нашем обществе, большинство. Я первый, кто поддержит тебя, если ты решишься взвалить на себя эту ношу.
— Но ведь Юджина не собирается уходить? — Минчум даже замер, такой силой повеяло от Дамблдора.
— Если Визенгамот примет решение об отставке министра, ей придётся уйти, — сверкнул очками Альбус. — Как не справляющейся со своими обязанностями в это непростое время.
Минчум сделал глоток и поставил кружку на стол.
— Если вы в этом уверены, директор, я готов побороться за пост главы министерства! — его лицо приняло решительное выражение. — И тогда мы не будем миндальничать с врагами. Если будет доказано, что волшебник использует свою силу во вред государству, его ждёт справедливый суд и Азкабан!
— Я на твоей стороне, мой мальчик, — поднялся с кресла Дамблдор и положил руку на плечо Минчума. — За время праздников я переговорю со всеми неравнодушными волшебниками Визенгамота и на следующем заседании, они поднимут вопрос о компетентности Дженкинс. Мне кажется, что дело дойдёт до вынесения вотума недоверия. А тебе сто́ит пообщаться со всеми друзьями в министерстве, чтобы они приготовились принять бразды правления у своих бывших начальников. Думаю, что у тебя есть знакомые в каждом отделе, кто поможет тебе реформировать министерство, когда ты станешь главой государства.
— Тогда я не буду терять время, директор, — тоже поднялся с кресла Минчум. — Если всё будет так, как вы говорите, «Пожирателям Смерти» и прочим смутьянам, не поздоровится. Я объявлю им войну!
— В добрый путь, мой мальчик, — улыбнулся Дамблдор, провожая его до камина. — Знай, я всегда поддержу тебя.
— Всего вам доброго, директор, — воодушевлённый Минчум поправил котелок на голове и исчез в камине.
Дамблдор подошёл к столу и насыпал орехов в миску феникса.
— Очередная фигурка скоро займёт положенную ей клетку, мой хороший, — Альбус погладил красные перья птицы. — Минчум будет действовать жёстко, аристократы ответят насилием и через несколько лет произойдёт взрыв, в котором достанется всем. Жалко, что Том выжил после заражения «Драконьей оспой» и, кажется, даже стал сильнее. С другой стороны, он всё равно послужит высшему благу так или иначе.
Дамблдор вернулся к окну и снова занял своё кресло. В его руке мгновенно оказалась кружка с чаем, он сделал первый глоток и от удовольствия прикрыл глаза. Снег за окном продолжал падать, выстраиваясь по воле природы в причудливые фигуры на крышах башен Хогвартса. Таким образом, выстраивались люди и события по воле Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора, великого светлого волшебника благословенной Англии. Эти милые ассоциации согревали теплом одинокого человека в башне.
***
Когда минуя щиты, в его шею попала отравленная игла вероломного китайца, Бьёрн как подрубленный упал на спину и сильно ударился затылком. В глазах потемнело, он на какое-то время потерял сознание. А когда пришёл в себя, то понял, что не может говорить, а дышать становится всё тяжелее. Пока Бэй Чжао, с самодовольным видом, распинался какой он опасный воин, Бьёрн ухнул в глубины окклюменции в поисках спасения, в то же время не забывая прислушиваться, что происходит во внешнем мире.
Когда китайцев вырубили, злобная радость вспыхнула в душе́ Бьёрна, но затем он снова погрузился в себя. И его внезапно осенило. Яд действует на человека, и доза рассчитана на размер человеческого тела. Если у него получится перекинуться в медведя, то существует вероятность, что действие яда ослабнет, и Бьёрн сможет колдовать. Однако с первого раза превратиться не получилось. Мешали нарастающий туман в голове и замедляющееся дыхание. Бьёрн начал корить себя за то, что не прислушался к интуиции и понадеялся на свою силу. Как оказалось, на любого можно найти управу. Главное — использовать подходящее оружие.
Понемногу Магнуссона начала наполнять злость. Она родилась где-то в груди, потом выстрелила в голову, окрасив мир в красный цвет, а дальше разошлась горячей волной по всему организму. Тело Бьёрна выгнулось дугой, и эхо катакомб отразило яростный медвежий рык. Он потянулся к окружающей тёмной магии, пробил защитный барьер и начал напитывать ауру нескончаемым потоком энергии. Каждую клетку тела пронзила боль, заставив его зарычать ещё громче. Магия выжигала яд, принося ощущения, по сравнению с которыми удар молнией — нежное поглаживание.
Тело, покрытое густой белой шерстью, содрогалось, Бьёрн стиснул зубы, чтобы не заскулить. Так продолжалось почти минуту, но затем сила магического воздействия стала уменьшаться, пока боль не исчезла совсем. Бьёрну показалось, что глаза черепков стали светиться красным, и стены, сложенные из костей, начали шевелиться и потрескивать. Он с трудом остановил поток тёмной магии и стал выдавливать её обратно из окружающего пространства за барьер. Это действие чуть не осушило источник, но Бьёрн справился. Превратившись в человека, он не обнаружил даже следа яда в организме и облегчённо выдохнул. Однако успокаиваться было рано, особенно если учесть, что сюда совсем скоро могут прибыть французские авроры.
Бьёрн внимательно осмотрел себя и следы крови на полу. Уничтожил всё заклинанием, а потом подошёл к остальным. Охранник главы местной китайской общины был мёртв, как и его наниматель. Человек Фламеля тоже был убит, хотя его тело, подозрительно шевелилось. Бьёрн на всякий случай просканировал его, и то, что он увидел, ему не понравилось. Часть потока тёмной магии впиталось во француза, которое сейчас активно перестраивалось. Пройдёт немного времени, и оно окончательно превратится в инфернала.
Оба брата Чжао по-прежнему были заколдованы, арабы постарались на славу. Бьёрн со злобной усмешкой подумал, что выученное вчера вечером заклинание Рью Чанга пригодится уже сейчас. Он вытащил палочку и через минуту на каменном полу подземелья лежало несколько глиняных фигурок. И если в оригинале заклинание просто превращало тело в окаменевшую статую, то после того, как Бьёрн освоил базовую форму, он с помощью лекций Минервы Макгонагалл, переделал
