не хочу, чтобы кто-нибудь из них знал, как сильно я его люблю. Я понимаю, что, должно быть, издаю какой-то звук, потому что Гейб вздрагивает рядом со мной и смотрит на меня так, как будто никогда раньше меня не видел.
Интересно.
— Итак, Оли, я слышала, что у тебя нет дара. Это, должно быть, отстой.
Вот и мой шоколадный кайф. Я поворачиваюсь на своем месте, чтобы посмотреть на хихикающую фанатку, которая смотрит на меня так, словно я дурной запах в комнате. Грифон откровенно игнорирует ее, разговаривая с Нортом о новых тренировочных программах, которые он начинает с Тактической группой, а Гейб полностью сосредоточен на тарелке с десертом перед ним. На самом деле я впервые вижу, чтобы он ел что-то не очень полезное, и он поглощает это так, словно это его последний прием пищи в камере смертников.
Нокс смотрит на меня сверху вниз с другого конца стола, как будто ему ничего не доставит большего удовольствия, чем собирать мясо с моих обугленных костей.
Может быть, он оборотень, потому что взгляд у него хищный.
Я смотрю на девушку сверху вниз и пожимаю плечами, стараясь говорить небрежно и безразлично:
— Я не теряю из-за этого сон.
Она снова хихикает, и я клянусь, этот звук будет преследовать меня.
— Я просто не могу в это поверить, быть Главной Связанной с этими парнями и ничего не иметь. Какой позор. Неудивительно, что они все ходят вокруг да около, никто не стал бы задерживаться из-за такого дефекта, как ты.
Моя рука снова сжимает вилку, но на этот раз я не могу сдержаться, чтобы не огрызнуться на нее:
— Какой у тебя дар? Если я проткну тебя этой вилкой, ты сразу заживешь или ты можешь делать только что-нибудь дерьмовое, например, разговаривать с голубями или гадить золотыми слитками?
Гейб фыркает, а затем хлопает себя ладонью по рту, как будто его застукали за резвостью с врагом, и смотрит на Норта так, словно он будет наказан. Я закатываю глаза, но я знаю, как использовать свои возможности, и наклоняюсь, чтобы насмешливо прошептать:
— Она похожа на девушку, которая может менять цвет ногтей по своему желанию.
Гейб прочищает горло и отвечает:
— Эшли — Стихия. Она может создавать воду, но ее хватит только на то, чтобы наполнить кувшин.
Я расхохоталась. Возможно, сейчас я выгляжу для них сукой, но меня всегда учили не затевать драк, просто быть чертовски уверенной в их завершении.
— Вау, это определенно заставляет меня завидовать тебе, Эшли.
Ее глаза вспыхивают от сарказма, сочащегося из моих слов, и она огрызается в ответ:
— Громкие слова от девушки, у которой ничего нет. Тебе действительно не стыдно за то, что ты такое разочарование?
Может, это и глупо, но я пожимаю плечами. — Я думаю, ты никогда не узнаешь.
Гейб отодвигает от себя тарелку и откашливается.
— Я возвращаюсь в общежитие. Я подброшу тебя обратно, Фэллоуз… Если ты не хочешь, чтобы это сделал Норт?
Черт возьми, нет, я этого не хочу.
Я стараюсь не выглядеть такой нетерпеливой и довольной, как есть на самом деле, когда встаю из-за стола, стиснув зубы и выдавив из себя короткое «спасибо за ужин» Норту, чтобы он снова не обвинил меня в том, что я ребёнок.
Никто больше не замечает, что мы уходим, поэтому я поворачиваюсь к ним спиной и практически бегу за Гейбом. Он может быть мудаком для меня в Дрейвене, но прямо сейчас он мой единственный союзник, так как он вытаскивает меня отсюда к чертовой матери.
Я почти не замечаю ничего из того, что нас окружает, пока мы пробираемся по гигантскому лабиринту дома. Мой телефон вибрирует в кармане, когда я выхожу в просторный гараж, едва отвлекая свое внимание от автомобилей стоимостью в миллионы долларов, хранящихся здесь. Следуя за Гейбом к одному из мотоциклов, я достаю телефон из кармана.
«Я скучаю по тебе, Оли».
Я понятия не имею, как даже ответить на это. Вообще никакой гребаной зацепки, а потом, когда я вспоминаю, что Норт читает все сообщения, мой желудок опускается, как свинец, еще немного.
Я засовываю телефон обратно в карман как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гейб достает шлем из одного из своих рюкзаков и протягивает его мне. Я смотрю на шлем, а затем на него, но он ухмыляется и пожимает плечами в ответ.
— Если ты не хочешь, чтобы Норт или Нокс отвезли тебя домой, тогда это все, Фэллоуз.
Он делает замечательное замечание.
Я беру шлем и надеваю его, немного повозившись с ремешком, чтобы затянуть его. Он наблюдает за мной, выглядя так, словно хочет протянуть руку и помочь, но сдерживает себя, и как только я закончила, он забирается на мотоцикл, протягивая руку, чтобы помочь мне сесть, когда перед нами открывается дверь гаража.
Я уже много лет ни на одном не была.
Я не могу сейчас думать о своем отце и его любви к мотоциклам. Я не могу думать о том, что мне шесть лет и я сижу позади него на одном из них, мои длинные темные волосы развеваются вокруг нас обоих, когда он объезжает трассы. Я помню, как мне казалось, что мы едем так быстро, хотя, вероятно, мы ехали всего несколько миль в час.
У меня все еще есть момент дежавю, когда я проскальзываю на сиденье позади Гейба, колеблясь секунду, прежде чем обхватить его руками за талию и прижаться к его спине, когда двигатель под нами с ревом оживает. Он пинает стойку вверх и в сторону, а затем мы трогаемся с места, вылетаем из гаража и несемся по мощеной подъездной дорожке, не обращая внимания ни на кого вокруг.
Гейб едет так, словно готов умереть, и это то, что я могу понять.
Даже после многих лет бегства и того, как я делала все возможное, чтобы выжить, какая-то глубокая и темная часть меня слышит зов грязной автомобильной смерти на асфальте и отчаянно жаждет ее. Интересно, как сильно мои Связанные возненавидели бы меня тогда, узнав, что я предпочла бы ужасную смерть тому, чтобы быть вынужденной торчать рядом с ними.
Воображая их реакцию, я занимаюсь этим всю обратную дорогу до общежития.
Гейб глушит двигатель в ту же секунду, как мы подъезжаем, но не двигается с места, когда я слезаю. Я протягиваю ему шлем и слегка откашливаюсь, чертовски неловко теперь, когда я должна признать, что он мне помогает.
Он избавляет меня от попыток.
— Эшли — гребаная сука,
