Поселок был по зимнему времени пуст, многие дома заколочены. Но вот они проехали поселок до конца, свернули на какую-то тропу, состоявшую уже совсем из одних ухабов, и, наконец, остановились перед скромным зеленым домиком.
– Вот и приехали, – сказал Павел, гостеприимно указывая на дом и участок, – вот она, наша фазенда!
Присмотревшись к дому повнимательнее, он помрачнел:
– Похоже, у нас были гости.
Действительно, одно из окон было разбито, а входная дверь выломана и полупритворена. Павел что-то пробурчал себе под нос и зачем-то объехал дом, поставив машину так, чтобы ее не было видно с дороги.
Они вышли из машины. Надежда растерла затекшую в дороге поясницу и следом за Павлом через выломанную дверь вошла в дом. Внутри творилось черт знает что: вещи из шкафов вывалены на пол, все коробки и ящики перевернуты вверх дном, матрацы сброшены с кроватей.
– Странно, – сказал Павел, – такое впечатление, что ничего не взяли. Вон даже бутылка водки нетронутая стоит. Все вывалено, перевернуто, разворочено – но ничего не украдено. Похоже не на кражу со взломом, а на обыск.
– Обыск и есть, – выразительно взглянул на него Валя. – Хорошо бы только понять, что они искали и нашли ли это… да и кто такие эти «они», тоже не мешало бы знать.
Павел начал, чертыхаясь, наводить в доме порядок, Надежда ему помогала.
– Чтоб их черти взяли, все крупы из банок высыпали и вермишель. Ладно, хоть белье постельное не испортили, больше здесь ничего особенно стоящего и не было. Еще у отца в комнате погляжу, у него приборов много было.
В мастерской покойного Никандрова было еще хуже: у всех приборов были сорваны корпуса, в них тоже что-то искали. Павел только страдальчески охнул.
– Ну, тут уже ничего не поделаешь, это все только на помойку годится.
Валя присматривался к приборам с живейшим интересом.
– Ага, вот, оказывается, где тот осциллограф, который при инвентаризации найти не могли! И гальванометр этот мне до боли знаком… Интересно, как покойник осциллограф-то с работы вынес? Остальные приборы небольшие, можно припрятать, но осциллограф здоровенный!
– Подумаешь, осциллограф! Уговорил какую-нибудь женщину, она его под пальто пристроила, сказала, что в положении, и всего делов!
– А назавтра в проходной ее уже поздравляли с благополучным разрешением?
– Да бог с ним, с осциллографом, что же все-таки здесь могли искать?
– Судя по тому что они даже тестеры и гальванометры разломали, что-то не очень большое.
Надежда повернулась к Павлу:
– Скажите, а где вы ключ от дома прячете? У всех обычно есть такой тайничок для ключа – где-нибудь под крыльцом, под скамейкой.
– А, сейчас покажу. – Павел вышел на улицу. – Есть у нас такой тайник, только не смейтесь.
Он подошел к дощатому нужнику, вошел внутрь и поднял стоявшее в углу перевернутое заржавевшее ведро – вот здесь… О, смотрите-ка!
Под ведром лежал ключ от входной двери и небольшой сверток в полиэтиленовом пакете. Павел осторожно развернул пакет. В руках у него оказался компьютерный диск.
– Видимо, вот это они и искали.
Они вернулись в дом.
– Компьютера или ноутбука здесь нет, отец иногда привозил его для какой-то своей работы, но, наверное, увез. Больше, думаю, мы ничего не найдем, надо возвращаться.
– Давайте хоть чаю выпьем, а то холод такой, дом совсем выстудился.
Павел включил в сеть электрический чайник и полез в шкафчик за заваркой.
– О, смотрите, не обманул отец, купил Маринке «Пуассон», вот духи, а я сперва не заметил. Выходит, правда, были у него деньги.
Павел заварил чаю, достал из шкафчика печенье, Надежда с Валей подсели к столу.
– Выходит, на этом диске что-то очень важное, разгадка всего дела, раз за ним так гонялись, все здесь перерыли. А может, и Сергея из-за него убили.
– Ну, ребята, – насторожился Валя, – не судьба нам попить чаю.
Теперь и Надежда услышала в зимней тишине шум приближающейся машины. Павел вскочил из-за стола и бросился к крыльцу. Из-за поворота показался черный джип с затемненными стеклами. Сделав остальным знак следовать за собой, Павел обежал дом и вскочил в свою машину.
– Хорошо, мотор сразу завелся, а то на морозе бывает несколько минут промучаешься. И хорошо, что машину за домом поставили, есть шанс. – У нас здесь черный ход, – объяснил Павел, поглядывая в зеркало заднего вида.
Черный джип тоже обогнул дом и устремился в погоню. Павел, петляя среди деревьев, вынужден был сбросить скорость, но преследователям приходилось не легче. Вскоре, проехав лесок, машина выскочила на проселочную дорогу. В лесу джип немного отстал, но на проселке расстояние между машинами начало медленно сокращаться. Павел выжимал из своей машины все, что можно, но для проселочной дороги джип явно был лучше. Надежда вцепилась в спинку переднего сиденья – от страха и для того, чтобы меньше подпрыгивать на ухабах. Впереди показался тихонько тарахтящий трактор «Беларусь». Павел, резко крутанув руль, обошел его, едва не врезавшись в дерево. Оглянувшись назад, Надежда с грустью убедилась, что преследователи без труда повторили этот маневр. Лес постепенно расступался. Впереди показался железнодорожный переезд. Шлагбаум перед ними был опущен, справа на всех парах приближался локомотив.
– Молитесь! – Павел до отказа вжал педаль газа.
Машина с размаху снесла шлагбаум и как птица перелетела перед самым носом надвигающегося поезда. По другую сторону путей Павел сбросил скорость и откинулся на сиденье. По лицу его стекал пот.
– Ну, парень, – восхитился Валя, – я такое только в кино видел.
– Я тоже, – ответил Павел неожиданно хриплым голосом.
Надежда оглянулась. Поезд казался бесконечным: одна за другой проходили тяжело груженные платформы, цистерны, вагоны. На погоне можно было поставить крест.
К городу подъехали в ранних сумерках. Павел, придерживая руль, обратился к Надежде:
– Давайте заедем в офис моей фирмы. Там есть хороший комп, посмотрим диск.
Машина остановилась у довольно неказистого подъезда. Поднявшись на четвертый этаж по грязной обшарпанной лестнице, они оказались перед внушительной железной дверью. Павел позвонил, в двери открылось смотровое окошко, и она распахнулась. На пороге стоял рослый парень, встретивший Павла преданным взором. Павел повел своих спутников по роскошным бело-розовым апартаментам, неожиданным после жалкого подъезда. Открыв своим ключом один из кабинетов, Павел усадил гостей в мягкие кожаные кресла, попросил кого-то невидимого принести три кофе и включил огромный экран, вмонтированный в стеллаж с документами. Светленькая девушка с патологически длинными ногами принесла кофе и мгновенно исчезла. Павел вставил в ноутбук добытый в боях диск и включил воспроизведение.
На экране был их родной институтский коридор, снятый чуть сверху, в ракурсе, делавшем его несколько непривычным. По коридору проходили их сослуживцы, люди, с которыми Надежда и Валя проработали долгие годы и встречались каждый день. Павел в нетерпении включил ускоренный просмотр, надеясь увидеть что-то необычное. Люди забегали по коридору, смешно размахивая руками. Ничего необычного не происходило. Павел повернулся, недоуменно разводя руками:
– И зачем было прятать этот диск на даче, если на нем нет ничего особенного? И зачем его искали те, другие? Я думал, здесь будет какое-то преступление, а тут просто люди ходят, разговаривают.
– Да, – протянула Надежда, – ходят, разговаривают… разговаривают?! – Она встрепенулась. – Павел, если время вам позволяет, давайте просмотрим запись еще раз, только медленно. Кто там разговаривает и с кем? Жаль только, о чем – не узнаем, запись без звука.
Павел перемотал на начало. Надежда внимательно всматривалась в изображение, выискивая знакомые лица. Вот, гордо выпятив объемистый живот, прошествовал Аркадий Ильич Сущенко. Вот проскочила Полякова, шепча какую-то сплетню на ухо Альбине из тридцать четвертого отдела. Людской поток резко оживился, судя по всему, рабочий день заканчивался, народ потянулся в проходную и постепенно иссяк. Прошло еще какое-то время, и в поле зрения показался еще один человек. Надежда вгляделась в экран и недоуменно хмыкнула. По коридору шел электрик дядя Вася, он остановился прямо перед объективом, явно кого-то поджидая, посматривая то на часы, то в конец коридора. Так прошло еще минут пять, наконец в коридоре появился еще один человек. Надежда узнала Синицкого. Он подошел к дяде Васе торопливо, едва ли не запыхавшись. Тот шагнул ему навстречу и принялся его отчитывать. Звука не было, но и без звука было понятно, что электрик устраивает начальнику отдела форменный разнос. С каждым его словом Синицкий все больше вжимался в стену, а дядя Вася как-то даже вырастал, нависая над ним, и чуть ли не бить его собирался. Вдруг, посреди гневной тирады электрик обернулся и посмотрел Надежде прямо в глаза.
