому, что Сара и Хесси где-то застряли. – А что, сюда как-то иначе можно войти?
– Можно, и по-разному, только не всегда так же занятно, как сделал ты. Кстати, пока тушили огонь, уж больно пить захотелось, – буркнул один из гномов, сунул банный веник под мышку и подбежал к бочке. Он набрал себе полную кружку пива и одним махом опрокинул ее себе в горло, крякнув от удовольствия. Потом он сунул веник в мышиную нору, закатал рукава и вернулся к работе – возиться с трубками и чанами.
– Ну, малыш? Ты точно в порядке, или тебя нужно отвести в лазарет? Такие длинные ноги можно легко сломать, – сказал стоящий перед Николасом толстопузый гном с суровым лицом, держа в руке бархатную подушку, на которой была вышита голова оленя.
– Да нет же, все в полном порядке, говорю вам, – ответил Николас и откинул волосы со лба. Тут он заметил, что руки у него в саже.
Гном пристально поглядел на Николаса из-под своих сросшихся на переносице густых бровей, глубоко вздохнул и отбросил подушку на ближайший стул. Потом взял Николаса за руку и повел на улицу.
– Пойдем-ка со мной, малыш!
От трескучего мороза Николас закашлялся. Почерневшее небо было сплошь покрыто звездами, и Николас встал как вкопанный, восхищаясь увиденному.
Домики напоминали поднятые на корму половинки кораблей. Они ярко освещались, и между ними висели веревочные мостики и лесенки, а также были протянуты странные канаты, по которым в разные стороны двигались грузы и которые при этом неимоверно скрипели и кряхтели. Позади Николаса возвышалась башня. На ее верхушке вращалось колесо, похожее на мельничное: пар с шумом вырывался из клапанов, отверстий, трубок, протянутых под дорожками и по стенам домов.
– А ну-ка, малыш, поторапливайся! – сказал гном, не останавливаясь. Николас двинулся вслед за ним, но никак не мог оторвать взгляда от удивительной конструкции.
Снаружи все домики были украшены фигурками зверей и обвешаны гирляндами – даже окна, которые были прорублены не без фантазии и из которых лился свет. Деревня прямо-таки кишела гномами, которые были заняты и не обращали никакого внимания на Николаса.
В воздухе витали тысячи разных ароматов: Николас ощутил и тающее во рту печенье, и свежую краску, а на фоне всего этого колыхался сладковато-приторный запах пива.
Отовсюду раздавался гомон голосов, песни, музыка, крики; где-то забивали гвозди, где-то ковали, где-то брякали, пищали и гремели – Николас не мог припомнить, чтобы он где-либо слышал прежде все эти звуки. Следуя за гномом, он вошел в большой дом в много этажей.
Гном поставил Николаса около двери так, словно там был нарисован какой-то знак, с которого тот не должен был сходить, и бросил ему, засеменив прочь:
– Жди здесь! Именно так. И не двигайся!
Николас был настолько поражен, что оказался не в состоянии даже шевельнуться. Его привели в большую комнату. Здесь на полках сверху была уйма всякой всячины: и посуда, и маленькие вырезанные из дерева и обтянутые мехом фигурки зверей, и тряпичные куклы – да чего только там не было!
Мало того, что Николасу никогда не приходилось видеть такого количества всяческих чудес, так эта куча еще и увеличивалась прямо на глазах! Не говоря уже о несметном множестве гномов, суетящихся среди причудливых конструкций: они что-то сшивали, стучали, колотили и красили, поворачивали рычаги и вращали колеса.
Один гном повернул большое колесо, и вниз полился расплавленный металл: тут же другой гном сунул под струю трубочку и принялся дуть что есть силы. Металл начал набухать, и тогда гном принялся умело крутить болванку щипцами в разные стороны. Потом остудил в холодной воде и начал сверлить, бурить и полировать, придавая металлу нужную форму. И прежде чем Николас успел и глазом моргнуть, гном опустил на пробегающую мимо него ленту конвейера украшенную пивную кружку.
Потом Николас повернул голову и увидел, что другой гном держит в руках злобно трещащую птицу. Мгновенным движением он опустил ее в стоящую перед ним посудину, в которой кипела раскаленная масса, тут же вытянул и начал крутить в руках. И вот уже на рабочем столе перед ним стояла на одной ноге изящная птичка. Гном нажал ей на живот, и из клювика раздалось металлическое чириканье.
С довольной физиономией гном опустил игрушку на ленту и выпил здоровенную кружку пива, после чего утер рот и достал из чана следующую птицу.
Тут же, словно из ниоткуда, появилась совсем юная девочка-гном, схватила пустую кружку и поставила на ее место полную.
Лента двигалась медленно. Вдруг с нее что-то упало и подкатилось прямо под ноги Николасу. Он поднял игрушку, похожую на ездовую собаку, и потрогал ее мех. Собака тут же залаяла, ее ноги задергались, и Николас быстренько засунул игрушку в карман.
В этот момент он услышал крики Хесси позади себя и обернулся: Сара и Хесси шли к нему, а впереди них вышагивал толстопузый гном.
– Ах вот ты где! – сказала Сара улыбаясь. Она уже скинула сумку и куртку, и теперь ее крылья подергивались.
