Никто и никогда раньше не вел его лошадь в поводу. Калл смутился.
— Слушай, я не сплю, — сказал он почти шепотом. Дитц остановился и передал ему поводья.
— Не хотел, чтобы вы свалились, капитан, — сказал он. — Вода уже близко.
Это чувствовалось по ускорившемуся движению ста да и по тому, как лошади начали прядать ушами. Калл попытался стряхнуть сон, но создавалось впечатление, что он увяз в нем. Он все видел как в тумане, двигался через силу и был не в состоянии быстро оценить ситуацию.
Подскакал сравнительно свежий Август.
— Давай-ка поставим всех впереди, — предложил он. — Нам надо попытаться их растянуть, когда они по дойдут к воде. Иначе они все сверзнутся в первую же лужу и подавят друг друга.
Большинство коров слишком ослабли, чтобы бежать, но на рысь они перешли. Калл наконец проснулся и помог Августу, Дишу и Дитцу разбить стадо на три группы. Им это не вполне удалось. Стадо двигалось, подобно армии слепых, чуя ноздрями воду. К счастью, они вышли к реке выше, чем Калл в первый раз, и воды там оказалось больше. Так что скот распределился самостоятельно.
Калл еще не опомнился от смущения по поводу того, что заснул в седле. Но он знал, что Дитц поступил правильно. Калл все еще вспоминал Бена и тот жаркий день у Форт-Фантом-хилл, и если бы он свалился с кобылы, то там же бы и заснул. Но впервые в жизни у него не хватило сил остаться на высоте до конца, и это его тревожило.
Весь следующий день стадо подходило к реке, те самые коровы, которые, по разумению Калла, должны были превратиться в трупы, разбросанные по равнине. День у воды привел их в норму. Когда отставшие перестали появляться, Август и Диш произвели подсчет, и выяснилось, что они потеряли лишь шесть голов.
Большую часть дня ирландец просидел в луже, пытаясь оклематься. Он не помнил, что терял сознание, и злился, когда кто-нибудь дразнил его. Ньют, собиравшийся пить весь день напролет, как только доберется до воды, вскоре выяснил, что больше не может выпить ни глотка. Он отдыхал, играя в разные игры с братьями Рейни.
Дитц отправился на разведку и, вернувшись, доложил, что местность к западу скверная — мало травы и воды. Далеко на севере виднелись очертания гор, и все горячо обсуждали, что это за горы.
— Это Роки-Маунт, — сказал Август.
— Нам придется на них взбираться? — спросил Джаспер. Он пережил реки и засуху, но вовсе не хотел лазить по горам.
— Нет, — ответил Калл. — Мы двинем на север, по реке Паудер, прямо в Монтану.
— И сколько дней нам еще ехать? — поинтересовался Ньют. Он почти забыл, что Монтана существует на самом деле и что они когда-нибудь туда приедут.
— Я так думаю, недели три, может, больше, и мы подойдем к Йеллоустон, — предположил Калл.
— Уже Йеллоустон? — удивился Диш Боггетт. То была последняя река, во всяком случае, последняя, о которой они слышали. При упоминании о ней все замолчали, глядя на далекие горы.
90
Они отдыхали на ручье Солт два дня, чтобы дать время и людям, и животным прийти в себя. Ковбои большую часть времени спорили, что там, за горами, и как много времени потребуется, чтобы туда добраться.
Калл, как обычно, спал в некотором отдалении от лагеря. Он знал, что все в хорошем настроении, потому что слышал, как они пели почти всю ночь напролет. Теперь, когда у него было время поспать, он выяснил, что заснуть трудно. Он всегда был уверен, что у него хватит энергии на любую ситуацию, но сейчас начал в этом сомневаться. Его мучила усталость, но она не приносила ему сна. Он чувствовал, что вымотался, и хотел скорее попасть в Монтану. Осталось всего не сколько сотен миль, но эти мили казались ему длиннее, чем те, что остались позади.
Однажды, приехав в лагерь, он застал собравшихся у костра ковбоев в возбуждении. Некоторые держали ружья. Это удивило его, ночь прошла вполне мирно.
— Двенадцать лошадей пропали, — сообщил Диш Боггетт. — Индейцы украли.
Дитц выглядел понурым, а мальчишка Спеттл лишь покачал головой. Оба утверждали, что ничего не слышали.
— Ну вы, ребята, так орали песни, что и мертвого можно было разбудить, — заметил Август. — Я считаю, они нас пожалели и не забрали всех лошадей и стадо в придачу. Никто бы и не заметил.
Калл расстроился. Он не спал почти всю ночь и абсолютно ничего не заметил. Все годы подготовки не помогли.
— Видимо, они хорошо умеют обращаться с лошадьми, — сказал он.
Дитц считал, что это в основном его вина, поскольку именно он должен был следить за появлением индейцев. Он всегда умел их слышать, но он сидел у фургона, слушая пение, и не заметил ничегошеньки.
— Они пришли пешком, капитан, — констатировал он. По крайней мере, он нашел их следы.
— Смело с их стороны, — заметил Калл. — Но теперь им уже не приходится идти пешком.
Он решил взять с собой лишь Гаса и Дитца, хотя таким образом лагерь оставался без человека, имеющего опыт борьбы с индейцами на тот случай, если их первый рейд был пробным. С другой стороны, те, кто украл лошадей, наверняка имеют основательную поддержку где-то поблизости. Если придется брать с боя индейский лагерь, три человека — минимальное количество, чтобы преуспеть.
Через десять минут все трое были готовы отправиться в путь. Калл понимал, что они оставляют команду перепуганных людей.
Август развеселился, глядя на них.
— Ребятки, расслабьтесь, а то вас понос проберет, — посоветовал он.
— Если они забрали этих клятых лошадей, то вполне могут появиться снова и захватить нас, — заметил Джаспер. — Они ведь захватили Кастера, так? А он сражался с индейцами всю свою жизнь.
Калла больше беспокоила ситуация с травой. Ее было слишком мало, чтобы стадо могло долго продержаться.
— Пасите их выше по реке, — распорядился он. — Начните с завтрашнего дня, если мы не вернемся, но не торопитесь. Пусть спокойно пасутся. Через несколько дней мы доберемся до Паудера.
Глядя на удаляющихся всадников, Ньют сильно нервничал. Все из-за Липпи — тот все утро живописал, что чувствует человек, когда его скальпируют. Самого Липпи никогда не скальпировали, так что достоверно он знать этого не мог, но это его не останавливало, и он продолжал говорить, пугая всех.
Конокрады уехали на юго-запад. Калл считал, что, если повезет, они поймают их за день, но ничего не вы шло. Местность становилась все более голой, и единственными признаками жизни были редкие канычи и многочисленные гремучие змеи.
— Если тут обосновываться, придется разводить змей, — заметил Август.
Ночью они немного отдохнули, и к середине дня бы ли уже на расстоянии ста миль от стада, причем без всяких видимых результатов.
— Черт, да они заедут в долину реки Уинд, пока мы их нагоним, а я часто слышал, что в смысле сухости долина реки Уинд еще хуже, чем Пекос, — сказал Ав густ.
— У нас лучше лошади, чем у них, — возразил Калл. — Нагоним.
Но прошел еще день, прежде чем им удалось сократить расстояние.
— Считаешь, стоит так заводиться из-за двенадцати лошадей? — спросил Август. — Я такого унылого края никогда не видел. Тут блоха с голоду сдохнет.
И верно, край был уныл до чрезвычайности, на земле местами выступала соль. Кое-где возвышались холмы цвета охры, начисто лишенные растительности.
— Нам не стоит начинать мириться с конокрадством, — настаивал Калл.
Дитц уехал вперед на разведку и к середине дня вернулся. В волнах жары он казался больше, чем был на самом деле.
— Лагерь впереди, — сообщил он. — У них там голод и мало воды.
— Сколько? — спросил Калл.
— Не сосчитал, — ответил Дитц. — Немного. Откуда быть многим при такой жизни?
— Предлагаю дождаться ночи и спереть кляч назад, — высказался Август. — Сейчас слишком жарко, чтобы сражаться. Украсть их, и пусть ради разнообразия красные немного попреследуют белых.
— Будем ждать ночи, можем потерять половину лошадей, — возразил Калл. — По ночам они наверняка выставляют более надежную охрану.
