Один из матросов кивнул.
— Принеси-ка мне гарпун.
Матрос посмотрел на своего капитана, после чего поспешно удалился.
— Но, гм… но ваше преосвященство… э… а… вряд ли вам пристало утруждать себя подобным занятием, — попытался вмешаться капитан. — А… э… Гарпун — очень опасное оружие в неумелых руках. Можно серьезно пораниться и…
— Уверяю, я даже пальцем его не коснусь, — успокоил капитана Ворбис.
Капитан повесил голову и протянул руку за гарпуном.
Ворбис похлопал его по плечу.
— А затем, — сказал он, — мы славно пообедаем. Верно, сержант?
Симони отдал честь:
— Как прикажете, господин.
— Вот именно.
Брута лежал на спине среди тросов и парусов где-то под палубой. Было жарко и воняло так, словно здесь сконцентрировался весь воздух, который когда-либо бывал в трюмах кораблей.
Целый день Брута ничего не ел. Сначала он слишком плохо себя чувствовал, а потом… как-то не захотелось.
— Жестокое отношение к животным совсем не означает то, что он… плохой человек, — высказал он свое мнение, хотя по тону было понятно, что он сам не верит в свои слова.
Дельфин был таким маленьким…
— Он перевернул меня на панцирь, — напомнил Ом.
— Да, но люди главнее животных, — возразил Брута.
— Этой точки зрения часто придерживаются именно люди.
— Глава IX, стих 16 Книги… — начал было Брута.
— Да кого волнует, что говорится в этих твоих книжках?! — завопила черепашка.
Брута был потрясен.
— Но ты же сам не исключение! Ты ни разу не говорил ни одному из своих пророков о том, что люди должны быть добры с животными! — воскликнул он. — Во всяком случае, ничего подобного я не припоминаю. Даже когда ты был… больше! Ты хочешь, чтобы люди были добры с животными вовсе не потому, что это животные. А потому, что одним из них можешь быть ты.
— Неплохая идея!
— Кроме того, ко мне он проявил доброту. Хотя не должен был.
— Ты так думаешь? Именно так ты и думаешь! А ты видел мысли этого человека?
— Конечно нет! Я не умею видеть мысли!
— Не умеешь?
— Нет! Люди не…
Брута замолчал. Судя по всему, Ворбис это умел. Ему достаточно было одного взгляда на человека, чтобы понять, какие именно нечестивые мысли он прячет. Такой же была бабушка Бруты.
— Да, люди этого не могут. Мы не умеем читать мысли.
— Я не имею в виду читать, я имею в виду видеть, — сказал Ом. — Видеть их форму. Мысли читать невозможно, с таким же успехом можно пытаться прочесть реку. Но увидеть их форму очень легко. Взять, к примеру, ведьм — именно этим они и снискали себе славу.
— «Путь ведьмы да усеян будет терниями», — важно произнес Брута.
— Урн? — уточнил Ом.
— Именно. Вот видишь, ты помнишь. Ты сам ему это сказал.
— Ничего подобного я не говорил, — с горечью произнесла черепашка. — А угадать было нетрудно. Элементарная логика.
— Как скажешь, — согласился Брута. — Я по-прежнему считаю, что ты не можешь быть Омом. Бог не стал бы отзываться так о Своих Избранных.
— Я никогда никого не избирал, — возразил Ом. — Они сами себя избрали.
— Если ты действительно Ом, тогда перестань быть черепахой.
— Говорю же, я не могу! Думаешь, я не пробовал? Три года! Все это время мне казалось, что я — простая черепаха.
— А может быть, так оно и есть. Может, ты и в самом деле черепаха, которая думает, что она бог.
— Нет. Оставь философию в покое. Начнешь так думать и додумаешься до того, что ты — бабочка, которой кажется, будто она прыщ. Нет. Когда-то все мои мысли были только о том, сколько мне предстоит проползти до ближайшего растения со свежими листочками и чтоб они росли пониже, а затем вдруг… Вдруг в мою голову хлынули все эти воспоминания. О том, что было до того, как меня угораздило застрять в этом мире. И только посмей сказать, что я — обычная черепаха, которая слишком много о себе возомнила!
Брута замялся. Он понимал, что спрашивать о таком нечестиво, но ему не терпелось узнать, что это были за воспоминания. Кстати, а так ли нечестивы подобные расспросы? Если учесть, что рядом сидит сам Господь и разговаривает с тобой, можно ли произнести что-то действительно нечестивое? Почему-то подобные опасения будто бы пропадали — когда Бог находится на облаке или где-то там еще, ты куда больше боишься оскорбить его.
— Насколько я помню, — сказал Ом, — я намеревался стать большим белым быком.
— Топчущим безбожников, — кивнул Брута.
— Такое в мои изначальные планы не входило, хотя, несомненно, кое-кого следовало бы хорошенько потоптать. Или быком, или лебедем. В общем, кем-то величественным. А через три года я очнулся, и оказалось, что все это время я был черепахой. Полагаю, ниже падать некуда.
«Аккуратно, осторожно… Тебе нужна его мощь, но не следует открываться ему до конца! Главное, не рассказывай ему о своих подозрениях!»
— А когда ты стал думать… вернее, когда все это вспомнил? — с жаром поинтересовался Брута.
Забывчивость казалась странным и захватывающим феноменом, примерно так же другие люди относятся к идее полета при помощи обыкновенных взмахов руками.
— На высоте двухсот футов над твоим огородом, — ответил Ом. — Не совсем подходящее место, чтобы обрести разум, должен тебе признаться.
— Но как такое могло случиться? Как ты мог забыть, что ты — Бог? — упорно не понимал Брута. — Ведь настоящий Бог может перестать быть черепахой в любой момент!
— Сам не знаю, — соврал Ом.
«Если он обо всем додумается, мне конец, — подумал он. — Один шанс из миллиона. Если я ошибусь, все, назад к жизни, где счастье — это листик, до которого сумел дотянуться».
Часть его вопила: «Я бог! Такие мысли мне не пристали! Зависеть от обычного человечка — какой позор!»
Но другая часть, которая прекрасно помнила, что такое три года в образе черепахи, шептала: «Нет. Ты должен. Если хочешь подняться обратно. Он тупой и бестолковый, в его огромном рыхлом теле нет ни капли амбиции. И именно с ним тебе выпала участь работать…»
Часть бога говорила: «С Ворбисом было бы проще. Рациональнее. Такой ум способен на все!»
«Он перевернул меня на спину!»
«Нет, он перевернул на спину черепаху».
«Да. Меня!»
«Нет. Ты — бог».
«Ага, бог. Застрявший в облике черепахи».
«Если бы он знал, что ты — бог…»
Но Ом еще помнил увлеченность, горящую в серых глазах Ворбиса, за которыми скрывались мысли, неотвратимые, как падающий стальной шар. Он никогда не наблюдал подобных мыслей у обычного прямоходящего существа. Ворбис был способен перевернуть на спину бога только ради того, чтобы посмотреть, а что из этого получится, нисколечки не задумываясь о последствиях, он мог перевернуть целую вселенную — так, ради того, чтобы узнать, а что произойдет, когда вселенная будет валяться на спине, суча лапками в воздухе.
Но работать предстояло с Брутой, отличавшимся проницательностью меренги. И если Брута узнает…
Или если Брута вдруг умрет или погибнет…
— Ты как себя чувствуешь? — участливо осведомился Ом.
— Плохо.
— Залезай под парус, — строго велел Ом. — Нам только простуды не хватало.
«Должен же быть кто-то еще, — думал он. — Не может быть, чтобы он единственный…»
Конец мысли был настолько ужасен, что Ом попытался выбросить его из головы — но ничего не вышло.
«…Верил в меня.
Действительно в меня. А не в какую-то там пару золотых рогов. И не в огромное величественное здание. Не в страх перед раскаленным железом и ножами. Не в уплату храмовых податей, которые ты обязан платить, потому что так надо. А только в тот факт, что Великий Бог Ом действительно существует.
И этот единственный верующий человек связался с другим человеком, самым гнусным из тех, кого я встречал. С человеком, который убивает только ради того, чтобы полюбоваться на смерть. Этот человек чем-то похож на орла, если такое вообще возможно…»
До ушей Ома донеслось какое-то бормотание.
Брута лежал на палубе лицом вниз.
— Что ты там делаешь? — спросил Ом.
Брута повернулся к нему.
— Молюсь.
— Это хорошо. А зачем?
— Будто ты не знаешь!
— О…
Если Брута вдруг умрет…
Черепаший панцирь вздрогнул. Если Брута вдруг умрет… Черепашка явственно услышала, как свистит в ушах ветер горячей, безмолвной пустыни.
Пустыни, в которую уходят все мелкие боги.
Откуда приходят боги? И куда они уходят?
Попытка ответа на этот вопрос была предпринята религиозным философом Кууми Смельским в книге «Эго-Видео Либер Деорум», что в грубом переводе на простонародный язык означает: «Боги: Справачник Наблюдателя».
Люди утверждают, что Высший Разум просто обязан быть, иначе откуда взялась вселенная, а?
Кууми Смельский соглашался: да, Высший Разум обязан существовать. Но в связи с тем, что вселенная, мягко говоря, представляет собой хаос, напрашивается вывод, что Высший Разум вряд ли создал ее сам. Иначе, учитывая его всемогущество, он создал бы ее много лучше, вложил бы больше мысли. Возьмем в качестве случайного примера устройство обычной ноздри — разве так делают? Если выразить данную мысль другими словами, существование плохо собранных часов доказывает существование слепого часовщика.
