Со слов Кудряшовой Анастасии в Ржевский лагерь военнопленных привели одну партизанку и она сообщила девушкам о том, что Тимофеева Лида погибла во время перехода линии фронта. Так как она тогда лежала в лазарете, то по возвращении в лагерь ей рассказали об этом Соловьева и Игнатенкова.
Соловьева Татьяна Борисовна из Великих Лук, а Игнатенко Ольга Ивановна, 1922 года рождения, уроженка д. Ботали Куньинского района Калининской области, проживала в д. Чачкино. Нарбут Александра на этот счет показала: 3 марта 1943 года в 120 запасном полку 30 армии встретилась с девушкой Чернявской или Черняховской Ниной родом из Торжка или Кувшиново, которая рассказала, что под Ржевом встречала Трепчукову Нину, живущую на нелегальном положении. Трепчукова говорила ей, что с Тимофеевой Лидой бежали из немецкого лагеря и хотели перейти линию фронта на сторону Красной Армии, но были обстреляны немцами. Тимофеева убита, а Трепчукова скрылась среди гражданского населения. Еще будучи в лагере, Нарбут узнала, что Трепчукова Нина тоже убита немцами, так как со склада выдали одной девушке пальто Трепчуковой Нины. После ареста Василия и Трепчуковой Нины пошли к дому Жильцовых.
О том, как происходил арест, показал сам хозяин дома Жильцов Михаил Тимофеевич, 1890 года рождения, уроженец д. Цыганово Кимрского района Калининской области, житель г. Ржева. В последних числах марта 1942 года на рассвете в дом вошли четыре вооруженных немца и русский переводчик, который обращаясь к нему, спросил: «Вы Жильцов Михаил?» и далее: «Где твой сын Алексей?» Жильцов Михаил указал на спящего сына. Переводчик приказал Алексею встать и одеваться. Отца и сына вывели на улицу и повели в направлении порта. Не доходя до Покровской церкви увидели у Немировской гостиницы группу вооруженных немцев и арестованных. Среди арестованных была одна незнакомая девушка. Дальше Еремеев повел к дому Латышева. По показанию Крюковой Ксении Павловны, 27 или 28 марта 1942 года на рассвете она услышала стук в окно дома и ворота. Когда она открыла дверь, вошла большая группа вооруженных немцев и с ними Еремеев Николай. Один из них на русском языке спросил: «Ты Латышев Кузьма?», а затем: «Поднимал ли ты сегодня советские брошюры, сброшенные с русского самолета?». Латышев ответил: «Никаких брошюр не поднимал». Тогда ему дали пощечину. Начался обыск, который длился около сорока минут. Искали везде, под полом, на чердаке, во дворе. В манжете пиджака брата обнаружили советскую листовку. После брата вывели на улицу. Выйдя сама из дома, увидела стоящих во дворе под охраной Персиянцева, Дмитриева и еще двоих.
Об аресте Дмитриева Константина его жена Дмитриева Анна Николаевна, уроженка и жительница Ржева, показала: «В дом зашли четыре немецких солдата, офицер, переводчик и Еремеев. Во время ареста она спросила у жандармского офицера, почему арестовали ее мужа. Он ответил: «Ваш муж бандит. За этой бандой они следят давно. Вы отлично знаете пленного Василия и Белякова».
За день до ареста Телешева к Дмитриеву заходил Гончуков Василий. В день ареста Дмитриева она видела Гончукова на Трудовой улице. В тот же день Дмитриева ходила в немецкую комендатуру и тюрьму, но ей никто ничего не сказал. На второй день, когда она стала спрашивать у полицейского тюрьмы, то с ним стоял один русский, высокого роста, худощавый, хромой, который ответил за полицейского: «Ваш муж находится в тюрьме». В это время к нему подошла его жена. Дмитриева сказала ей, что она счастливая женщина. Имеет возможность передать передачу и видеть своего мужа. На это она ответила: «Надо иметь подход».
Установлено, что этими лицами, которых показала Дмитриева, являлись: Егоров Алексей Михайлович, 1911 года рождения, уроженец Высоковского района и его жена Егорова Прасковья Михайловна, 1901 года рождения, проживавшие в Ржеве по улице Гражданская, дом 58, на квартире у Мамонтова Василия.
На третий день после ареста мужа к Дмитриевой Анне приходили жандарм и переводчик и допрашивали ее.
На четвертый день Дмитриева встретила Гончукова. Он работал на немецкой кухне, носил белую нарукавную повязку, проживал у Терентьевой Ольги Семеновны.
Последний раз она видела Гончукова в августе 1942 года, но разговора не произошло.
А сестра Некрасова Владимира — Некрасова Мария — так показала об аресте брата и Новоженова Владимира: «В последних числах марта 1942 года, часов в пять утра к ним в дом пришли вооруженные немцы. Среди них был офицер со светлой бляхой на груди. Ни с кем не разговаривая, они, увидев брата, схватили его и посадили в чулан. Туда же посадили и мать и ее. Новоженов в это время болел тифом. Лежал в детской кровати, укрытый одеялом с головой. Немцы не заметили его. Вскоре открылась дверь чулана и она увидела русского человека, одетого в зимнюю тужурку темного цвета с меховым воротников, в теплой шапке на голове и в кожаных сапогах, лет двадцати пяти, высокого роста, средней полноты.
Схватив брата он спросил: «Куда вы дели Новоженова?». Брат ответил, что не знает никакого Новоженова. Тогда он ударил его и связал ему руки. При продолжении обыска обнаружили Новоженова. Из-за слабого здоровья Новоженов не мог стоять на ногах. Падал, но немцы заставляли его стоять. Начали бить его. Окончив обыск, они забрали брата и утащили Новоженова, так как он не мог ходить. Остальным приказали не выходить из дома.
Говоря об арестах, следует несколько слов сказать о фельджандармерии — этом военно-полицейском органе. Его основной функцией являлось установление порядка в зоне боевых действий и в ближайшем армейском тылу. Ей вменялось: проверка документов, конвоирование военнопленных, аресты, приведение в исполнение приговоров военно-полевых судов и другое.
Подразделения полевой жандармерии придавались комендатурам. В частности, в Ржеве находился штаб 531 полевой жандармерии. Руководил отделением полевой жандармерии до июля 1942 года лейтенант Медров, который и осуществлял арест группы Телешева.
Расследованием деятельности группы Телешева занималось специально сформированное 8 марта 1942 года отделение тайной полевой полиции (ГФП) при VI АК. Этим отделением руководил секретарь полиции Грюнберг Ганс, примерно 1905 года рождения. В его подчинении было пятнадцать сотрудников вспомогательной полиции.
Ему также были приданы два переводчика: доктор Котц и Мейер. Подчинялось оно ГФП-580, возглавляемом комиссаром полиции Грамш Иоханнес Ганс.
Но вернемся к тому, что происходило с группой арестованных. Арестованных на автомашине под конвоем жандармов доставили в Ржевскую тюрьму и разместили по камерам на третьем этаже. Со слов Жильцова Михаила Терентьевича всех мужчин после обыска посадили в одну камеру, а девушку отделили от них. Но в их камере Телешова не было. На следующий день стали вызывать на допрос по одному и по два.
Вызванные на допрос обратно в камеру не возвращались. Так в течение дня все тринадцать человек были выведены из камеры. Остались в камере он и Рыбин.
Допрашивали через переводчика. У него спрашивали о сыне. Чем он занимался. В каком отряде состоял. Он отрицал все. Они кричали и требовали показаний. Не добившись от него показаний, в его присутствии стали допрашивать Рыбина. Рыбин ссылался на свою болезнь и нахождение в постели.
Квартирант Еремеевых Рыбин Иван Васильевич показал: в камере тюрьмы кроме участников группы Телешева находились армянин, подозреваемый немцами, что он еврей; подросток, перешедший линию фронта. На допрос его вызвали вместе с Жильцовым Михаилом. Жильцова спрашивали, знает ли он, что его сын партизан.
Жильцов ответил: «Я не замечал. У меня никогда не собирались, а что там на воле делали — он не знает». Потом немцы переговорили между собой, а переводчик сказал: «Если вы узнаете как-нибудь о заговоре против германских властей, то немедленно сообщите нам. Если не сообщите, то будете расстреляны». Мы сказали: хорошо, будем сообщать. Нам сказали, что можем идти. Примерно через две недели на базаре встретил своего сокамерника армянина.
Весьма подозрителен Егоров Алексей Михайлович тем, что будучи арестованным немцами и в числе шестнадцати человек 11 января 1942 года направлен в Ржевский лагерь военнопленных «Заготзерно». Через три дня сбежал. Снова арестован. 2 февраля 1942 года второй раз сбежал с одним красноармейцем. 23 марта 1942 года арестован жандармом, доставлен в комендатуру на улицу Коммуны, а затем в тюрьму. В камере с ним сидели: Молчанов с ул. Урицкого, дом 14 или 16, как не имеющий документов, Ибрагим с Первомайской улицы, дом № 1, чистильщик обуви, житель г. Ржева. На него написала заявление жена, что он связан с партизанами; механик лесозавода Костя, арестован за обнаруженный наган. Через трое суток освобожден и работал на лесозаводе.
Установлено, что Молчановым являлся Молчанов Иосиф Федорович, примерно 1892 года рождения, уроженец Ржева, проживал в Калинине по улице Степана Разина, дом № 23, кв. 5. В период временной оккупации г. Калинина был квартальным. При отступлении немцев бежал в Ржев.
