Мне казалось, на нее можно смотреть бесконечно. Но я пересилил себя, встал, отошел в глубину пляжа, поднял камешек и бросил в ее сторону. Девушка тут же проснулась:
— Кто здесь?
— Одевайтесь, я не смотрю.
Наконец по скрипу песка и гравия почувствовал, что девушка идет ко мне. Звук застыл совсем близко. Я услышал:
— Ты кто?
Голос был высоким, приятным по тембру. Обернулся: она смотрит на меня без всякого испуга, пожалуй, даже с вызовом. Да, теперь ее широко расставленные светлые глаза выражают сердитый вызов и ничего больше. Одета просто: майка, спортивные брюки, тапочки. Красива, ничего не скажешь. Я пожал плечами:
— А ты кто?
Девушка стала обходить меня, пристально вглядываясь. Поправила волосы, остановилась.
— На людей Сигэцу ты непохож... Я понятия не имел, кто они такие, люди Сигэцу. Поколебавшись, выбрал, на мой взгляд, единственно правильный вопрос:
— Почему я должен быть похож на них?
Она вгляделась и усмехнулась.
— Странный ты какой-то.
Интересно, кто такие «люди Сигэцу»?
Она говорит без малейшего акцента, будто всю жизнь прожила в Сообществе.
— Почему это я странный?
— Говоришь как-то не так.
— Как — не так?
Она тронула подбородком плечо, посмотрела боком:
— Во всяком случае, у нас никто так не говорит.
— Где это у вас?
— На Иммете, где же еще? Как тебя зовут?
— Бедар. — Я решил подстраховаться. — Бедар Мерано. А тебя?
— Меня — Уна. Значит, это правда?
— Что — правда?
— Что сюда прилетел ракетолет?
Она меня поймала. Вот так, не раскисай. Дело даже не в том, что любой мой ответ сейчас выдаст правду. Откуда она знает о ракетолете?
— Ты сама-то откуда? Здешняя?
Она с любопытством смотрела на меня.
— Здешняя.
— В смысле — родилась здесь?
— Родилась здесь.
— Живешь одна?
Уна прищурилась так, будто увидела на мне ползущее насекомое и сейчас внимательно следила за его движением.
— Почему одна? С отцом.
— Кто твой отец?
— Моон.
— Что такое — Моон?
Моон — профессия или имя?
Я вдруг понял, она всерьез мне нравится. Не только потому, что красивая.
Мне нравится, как она держится. Уна засмеялась — так смеются над маленьким ребенком.
— Слушай, ты что, никогда не слышал о Филиппе Мооне?
Когда-то давно я читал о некоем Филиппе Мооне. Может быть, это тот самый? Я попытался вспомнить. Кажется, он разрабатывал теорию взаимодействий. Парадоксов там хватало. Впрочем, и категоричности. Труд не новый — сейчас на эту тему написаны другие работы. Потом есть еще один Моон, специалист по плазме. Но вряд ли это тот.
— Теория взаимодействий? Я не ошибся?
— В том числе и теория взаимодействий. Отец давно покончил с этим. Теория взаимодействий — юношеский труд. Ты прилетел один?
Не дождавшись ответа, она подошла к тропке, ведущей наверх. Несколько камней, уходящих ступенями по руслу ручья, терялись в зарослях, образующих естественный тоннель. Сказала:
— Тебе здесь будет трудно.
— Почему?
— Ты беззащитен.
— Почему ты говоришь загадками?
— А знаешь... Я хотела бы тебя еще увидеть. Будь внимателен. Держи наготове оружие. — И она исчезла в темноте.
Я попытался услышать звук ее шагов — нет, все тихо. Только журчит ручей да изредка волна скребется о песок. Надо прийти в себя. Лучше всего сразу же вызвать ракетоплан. Щербаков тут же отозвался:
— Влад, я все слышал. Мне кажется, Уна говорит правду. Во время вашего разговора я включил анализатор. Побочные синусоиды чисты. Она не обманывает.
От этих слов стало легче, внутри расплылось тепло. Тут же я насторожился:
— Но если так, возникают вопросы. Кто такие «люди Сигэцу»? Почему я на них непохож? Наконец, почему я беззащитен?
— Именно это меня и беспокоит. Думаю, теперь нам надо связываться чаще.
— Павел Петрович... Что насчет Филиппа Моона?
— Насчет Филиппа Моона... Я с самого начала знал, что Моон на Иммете. Правда, не предполагал, что у него здесь может вырасти дочь...
— Это действительно серьезный ученый?
— В свое время его имя имело вес.
— Тогда Уна нам может помочь.
— Но ведь есть еще и резидент. Помни об осторожности, сразу же свяжись с Ианом.
— А девушка?
— Что — девушка? Если ты насчет ее помощи нам, волноваться не стоит. Она нашла нас один раз, найдет и другой.
— Понял. До связи. — Я переключил волну, услышал отзыв Иана:
— Влад... Привет. Знаешь, со мной что-то случилось. Сонливость. Твой вызов меня разбудил. Ты далеко? Я посмотрел на карту.
— В третьем квадрате, в бухточке на побережье, вошел в контакт с местным населением. — Эта формула показалась мне точной.
— Любопытно.
— Состоялся разговор, шеф корректировал анализатором. Много неясностей. Будь осторожен. Здесь, на Иммете, есть некие «люди Сигэцу».
— Люди Сигэцу? Кто это?
— Не знаем. Шеф попросил, чтобы мы чаще выходили на связь.
— Я встану с рассветом. Часов в семь устроит?
— Отлично, в семь. До связи.
— До связи.
Индикатор погас, я прислушался. Никаких посторонних звуков не добавилось. Тот же ручей, тот же шорох волны о песок. Интересно, куда ушла Уна? Вполне может быть, она живет где-то поблизости. Вскарабкавшись наверх, я пошел по скалистому карнизу.
Поодаль низко, над самой водой, пролетело несколько сине-коричневых птиц. Искупаться? Конечно, резидент может следить за мной, но, купаясь, я буду настороже. Если он воспользуется амфибией, то не успеет мгновенно преодолеть полосу песка. Я замечу и выплыву к оставленной одежде. Лишь бы успеть к датчику.
Я расстегнул ремни, опустил их на песок вместе с излучателем и приборами. Снял ботинки, скинул костюм. Теперь на мне остались только плавки. Несколько минут, зажмурившись, я стоял под утренним солнцем, греясь в нежарких лучах. Открыл глаза, разбежался и, чувствуя, что дно в этом месте сразу уходит, прыгнул. Море легко подхватило меня. Теплая вода обволокла тело. Спокойно работая руками, проплыл метров тридцать. Поплыл к берегу, делая редкие гребки, пытаясь разглядеть покрытое солнечными бликами дно. Вглядываясь, я почувствовал вибрацию, потом вдруг понял: со стороны берега идет чужеродный шум.
Я сразу же пошел наверх: похоже, работают ракеты старой системы. Прямо ко мне со стороны дюн низко, метрах в двух над поверхностью пляжа, летит ракетолет старой конструкции. Я разглядел бортовую наблюдательную площадку, турель для излучателя, стабилизатор. Ну и ископаемое! Такие теперь можно увидеть только на учебных видеолентах.
Тут же за передним стеклом я увидел человека: он сосредоточенно следил за мной, переговариваясь с кем-то, кто си: дел рядом. Двое? Нет, трое: на площадку вышел обнаженный по пояс босой человек в брюках и солнцезащитной шапочке. Присел, разглядывая меня и держась рукой за поручень. Лицо бесстрастно, выдаются скулы, редкая черная бородка. На вид лет сорок.
Только теперь я понял, почему ракетолет летит так низко: он специально перекрывает обзор. Точно! Из-за дюн к моей одежде бегут люди. Еще не успев сосчитать, сколько их — кажется, четверо или пятеро,— я изо всех сил заработал руками и ногами. Надо успеть к берегу раньше, чем они. Успеть, успеть.
Похоже, они знают о датчике. Впрочем, может быть, их больше волнует излучатель. Продолжая отчаянно грести, я поднял голову и понял, что опоздал. Бег людей по песку и появление ракетолета точно рассчитаны.
Я увидел, что трое бежавших встали у кромки воды, преградив мне путь; еще двое, присев, возятся с комбинезоном. Ясно, ищут датчик. Значит, кто-то их предупредил. Кто? Может быть, Уна имела в виду именно этих людей, когда говорила, что я беззащитен? Вспомнилась ее фраза: «Держи наготове оружие». Да, если бы мой излучатель сейчас был со мной, все было бы по-другому. А сейчас я беззащитен.
Один из тех, на берегу, осмотрел карман комбинезона, обнаружил датчик. Второй, невысокого роста, стоял, держа наготове мой собственный излучатель. Судя по их одежде, поведению, ракетолету, это те, кто остался на Иммете. Или их потомки. Впрочем, может быть, они и не настроены враждебно. Ведь всегда можно объясниться. Во-первых, я не хочу им зла. Во-вторых... Тут же мелькнуло: ведь я — Бедар Мерано. Неизвестно, может быть, резидент скрывается среди них. Ладно, что бы ни случилось, у меня остается надежда на Щербакова и Иана. Ясно, Щербаков уже услышал шум ракетолета. Это его насторожит; еще полминуты, и я произнесу условную фразу. Я уже ступил на песок, двигаясь по мелководью к берегу, как вдруг человек, державший мой комбинезон, закрыл датчик ладонью и побежал к дюнам.
— Эй! — отчаянно закричал я. Человек продолжал бежать, я же не услышал собственного голоса: вновь опустившийся ракетолет заставил меня пригнуться. Из четырех сопел, взрывая песок и воду, вырывались потоки горячего воздуха. Кажется, у них все продумано и рассчитано, для того чтобы Щербаков или Иан ничего не услышали. Я почти уверен: это работа резидента.
