камергер Шотландии. Кроме Давида II, в числе пленных был Уильям Дуглас, самый искусный и упорный практик партизанской войны в Шотландии, а также четыре графа. Английское правительство еще во Франции поняло политическую ценность этих больших партий пленных. Двое из шотландских графов, Файф и Ментейт, которые ранее принесли
оммаж Эдуарду III, были осуждены за измену, и один из них, Ментейт, был повешен и четвертован. Что касается других пленников, то Эдуард III не хотел освобождать их за выкуп. Был отдан приказ собрать их вместе и поместить под стражу в лондонском Тауэре. Ни один из них не должен был отпущен за выкуп без разрешения королевского Совета. Эти бесцеремонные распоряжения вызвали сильное недовольство среди людей пленивших шотландцев, которые рассматривали своих пленников, с точки зрения обычая, как свою собственность, с которой они могли поступать по своему усмотрению. Некоторые англичане скрывали своих пленников от уполномоченных короля. Некоторые заключали с ними тайные сделки, а затем сами организовывали им
побег. Большинство, однако, должным образом сдали своих пленников констеблю Тауэра в течение нескольких месяцев после битвы, и Эдуард III в конце концов пообещал им выплатить компенсацию вместо выкупа. Человек, захвативший Давида II, получал очень большую ренту, 500
фунтов стерлингов в год, и получил звание
баннерета. Давид II был самым ценным пленником, захваченным в войне до сих пор. Его держали в замке Бамбург несколько недель, пока он оправлялся от ран под присмотром хирургов, привезенных из Йорка. Затем, в начале января 1347 года, его под усиленной охраной доставили на юг, в Лондон и посадив на высокую черную повозку, чтобы все видели, провезли по улицам столицы. Затем его заперли в Тауэре. Давиду II суждено было оставаться под стражей в течение одиннадцати лет[925].
* * *
Через десять дней после катастрофы при Невиллс-Кросс планы французского правительства по освобождению Кале до наступления зимы рухнули в результате унизительной неразберихи. Реакция французского военного сословия была запоздалой и слабой. Почти никто из призванных в Компьень не прибыл к официальной дате сбора, 1 октября. Затем, по мере того как шли дни, стали поступать новости о действиях графа Ланкастера в Сентонже и Пуату, а в начале октября — о падении самого Пуатье. Французские министры, вероятно, переоценили силы Ланкастера, и их первым впечатлением было то, что он направляется на север. Им казалось, что у англичан есть грандиозная стратегия, позволяющая атаковать французскую армию сразу с двух направлений. В Компьене была принята череда панических решений. 13 октября 1346 года герцог Нормандский объявил, что в конце месяца он поведет свежую армию против графа Ланкастера. Часть этой армии должна была быть собрана путем отзыва людей из Компьеня, а остальная часть — путем срочного нового призыва. Новые приказы призывали всех свободных людей, которые еще не были на пути в Компьень, отправиться в Орлеан, где герцог встретит их для похода на юг. План заключался в том, чтобы удержать англо-гасконцев к югу от Луары в Турени, где сходились основные пути с юго-запада. Эти планы вызвали новые волнения в правительственных войсках, особенно когда граф Ланкастер снова повернул на юг, а сбор в Орлеане был отменен. В последние десять дней октября люди прибывали в Орлеан только для того, чтобы быть перенаправленными на север[926].
К концу октября маршалы в Компьене располагали лишь немногим более 3.000 человек личного состава[927]. К ним следует добавить войска, перенаправленные из Орлеана, силы, уже развернутые в кольце гарнизонных городов вокруг болот Кале, и неопределенное количество пехоты, всего, возможно, от 6.000 до 10.000 человек. Несмотря на отчаянные меры, к которым прибегли чиновники Филиппа VI, у военных казначеев не хватило денег даже на выплату авансов этой скромной армии. Филипп VI, видя, что его кампания вот-вот провалится, обратился к дипломатии, чтобы сохранить лицо. Он разрешил обратиться к Эдуарду III через Карла Богемского, сына погибшего при Креси короля Иоганна. Английский король отверг это предложение, и Филипп VI обратился к кардиналам. Он сказал им, что, в конце концов, готов назначить послов для переговоров с врагом. Но было уже слишком поздно. Хотя Эдуарда III убедили назначить послов на переговоры, его клерки едва успели перейти к составлению формальных документов, когда 27 октября 1346 года Филипп VI внезапно свернул все французские морские и военные операции на севере Франции, за исключением обороны главных городов с гарнизонами. Войска в Компьене были распущены, так и не покинув город, а вновь прибывших развернули домой. 31 октября генуэзские галеры были размещены на берегу Соммы в Абвиле, а французские — неделей позже[928].
Это стало сигналом к серьезному политическому кризису во французском правительстве, в чем-то напоминавшему английский кризис, последовавший за отходом Эдуарда III от Турне в 1340 году. Филипп VI, как и Эдуард III, обвинил во всем своих слуг. Годемар дю Фей был опозорен за неспособность остановить англичан при Бланштаке; Шарль де Монморанси, один из маршалов, участвовавших в битве, был уволен с должности. Филипп VI сурово обошелся со своими финансовыми чиновниками, которых обвинили в неспособности обеспечить армию в Компьене. Он, как и Эдуард III, не мог понять, что неспособность найти деньги, когда они были нужны, может быть вызвана чем-то другим, кроме некомпетентности или коррупции. Пьер дез Эссар, один из главных чиновников Счетной палаты, человек, который более двадцати лет находился во французском правительстве, был уволен и арестован в конце октября 1346 года. Его обвинили в растрате 100.000 ливров. 11 ноября все финансовые дела короны были переданы в руки трех комиссаров, аббатов Сен-Дени, Мармутье и Корби. Они не только ввели жесткий режим контроля за расходами, но и провели чистку финансовых отделов администрации, уволив большое количество крупных и мелких государственных служащих и подвергнув некоторых из них судебному преследованию[929].
В королевском Совете у власти оставались те же лица, но их разделяла яростная взаимная вражда. Существует множество косвенных доказательств того, что одним из тех, с кем Филипп VI рассорился, был его сын Иоанн, герцог Нормандский. Филипп VI помешал ему взять Эгийон в августе, но безрезультатно, так как Иоанн не успел вовремя прибыть к битве при Креси. Но вполне возможно, как предполагает Жан Лебель, что повод для их ссоры был относительно пустяковым. Уолтер Мэнни, после побега из тюрьмы в Сен-Жан-д'Анжели, был вновь задержан в начале октября при проезде через Орлеан и доставлен в Париж, где по указанию короля был заключен в Лувр. Нарушение разрешения безопасного проезда для Мэнни возмутило Эдуарда III и привело к ответным мерам против французских военнопленных в Англии, некоторые из которых были помещены в тесное заключение, не соответствующее их рангу. Иоанн, который выдал данное разрешение,
