храпеть, — Элис толкнула Диму локтем в бок. — Ты там опять заснул, что ли?
— Немного. А сколько уже времени?
— Половина седьмого.
— Да он что, издевается?
Гениальный план взять Светозара Евлампиевича за жабры, пока он сонный, и заставить его подписать разрешение на посещение другого мира, пока он туго соображает, оправдался лишь частично. Взять-то его второкурсники взяли, и даже на работу среди ночи притащили, хоть и с большим трудом (всю дорогу директор упирался, ныл, жаловался, и старался повернуть назад — словом, вел себя, как идиот), но, стоило директору оказаться у себя в кабинете, как он тут же заперся изнутри, объявив, что все сделает в лучшем виде.
Что и делал уже четвертый час, оставив ответственную за результат делегацию в виде двух человек дожидаться в приемной.
— Мне кажется, мы купились на ложь, и позволили себя обмануть, — глубокомысленно сказала Элис, расчесывая волосы. — Господин директор оставил нас здесь, а сам прилег у себя, и заснул, предоставив нам ждать столько, сколько придется.
— Правда, что ли? — мрачно спросил Дима, разминая пальцы. — Я бы сам в жизни не догадался, спасибо тебе огромное, что просветила меня, дурака.
— Не ерничай. Нужно рассказать ему про Книгу. Одной информации о том, что Марк нарушил правила пользования учебными порталами, недостаточно. Светозар Евлампиевич считает нас своего рода фанатиками, которые вообразили себя карателями злодеев, и думает, что, требуя от него чего-то, мы просто удовлетворяем собственные желания. Я полагаю, если он узнает, в чем именно состоит огромная опасность, он, без сомнения, переменит свое мнение, и начнет более ответственно относиться к нашим просьбам.
— Рассказать? — Дима прикинул варианты. — А если он еще кому-нибудь растрезвонит?
— Кому? Кроме Рахни и господина магистра к нему никто не заходит. Да и за стенами Академии наш директор, по моим сведениям, ни с кем не общается. И, так как господина магистра уже несколько дней и след простыл, то получается, что об этом может узнать только Рахни. Но он не из болтливых. Это я точно знаю, так как составлял его психологический портрет… — как видно, с самого утра Элис просто горела желанием поделиться с кем-то своими размышлениями. — Еще один аргумент: если директор будет в курсе наших проблем, то возможно — возможно! — он сможет добиться для нас активации протокола Д-35, при котором мы получим ход в хранилище боевых артефактов, и сможем взять себе парочку, чтобы не облажаться уже в который раз. Конечно, — словно не замечая, как на нее таращится Дима, Элис начала протирать стекла очков, — брать на себя такую ответственность Светозар Евлампиевич, разумеется, не захочет. Но что, если мы сможем мотивировать его тем, что после того, как о нашем славном подвиге узнает в высших кругах, его похвалят, например, деньгами? А если он мотивируется, то даст нам все полномочия. В таком случае мы получим полную лояльность директора Боевой Академии, всего подписи и печати, сможем перемещаться через порталы столько, сколько нам вздумается, сможем брать из хранилища боевые артефакты в любое время, а что уже говорить об учебе, если мы сможем пропускать такие не особо полезные занятия, как рукопашный бой, а сосредоточиться на изучении магической культуры других миров, открывая для себя новые тайны, познавать новые страницы жизни, и к окончанию лета стать сильнее, чем кто-либо на нашем курсе во всей истории существования БАМа…
В двери приемной скользнула гибкая фигура Алисы.
— Так, я не поняла, у вас тут что, свидание на двоих? Какого вы расселись и разговариваете?
— Мы ждем разрешения, — ответил Дима.
— А! И что?
— Ну вот, сама видишь.
— Вижу, — закатив глаза, Безумная села за стол Рахни, и включила компьютер. И, пока одногруппники удивленно переглядывались, она быстро нашла нужную форму, распечатала ее на принтере, размашисто подписалась, и поставила печать, стоящую тут же, на столе.
— Все, пошли.
— А что, так тоже можно было? — изумилась Элис. — Нет, я, конечно, знала об этом, но разве это не обман? Погодите, ребята, а если кто-нибудь узнает?
— Ничего страшного, вы тут не при чем, я сама все сделала, мне можно, — успокоила ее Алиса, толкая в спину к выходу.
— Что значит тебе можно?
— Это значит, что я уже столько всего делала, что мне уже ничего не будет.
Элис эти слова слабо успокоили, но она покорилась судьбе, и только лишь на секунду бросила полный сожаления взгляд на запертую дверь в директорский кабинет, за которой крылось столько возможностей.
Спустя двадцать минут они уже всей группой шагали по пустым коридорам, направляясь в комнату с порталами. В хвосте плелась Луиза, так и не сумевшая отпереться от путешествия, и посматривающая на длинную цепь, которая шла от ее запястья, и крепилась на запястье Ледяной Королевы.
— Сестренка, последний шанс, — сказала Катя, когда артефакторша возмутилась таким проявлением рабства. — Понравится — останешься, не понравится — мы тебя отпустим. Пойми, мы же о тебе заботимся. Нельзя тебе бросать артефакты, ты создана для этого. Вспомни, на Чемпионате мы не утонули только благодаря твоим умениям. А твоя "перчатка", которая спасла всех от гибели в прошлом году? Сколько еще тебе аргументов привести, чтобы ты поняла, что ты талантливый человек, а не бездарность?
— Вот-вот, — поддакнула Алиса. — Тем более, что меня вы уже один раз бросили, и гляньте, что получилось. Лучше, если ты будешь под присмотром.
— На самом деле, это психологическое испытание, — шепнула она на ухо Диме чуть позже. — Если Луиза и правда окончательно решила все бросить, она будет просто терпеливо ждать, пока все не закончится. Если же в ней еще осталась хотя бы капелька былой творческой жилы, то она найдет способ, как снять цепь, еще и сделает артефакт, который позаботится о том, чтобы мы ничего не заметили. И тогда поймет, что ошибалась.
— Бредовый план.
— Спасибо, моя была идея.
В середине группы шагал Гвеллин, вооруженный боевой секирой, втихую взятой из хранилища оружия для гномов, и решительно настроенный взять реванш за все прошлые промахи. Близнецы нагрузились рюкзаками, куда Безумная напихала все, что может пригодиться в неизвестном им мире. Остальные взяли нужное им по своему усмотрению.
В комнате с порталами их ждал сюрприз — вместо Уоррена там находился Даэррин.
— Сегодня я замещаю смотрителя, — пояснил куратор гномьей группы. — Пронина, рад тебя видеть. Ты, наконец-то, одумалась?
— Меня заставили, — Луиза брякнула цепью.
— Андрей Евгеньевич был сильно огорчен твоим уходом. Все время говорил мне, что наконец-то в Академии появился кто-то, кому он может передать свой бесценный опыт, а потом раз, и этот кто-то смылся из-за каких-то жизненных проблем, которые к карьере
