— А я радовалась, как дура, считая, что вытянула счастливый билет в жизни… — я еле сдерживала слезы. Знать, что тебя использовали все это время, мягко скажем, не очень приятно.
— Я покорно ждал удачный момент, чтобы нанести удар посильнее… Илона очень быстро вошла в круг твоего доверия и смогла вскружить голову твоему брату… Она должна была взять его на себя, пока мои люди разбирались бы с тобой! Но все изменилось в тот день, когда я отменил встречу и полетел в офис… Глядя на тебя, в тот момент, я понял, что не могу сделать то, что планировал… Просто потому, что влюбился в тебя, как дурак! Ты была такой маленькой, испуганной, что мне захотелось спрятать тебя и никому не показывать… Получить тебя в свое распоряжение!
— Богдан… Хватит! Я не могу больше слушать это! — я попыталась встать, глотая слезы, но он не обращал внимания на это.
— Я, как дурак, потащил тебя в ресторан, зная о том, что туда придет твой жених… Я сидел вечером под твоим подъездом, когда ты отправилась в клуб… Я еле держал себя в руках, когда мы ехали в машине… И я точно знал, что не могу следовать своему плану! Потому что я полюбил тебя, я стал одержим…
— Прости… Мне нужно побыть одной! — я вскочила и бросилась в свою комнату.
Мама, которая, как оказалось, стояла под дверью, еле успела отпрыгнуть в сторону. Богдан остался сидеть, опустив голову и закрыв лицо руками.
— Ника… Дочь! Подожди ты! — мама бежала за мной.
Я не обращала внимание на её попытки поговорить, лишь неслась, перепрыгивая через две ступеньки. Слезы катились по щекам, а сердце разрывалось от боли. Я — игрушка! Я — средство мести! И пусть он говорит, что полюбил меня почти сразу — это ничего не меняет в корне. Закрыв дверь на замок, я рухнула на кровать, завыв в голос от боли, которая разрывала меня на куски.
Мать колотила в дверь, ругаясь и требуя не принимать все близко к сердцу. Послав её в далекие-далекие страны, я накрыла голову подушкой, чтобы заглушить крики и стук в дверь. Мысли, роем крутящиеся в голове, больно жалили самолюбие.
Внезапно, истерика прошла, и я смогла трезво посмотреть на ситуацию. Подскочив на ноги, я отперла дверь, и схватив маму за руку, потянула её на чердак. Мама недоуменно смотрела на меня, пытаясь понять, что я собираюсь сделать.
— Дочь, я надеюсь ты не собираешься отправить меня в свободный полет с крыши? — подозрительно спросила она, заставив меня улыбнуться.
— Мам, мне нужна твоя помощь! Ты руководила моим переездом, а мне необходимо покопаться в вещах, привезенных из Москвы.
***
Спустя два часа, я остановилась на пороге кабинета. Богдан до сих пор сидел в кресле и отрешенно смотрел в сторону, пока Жан пытался привести его в чувство. Кивнув отчиму и взглядом попросив выйти, я подошла к Богдану и опустилась перед ним на колени, заглядывая в лицо, пытаясь прочитать эмоции.
— Держи! — я протянула ему папку.
— Что это? — отрешенно спросил он.
— Это недостающие улики… Нужно было их сжечь, но я, почему-то оставила! Думала Вадима попугать, если он возьмется за старое!
— Зачем ты мне их отдаешь?
— Знаешь… У каждого есть свои скелеты в шкафу… И прошлое переписать невозможно! Но впереди еще вся жизнь, которую можно изменить к лучшему! Иногда, за ошибки приходится платить… Считай, что таким образом я пытаюсь исправить свою ошибку! Каждый, кто совершил противозаконные действия — должен ответить за них… Раньше я этого не понимала, думала, что не смогу выжить, если у меня отберут родного человека! А сейчас я знаю, что он должен заплатить сполна! Ведь даже тот случай не смог изменить его сволочной сущности… — я тяжело вздохнула. — Держи, теперь они твои! Ты вправе распоряжаться ими как пожелаешь… И еще… Если твое предложение до сих пор в силе, я думаю, что фамилия Ангел подойдет мне гораздо больше моей!
Он уставился на меня с недоверием. Затянувшееся молчание начинало меня пугать. Вдруг он резко поднялся с кресла и подошел к камину. Швырнув туда папку, он поджег спичками её и просто смотрел на то, как постепенно съеживается и чернеет бумага. Когда от документов остался лишь серый пепел, Богдан отошел и, легко подняв меня на руки, поцеловал.
— Ангел Вероника Игоревна… — медленно, словно пробуя на вкус, произнес он. — Ты права, милая! Эта фамилия подойдет тебе больше.
Эпилог
Осень в Париже — самая настоящая сказочная пора. Желтые листья плавно спускались на тротуары, расстилаясь ковром. Природа, словно замедлялась, даря окружающим несколько лишних мгновений перед наступлением снежной зимы.
На заднем дворе замка времен второй империи уютно расположились белые скамейки, выстроившись в несколько рядов. Красная ковровая дорожка, расстеленная между ними, брала свое начало возле дома и упиралась в свадебную арку, выполненную из живых цветов.
Гости наконец расселись по своим местам и стали ожидать появления невесты. Жених стоял возле арки, держа за руку маленького джентльмена, который крутил головой по сторонам в поисках мамы.
Наконец, гости восторженно вздохнули, провожая взглядом идущую по проходу девушку, держащую под руку отца. Белый лиф без бретелек, расшитый стразами, которые блестели как бриллианты, поддерживал поясок. Свободный низ платья совсем не скрывал немного округлившийся животик. Фата полностью скрывала лицо и плечи девушки, но многие догадывались, что она еле сдерживает слезы.
История двух влюбленных всполошила всех, поразила самоотверженностью и упорством, с которыми эти двое шли к друг другу.
— Кому-то требуется полчаса, чтобы осознать, что это твой человек, а кто-то идет к этому долгие годы: оступаясь, ошибаясь, но не сворачивая с намеченного пути! — тихо сказала Ольга Петровна, довольно наблюдая за своей дочерью и новоиспечённым сыном.
— Мама, как тебе удалось провернуть такую авантюру, не вызвав подозрений? — удивленно поинтересовался Вадим.
— Погоди сын, я скоро и за тебя возьмусь! А там увидим, насколько быстро ты сообразишь, что угодил в капкан. — Ольга Петровна подмигнула Вадиму, легко приподнимая бокал с шампанским.
— Объявляю вас мужем и женой! Теперь Вы можете поцеловать невесту! — раздался голос выездного регистратора.
Богдан аккуратно обнял Нику и нежно поцеловал. Гости зааплодировали, повсюду слышался свист, официанты едва успевали разносить напитки: взрослым — шампанское, а детям ситро.
Взявшись за руки, молодожены пробежали по проходу, к ожидающему автомобиля, который должен был увезти их в аэропорт. Пашу отстояла бабушка, считающая, что медовый месяц дети должны провести и сами. Им о многом еще предстоит поговорить, не все скелеты были изъяты из шкафа… Но оглядываясь на длинную дорогу, которую Богдан и Ника уже прошли, Ольга Петровна не сомневалась, что все будет хорошо.
***
— Богдан, почему ты сжег папку? — я задала вопрос, который мучил меня последнее время.
— Потому что ты научила меня прощать! Ты дала понять, что месть ни к чему хорошему привести не сможет… Вадим и так наказан… За него всерьез взялась моя теща! Так что, чувствую, что в скором времени мы погуляем на еще одной свадьбе! — рассмеялся он, и поцеловал меня страстно, с напором, как умеет только он.
