Коротко посовещавшись, решили двигаться дальше, в свой дом отдыха, там спокойно и светло, телефон в наличии – «скорую помощь» можно вызвать. Пошли настороженной процессией – чёрт этих аборигенов знает, а что, если они решат отбивать ускользнувшую из рук добычу. Первым зашагал Юра, самый сильный, поддерживающий под руки морально надломленного найдёныша, вторым - Саша, с малышкой Олесей на руках, а Лида замыкает колону с тыла. Минут через пятнадцать прибыли на место – в свой пансионат. Найдёныша устроили в Сашиной комнате, а номер супругов-врачей отвели для спящего ребёнка. Включили свет в комнате Алекса, потерпевшая – симпатичная, хрупкая девушка, жёлтые шорты и майка полностью изорваны и измазаны в земле. Через пару минут выяснилось, что она никак физически не пострадала. Ольге двадцать лет, она студентка института из Москвы. Прошедшим вечером, вместе с двумя подружками, она отправилась на дискотеку. После танцев к девушкам навязались в провожатые трое местных аборигенов - лиц кавказской национальности. Подружки Оли согласились на предложение спутников продолжить вечер в соседнем баре. Ольга от предложения отказалась, так как её потенциальный кавалер показался ей очень сильно поддатым или совсем обкуренным. Девушка заявила своим подругам, что она решила немедленно вернуться на турбазу. Навязчивый ухажёр продолжал пресследовать Олю. На подступах к остановке такси, абориген внезапно, без какой-либо прелюдии, напал на девушку. Крепко зажав Ольгин рот ладонью, джигит волоком затянул её в густые, тропические заросли. В укрытии он разорвал на девушке одежду и начал покрывать поцелуями все открытые места на теле своей добычи.
В этот самый момент Юра и Саша, расслышав слабый крик о помощи, стали напролом продираться сквозь густой кустарник. Громкий шум их продвижения сквозь заросли спугнул неудачливого насильника и остановил безобразие.
Лида выгнала из комнаты обоих мужчин, а затем долго приводила пострадавшую девушку в порядок, выкупав её полностью, как грудного ребёнка. Когда мужчинам разрешили вернуться в помещение, Саша объявил о своей готовности добровольно доставить потерпевшую по месту её временного проживания, но докторша Лида ответила, что после перенесенного стресса Ольгу ни в коем случае нельзя оставлять одну, без медицинского наблюдения. Супруги-врачи также сошлись в едином мнении о том, что пострадавшую следующим утром крайне необходимо обязательно показать психиатру, который в подобных случаях, как правило, назначает сеансы реабилитационной психотерапии. Самой Оле тоже не хотелось покидать проверенное и надёжное место. После пережитого испуга девушка для себя твёрдо решила, что она никому больше не станет теперь доверять в легкомысленном, курортном городе, кроме этих троих, только что спасших её людей. На предложение Юры вызвать милицию Ольга категорически заявила, что этого делать ни в коем случае не нужно. Корецкому ничего не оставалось, кроме того, как сказать:
- Конечно, Оленьку можно оставить в моей комнате, тахта у меня свободна…
На том и порешили. Заснуть у Саши не получалось: алкоголь, пережитое приключение и близость симпатичной девушки перебили весь сон и полностью взбудоражили нервную систему. В другой постели точно так же ворочалась и не могла заснуть спасённая. Тишину комнаты внезапно нарушила истерика Оли:
- Я теперь грязная, я прокажённая…
Корецкий отреагировал:
- Оленька, успокойся. Ну, какая же ты прокажённая? Почему ты так говоришь?
- Со мной наедине, во вполне подходящих условиях, лежит молодой мужчина и никак на меня не реагирует. Это значит, что он меня презирает! Теперь все люди станут меня презирать, статус «изнасилованной» уже записался в моей ауре.
- Послушай, девочка, Лида – врач-гинеколог. Она подтвердила, что насильник в физическом смысле не успел ничего над тобой совершить. Никакой физический дефект тебе не нанесён, у тебя ничего и нигде не записалось. Ты только не выдумывай, пожалуйста. Ты мне нравишься, но я же не дикий зверь. Как же можно навязывать себя девушке, которая только что пережила тяжёлый психологический стресс…
- Можно и нужно мне навязываться. Мне сейчас очень важно побыть рядом с хорошим человеком. Мне необходимо почувствовать, что я не вызываю отвращения у мужчины, что я не превратилась в прокажённую. Можно мне лечь рядом с тобой, Саша?
- Ладно, давай ложись рядом, раз уж тебе это так необходимо…
Как и следовало ожидать в образовавшейся ситуации, приглашение Оленьки на сеанс ночной психотерапии вылилось в продолжительные сексуальные игры. Девица совершенно юного, невинного вида и хрупкого телосложения оказалась довольно опытной сексуальной партнёршей. Любовники проспали до десяти утра и были разбужены их обеспокоенными украинскими друзьями громким стуком в дверь комнаты. Супруги сразу же заметили перемену в отношениях Саши и Ольги. Совсем не нужно было быть медиком, чтобы определить быстрый прогресс в отношениях молодых людей - девушка совершенно открыто льнула к своему возлюбленному. Строгая доктор Лида мрачным выражением лица открыто высказывала своё крайнее неодобрение скороспелой любви, видимо считая, что легкомысленность рижанина может послужить нехорошим примером для её собственного мужа.
Однако, всей компании нужно было спешить на завтрак, который заканчивался всего через 15 минут. Лида, смилостивившись, всё-таки выделила для Ольги один из своих пляжных нарядов. Костюмчик был явно великоват на пару размеров, но вполне годился для разового похода в столовку. День выдался выходной. После завтрака Корецкий взял такси, и они с Оленькой отправились на студенческую турбазу, где до этого дня проживала юная москвичка. Саша остался ждать у машины, пока его возлюбленная ушла в один из корпусов базы. Оля отсутствовала достаточно долго – ей пришлось придумывать целую легенду о причинах своего ночного отсутствия. Подружки снисходительно улыбались, подмигивали, но так и не поверили Олиному рассказу. Через полчаса девушка вернулась с большой спортивной сумкой в руках и сразу же спросила удивлённого Корецкого:
- Ты ведь не возражаешь, если я до конца своего отпуска перееду к тебе? Мне так спокойно и надёжно быть рядом с тобой, милый. Мои подружки меня насовсем отпустили…
Ошарашенный Саша ответил, как подобает мужчине и, волей случая, психотерапевту:
- Нет, конечно же, я не возражаю. Я буду счастлив…
На обратной дороге в Сашин дом отдыха Оленька заявила:
- Я так рада, что успела вовремя появиться на турбазе. Я волновалась, что подруги успеют сообщить моим родителям о пропаже. Мой папа устроил бы большой переполох и поднял бы на ноги всё Черноморское побережье Кавказа.
Саша спросил:
- А как же это можно из Москвы поднять на ноги весь район Сочи?
- Мой папа всё может.
- А кто твой папа?
- Мой отец - председатель одного из госкомитетов СССР. Эта должность приравнивается к должности союзного министра.
- В таком случае твоему обидчику сильно повезло в том, что ты отказываешься заявлять на него в милицию. Если твой отец в состоянии поднять на ноги местную коррумпированную милицию, то получила бы тогда грязная сволочь за попытку изнасилования свои пять лет лишения свободы, как пить дать, получила бы…
После очередной тренировки Юры и Саши, компания, в слегка обновлённом составе, снова пошла в ресторан ужинать, как будто ничего особенного никогда и вовсе не происходило. С этого дня Лида вдруг резко изменила своё отношение к вновь образовавшейся парочке. Вкусные блины на завтрак, прекрасная погода, легкомысленная атмосфера Черноморского побережья, а самое главное, возможность заполучить на целый день подружку для бабских пересудов временно сгладили строгое отношение Лиды к случайным курортным романам. У обновлённой компании наладилась нормальная жизнь, больше не прерываемая никакими происшествиями. Корецкий, в ответ на настойчивые просьбы своей подружки, стал обучать Оленьку игре в теннис. Для уроков он использовал Володину методику тренировок. Как, оказалось, учить теннису гораздо тяжелее, чем учиться играть самому. Каждое движение приходилось показывать Оленьке по сотне раз. Ответные мячи ученицы летали далеко за пределы корта, без всякого контроля. Массу времени новоиспечённый тренер с его студенткой затрачивали на поиски и подбор мячей за пределами корта. Но стоило Саше лишь слегка покритиковать свою воспитанницу, то на Олином лице тотчас же появлялось выражение горькой обиды и обильные слёзы…
