Здесь следует напомнить, что еще в Берлине Грановский проявлял интерес к развитию гегелевской традиции младогегельянцами. Напомним, что тогда Грановский собирался читать один из исходных документов левогегельянства — книгу Д. Ф. Штрауса «Жизнь Иисуса» — произведение, которое, по словам Ф. Энгельса, «представляло собой некоторый шаг вперед за пределы ортодоксального гегельянства» (1, 1, 538). Мы помним также, что, собираясь в 1844 г. издавать свой журнал, Грановский в числе зарубежных изданий, за которыми его журнал должен был следить, называл левогегельянские «Немецкие ежегодники». В его библиотеке имелась брошюра Ф. Энгельса «Шеллинг и откровение», и он был знаком с тем, как излагал (в январе 1843 г.) критику Энгельсом Шеллинга В. П. Боткин в «Отечественных записках» (см. 40). Не удивительно и то, что Грановский упоминал в публичном курсе и Цешковского, этого младогегельянца, который как раз именно и развивал гегелевские идеи в области философии истории (и Грановский подробнее скажет о Цешковском в курсе 1851/52 учебного года). На этого представителя левогегельянства обратили внимание передовые русские мыслители, в том числе Герцен и Огарев. В 1840 г. о Цешковском писал Бакунину Станкевич, высоко оценивший брошюру Цешковского «Пролегомены к историософии» (см. 83, 672). Герцен в своей рецензии на публичные чтения Грановского в 1843/44 учебном году придал большое значение тому факту, что Грановский упоминал Цешковского. «Хорошо сделал г. Грановский, что не забыл упомянуть брошюру Чешковского (так Герцен транскрибирует эту фамилию. — З. К.) „Prolegomena zur Historiosophie“; ему принадлежит честь первого опыта наукообразно выйти из гегелевского построения истории…» (47, 7, 209).
Итак, Грановский критиковал Гегеля и в самом исходном пункте своего развития — в курсе 1839/40 учебного года, и в следующих, в какой-то мере поддерживая критику Гегеля слева. При всем том в общей теории он в основном остается сторонником гегелевской философии истории.
Небезынтересно отметить, что в упомянутом конспекте введения к курсу 1843/44 учебного года он противопоставлял Цешковскому «реакционное» послегегелевское направление, называя его «новая школа историков-юристов» (26, л. 23–23 об.). Герцен полагал, что имелись в виду католические философы Л. Г. Бональд и Ж. М. де Местр (47, 1, 209). Думается, однако, что под понятие «новой школы историков-юристов» подходят скорее Савиньи и его последователи. Работы Бональда, как и де Местра, относятся к концу XVIII и началу XIX в., да и вряд ли их обоих можно отнести к числу юристов. В самом же курсе 1843/44 учебного года Грановский говорил о современном состоянии исторической науки, отмечал первенствующую роль Германии и Франции, некоторое отставание Англии и завершал исторический обзор теории указанием на то, что «история в наше время в Германии проникнута новыми философскими идеями (т. е. идеями Шеллинга и Гегеля. — З. К.)… Простое начало новой системы есть согласие между природой и духом, миром идеальным и вещественным. Это начало оказало влияние и на естественные науки, и из него вытекает идея об органической жизни истории» (16, л. 10–10 об.). Многократное употребление Грановским термина «органическая жизнь» (см. 4, 43; 44) и понимание истории как «развития органической жизни», как «органического развития» (4, 46) дает нам основание называть и саму концепцию философии истории Грановского органической теорией.
2. ОРГАНИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
Современная Грановскому философия истории, принципы которой он синтезировал на основании рассмотренных теоретических источников и собственных наблюдений и соображений, есть теория органического развития человечества. Грановский считал ее результатом развития философии истории к концу 30-х — началу 40-х годов XIX в.
Согласно этой теории, исторический процесс един, основан на высшем, объективном законе, а наука история «подчинена общему требованию, закону единства; она должна все разнообразие богатства своего материала привести к единству; в ней должна быть общая точка зрения, одна историческая идея» (16, л. 3 об.).
Стремясь к этой своей цели, наука история находится в «связи с другими отраслями знания, с другими науками», и «мы увидим, что лучшие исторические идеи вошли в науку (истории. — З. К.) извне. История в особенности граничит с философией» (16, л. 3 об. — 4), на их стыке и образуется «философия истории» — понятие, которое Грановский употреблял с самого первого курса лекций (см. 4, 41. Ср. 16, л. 9 об.) и критиковал отрицающих философию истории, как, например, Шевырева (см. 8, 460).
Исходной идеей органической теории является шеллинго-гегелевская концепция тождества бытия и мышления: «Простое начало новой системы есть согласие между природою и духом, миром идеальным и вещественным» (16, л. 10), есть «тождество реального с идеальным, бытия с мышлением» (4, 41). В одной из записей курса 1842/43 учебного года мы находим прямую ссылку на Шеллинга: «Начало философии, которое есть согласие природы и духа, это начало тождества, положенное Шеллингом…» (15, л. 4 об.). Это «начало» Грановский трактовал как сторонник объективного исторического идеализма в его гегелевской форме: это тождество — «только две стороны одной сущности, вышедшие из одного корня — из абсолютного или понятия, или, лучше сказать, это — само абсолютное, открывающее себя в явлении; оно осуществляет и составляет зиждительную силу истории и природы; субъективный дух и мир подчинены одному закону, совершают один и тот же процесс развития» (4, 41). Но хотя «абсолютное понятие» есть «единый корень» и для природы, и для истории, «жизнь человечества», «как предмет истории», независима от законов природы, она «как всякая жизнь развивается из себя самой и составляет также одно целое, развивающееся по одним законам, независимо от внешней необходимости. Начало, лежащее в основании сего развития, есть бесконечный разум» (14, л. 1). Итак, история человечества подчинена как общим, так и специфическим законам развития «бесконечного разума».
Такой спецификой прежде всего является развитие истории в форме развития отдельных народов. Именно от этой специфики и можно произвести название той разновидности философии истории, которой придерживается Грановский, — органической теории.
Органическая теория как «воззрение об организме гражданских обществ» зародилась в Германии, но ее предтечей был Дж. Вико, оказавший также влияние на Гердера, который «признавал неудержимый прогресс народа… говорил, что каждое общество есть такой же организм, как организм одного человека; что прогресс состоит не во внешнем приобретении, а в углублении человека в самого себя» (19, тетр. 2, л. 3). Здесь мы отчетливо видим, что эта теория является «органической» потому, что рассматривает отдельные народы как организмы и человеческое общество в целом— как единый организм, развивающийся по соответствующим законам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
