первой. Она должна кончить раньше меня. Может, я и чудовище, но я, черт возьми, джентльмен.
— Я люблю тебя, красавица, — шепчу я, просовывая руку между нами, чтобы погладить ее клитор.
— Я люблю тебя! — кричит она, ее киска сжимается вокруг моего члена.
Поэтому я повторяю это. А потом еще раз.
Пока она не выкрикнет мое имя и не кончает прямо на мой член. Ее киска трепещет вокруг моего члена, когда поток ее соков стекает по моим яйцам. Я теряю тот небольшой контроль, который у меня еще остался. Он просто… ломается. Я врываюсь в нее без всякого ритма, рыча ее имя.
Далия кричит, когда снова кончает. На этот раз я не могу сдержаться. Я зарываюсь лицом в ее горло, рыча, когда ее оргазм вырывает мой из меня. Я выгибаюсь в экстазе, по спине бегут мурашки, а яйца подтягиваются. Я вхожу в нее, наполняя своей спермой.
Ее имя слетает с моих губ, как благоговейная молитва, которую я шепчу на ее влажную кожу между благоговейными поцелуями. Я не могу перестать прикасаться к ней, пока мое сердце колотится, а яйца пульсируют. Черт возьми. Что эта женщина делает со мной.
— Дрейвен, — шепчет она, обмякнув в моих объятиях. — Мое красивое чудовище.
Я отрываю ее от стены и поворачиваюсь, снова подставляя под струю воды. Слава богу, у нас есть бойлеры в подвале и почти неограниченный запас горячей воды.
— Что ты делаешь? — спрашивает она, когда я тянусь за шампунем.
— Мою тебя, чтобы я мог снова тебя испачкать.
— О, — она замолкает. — Тогда продолжай.
Я улыбаюсь, на сердце у меня легко, чем было с того дня, как я принял этот чудовищный облик.
Глава 8
Далия
Я схожу с ума от удовольствия. Можно ли умереть от того, что чувствуешь себя слишком хорошо?
Когда я сказала ему, что люблю его, я постаралась сделать ударение на слове «мужчина». Я собираюсь расточать ему все внимание, заботу и поддержку, которых я никогда не получала в детстве, и я собираюсь делать это вместе с ним. Я не хочу слышать, как он плохо говорит о себе или думает о себе в негативном ключе. Я этого не потерплю. Я провела свою жизнь, чувствуя себя раздавленной или как будто мое мнение не имело значения, и это просто неправда!
Дрейвен сомневается в себе, называя себя монстром, хотя на самом деле в его мизинце больше человечности, чем во многих других людях. Он сказал, что я видела его в худшем виде и боялся, что я буду осуждать его. Но по чьим критериям он судит о себе? Почему мы не вольны жить так, как хотим? Жить как индивидуумы, так, как задумано природой. Красота есть везде. Она повсюду вокруг нас и проявляется во множестве форм, но каждый должен иметь свободу в самовыражении, а не существовать в маленьких коробочках. Вот почему я покинула свой дом — я устала от того, что мне говорили, что делать и во что верить. Я хотела действовать так как считаю нужным и понять, кто я такая и во что верю.
Дрейвен заставляет меня чувствовать то, что я считала невозможным. Например, возможно влюбиться по уши с первого взгляда. В глубине души я подозревала, что это правда, но теперь я знаю наверняка. И я могу с уверенностью сказать, что настоящая любовь может найти тебя, когда ты меньше всего этого ожидаешь.
А что касается того, что истинная любовь слепа? Что ж… судьба подарила мне мужчину с голубыми волосами и рогами. Лучше и быть не может!
Он — чудо, и мне очень дорог. Я могла бы провести остаток своей жизни, думая о том, как полюбить его, но прямо сейчас он снова поставил меня на первое место. Но на этот раз я не буду довольствоваться тем, что являюсь пассивным участником.
Теплая вода стекает по его обнаженным плечам, блестящие капли образуют туман, который поднимается к моему лицу. Я вдыхаю его, не в силах уловить его неповторимый аромат под сильным искусственным ароматом шампуня и мыла.
Я намыливаю руки мылом и глажу его плечи, разминая мышцы и проводя руками вверх и вниз по его спине. Он наклоняет голову вперед, когда я глажу его по затылку, и издает удовлетворенный стон. Его реакция заставляет меня смеяться, и когда я намыливаю его руки мылом, я провожу пальцами по его бицепсам, затем скольжу вниз по всей длине его предплечий. Добравшись до его рук, я беру каждый палец, уделяя им внимание один за другим.
Когда мы были в лесу, я упала перед ним на колени. Он поднял меня, сказав, что у нас еще много времени. Конечно, то, что произошло после этого, напугало меня до полусмерти, что ставит крест на его теории. Он дорог мне, и я хочу максимально использовать каждое мгновение, которое мы разделим. Теперь моя очередь взять на себя ответственность.
Я провела руками по его груди, обвела соски, провела кончиками пальцев по ребрам. Присев перед ним на корточки, я мою его ступни, икры, затем заднюю поверхность бедер. Сильными движениями я вдавливаю костяшки пальцев в его плоть, и Дрейвен вздыхает от удовольствия, звук отражается от стен, выложенных плиткой. Его член находится на уровне глаз, стоит по стойке смирно, подергивается, и у меня текут слюнки. Я провожу рукой по всей длине, затем тереблю его яйца, поглаживая, дразня, проверяя, что ему нравится.
Не привлекая внимания к тому, что я делаю, я поднимаю взгляд и убеждаюсь, что его глаза плотно закрыты. Когда все мыло смыто, я делаю то, что хотела сделать в лесу, и это исключительно для него. Если сегодняшний вечер посвящен первым открытиям, то я хочу их всех.
Дрейвен шипит сквозь стиснутые зубы, когда я облизываю его от основания до кончика. Он пытается отстраниться, но я хватаюсь за член и подношу набухшую головку к губам, беря в рот столько его члена, сколько только могу. Он входит не очень глубоко, но я держу его за основание, а другой рукой подталкиваю к своим губам. Его бедра начинают двигаться, и он отдается ощущениям, делая меня бесконечно счастливой.
— Господи Иисусе, женщина. Что ты со мной делаешь? — стонет он, когда я глажу его быстрее, щелкая языком по уздечке, пока у него не начинают дрожать ноги.
Дрейвен хватает меня за макушку и оттаскивает от себя, как раз в тот момент,
