Кстати сказать, Еремеев сам лично в феврале 1942 года видел у Новоженова несколько паспортов, которые тот передал Телешеву. Под давлением Еремеева Телешев устроил Новоженова на квартиру Некрасова Владимира. Мать Некрасова — Мария Георгиевна — в конце января 1942 года пустила на квартиру в свой дом на улице Володарского Новоженова Владимира. Трудно сказать, когда и при каких обстоятельствах немцам стало известно о группе Телешева. На этот счет есть много предположений.
Следует только заметить, что согласно немецким документам, комендантом Ржева на тот период времени являлся полковник Кучера, а его заместителем — майор Крюцфельд.
Мифический комендант г. Ржева майор Шренке, перекочевывающий из одной публикации о Ржеве в другую, на самом деле не существовал. Кроме того, на основании четкого распределения обязанностей между сотрудниками комендатуры, комендант осуществлял общее руководство, а делами по шпионажу, саботажу, вредительству ведал адъютант коменданта, которым с декабря 1941 года являлся Ротер Макс Георг, 1903 года рождения из провинции Силезия, с высшим юридическим образованием, член НСДАП с 1932 года, обер-лейтенант. Его приметы: высокого роста, худощавый, плечи опущенные, волосы темно-русые, глаза серые, лицо пирамидальное, нос большой, губы тонкие, на левом глазу бельмо.
В немецких документах сообщалось, что в феврале 1942 года переводчик комендатуры доктор Котц в сотрудничестве с отделением ГФП группа 580 устроил выход подпольной группы Телешева и завоевал доверие ее членов. К сожалению, в отношении самого доктора Котца, имеются лишь упоминания трех ржевитян. Так, Прокофьев Николай Михайлович, 1888 года рождения, житель г. Ржева, улица Кооперативная, дом № 42, бывший квартальный староста, показал, что при комендатуре был переводчик Котц, немец, рядовой. Он заполнял анкеты, беседовал с каждым в отдельности, записывал фамилию, имя, отчество, год рождения, где ранее работал, партийность, специальность. Завербовал его. Дал список на пятьдесят коммунистов.
Полковский Никифор Иванович, 1897 года рождения, уроженец Витебской области, бывший начальник 2-го полицейского участка г. Ржева показал: в марте 1942 года к нему во 2-й участок явился начальник административного управления Ржевской горуправы Концевич Владимир Владимирович вместе с немецким переводчиком Котц.
Котц в присутствии Концевича стал говорить, что я плохо работаю, так как на участке собирается шайка бандитов. Полковский объяснил, что на его участке расквартировано много немецких частей. Немецкие солдаты и офицеры проживают на каждой улице. Поэтому он полагал, что партизанские группы существовать не могли.
Котц сказал: «Через некоторое время Полковский узнает, что делается на его участке». Концевич и Котц потребовали от Полковского повышения бдительности в его работе. О существовании группы Полковскому известно не было, хотя был случай, когда кто-то из старост заявил, что в его квартале по вечерам собирается молодежь, играет в карты, а на работу не ходит. И, наконец, Немилова Анна Иосифовна, 1900 года рождения, уроженка г. Гродно, жительница г. Ржева, улица Смольная. С ее слов в оккупацию на улицу Грацинского пришла женщина со склада 40. Она была женой немецкого переводчика Котц, который умер от тифа. После смерти Котц она к Немиловой больше не приходила. Она же рассказала, что повешенных комсомольцев выдала дочь парикмахера Антонина Явношина, до войны она училась в институте иностранных языков. Последнее не исключает возможность, так как Явношина знала участника группы Телешева — Лузина Бориса и Котц мог получить первичный сигнал от Явношиной. Хотя на этот счет были и другие предположения. Так, бывшему разведчику разведотдела штаба 31 армии Чернышеву Николаю со слов Култашевой Елизаветы известно, что группу выдала одна девушка или женщина по имени Дуся, которая сожительствовала с Кузей (Кузьма Латышев). Когда Кузя прервал связь с Дусей, она донесла о нем. Якобы немцы выдали Дусе два пуда муки.
Весьма интересными были сведения жителя Ржева Львова Александра Яковлевича, 1918 года рождения, проживающего по улице Большевистская, дом № 39, о немецком дезертире Германе, который пришел в Ржев в январе 1942 года, прятался в подвале, чтобы остаться у красных. Поселился он в доме около Холынки, где жили две девушки и знал, что его ищет полиция. В апреле 1942 года он какое-то время жил у соседа Львова — Козлова Михаила. Говорил он на ломаном русском языке и польском. Странно себя вел. Со слов бывшей разведчицы разведотдела штаба 31 армии Чернышевой Нины ее перевели в дом за Холынку. В ее отсутствие в доме появились разведчицы: Нина Трепчукова и Лида Тимофеева. Одно время по линии жандармерии к ним подселили семью: муж, жена, дети. В то время к ним заходил жандарм.
Как развивались события дальше? В марте 1942 года помощник квартального старосты Лебедева Александра Андреевна пришла с нарядом на работу в дом Еремеева к Телешеву. Лебедева заявила Телешеву, что староста Долгополов включил его в список для выхода на работу на аэродром. Телешев оскорбил ее нецензурными словами и обозвал шкурой, но на работу не вышел. На другой день она стала отказываться от работы и рассказала Долгополову о Телешеве. В это время Еремеев пошел посидеть к Шишлевскому Ивану Ефимовичу, но когда проходил мимо дома старосты Долгополова, последний попросил зайти к нему. В доме Долгополов стал расспрашивать о Телешеве Алексее. Он все рассказал о нем и о деятельности его группы и попросил Долгополова принять меры к Телешеву. Вскоре, в среду, через полицейского, Еремеев был вызван к начальнику 2-го полицейского участка, размещавшегося в доме Виноградова. В кабинете начальника участка спросил, почему его сын не выходит на работу. На это Еремеев сказал, что Алексей формирует отряд для борьбы с немцами. Отряд подготавливается для поддержания наступления Красной Армии, назвал известных ему участников. Начальник участка приказал полицейскому пойти с ним и привести Телешева, предупредив, что если Алексея не окажется дома, тогда Еремеева привести обратно в полицейский участок. Когда полицейский привел Еремеева к себе домой, было примерно, половина второго дня. Алексей сидел дома за столом и обедал. Тут же находилась и его мать.
Когда в дом зашли полицейский и Еремеев, то отчим сказал: «Вот ты не ходил на работу — за тобой пришла полиция». Полицейский ему тоже сказал: «Нехорошо. Нужно работать». Телешев Алексей ответил: «Ладно. Отсижу в тюрьме, а работать на немцев все равно не буду».
Когда полицейский привел Телешева во 2-й полицейский участок, там он был арестован. Полковский опередил Котца.
Вот что показывал Гусев Иван Федорович, 1910 года рождения, проживающий в Ржеве по улице Бехтерева, дом № 59: «26 марта 1942 года за невыход на работу он был арестован. Привели в полицию, где застал Еремеева, которого допрашивали. Спрашивали, есть ли у него сын, который не хочет работать. После некоторого времени привели Телешева Алексея, а потом еще одного. Всех нас троих повели в тюрьму на третий этаж и заперли в камеру. В камере с ним Телешев был одну ночь. Телешева били и он кричал: «За что бьете?». На второй день его забрали и больше Гусев его не видел.
27 марта 1942 года рано утром начался арест остальных участников группы Телешева, который происходил следующим образом. Еремеев Николай по этому поводу показал так: «В четверг, в половине пятого утра, стук в дверь. Оделся. Открыл дверь. Увидел большую группу вооруженных немцев и двух молодых мужчин, одетых в штатское и разговаривающих по-русски. Зайдя в дом, один из них спросил: «Где рыжий полковник?» Еремеев ответил: «Никакого полковника у него нет. Есть сын, которого вчера взяла полиция». После этого Еремееву и его квартиранту Рыбину Василию Ивановичу приказали выйти на улицу. На улице, среди большой группы немцев, переводчик, высокого роста, по виду русский, одетый в гражданскую одежду, вынул блокнот и по имеющимся там записям стал называть участников группы. Первого назвал военнопленного Василия и предложил показать его квартиру. Василий проживал на Захолынской улице в доме Давыдова с двумя девушками.
На момент ареста в доме находились Василий и Трепчукова Нина. Дело в том, что где-то в конце февраля 1942 года Трепчукова Нина и Тимофеева Лида предприняли попытку перейти линию фронта и пошли в направлении д. Кокошкино, где, как показал Чернышев Николай, Тимофеева Лида нарвалась на мину и погибла.
Со слов Кудряшовой Анастасии в Ржевский лагерь военнопленных привели одну партизанку и она сообщила девушкам о том, что Тимофеева Лида погибла во время перехода линии фронта. Так как она тогда лежала в лазарете, то по возвращении в лагерь ей рассказали об этом Соловьева и Игнатенкова.
Соловьева Татьяна Борисовна из Великих Лук, а Игнатенко Ольга Ивановна, 1922 года рождения, уроженка д. Ботали Куньинского района Калининской области, проживала в д. Чачкино. Нарбут Александра на этот счет показала: 3 марта 1943 года в 120 запасном полку 30 армии встретилась с девушкой Чернявской или Черняховской Ниной родом из Торжка или Кувшиново, которая рассказала, что под Ржевом встречала Трепчукову Нину, живущую на нелегальном положении. Трепчукова говорила ей, что с Тимофеевой Лидой бежали из немецкого лагеря и хотели перейти линию фронта на сторону Красной Армии, но были обстреляны немцами. Тимофеева убита, а Трепчукова скрылась среди гражданского населения. Еще будучи в лагере, Нарбут узнала, что Трепчукова Нина тоже убита немцами, так как со склада выдали одной девушке пальто Трепчуковой Нины. После ареста Василия и Трепчуковой Нины пошли к дому Жильцовых.
