Джаффа, я просто пошутила. В Илюмее что, нет шуток?
– Да и какой в этом смысл? – продолжал Джаффа, пропустив слова госпожи мимо ушей. – Они все равно испортятся, если их не замариновать. А это лишь напрасная трата уксуса.
– Джаффа… – Анабо устало потерла виски. – Хватит каждое мое слово воспринимать буквально. Это страшно раздражает.
– Могу себе представить, госпожа.
Анабо заправила за ухо выбившуюся прядь черных волос и вздохнула.
– Иди заплати за комнаты и скажи Алану, что мне нужна горячая ванна. Иначе я вот-вот лопну от грязи.
– Это невозможно.
– Что?
– Это физически невозможно. На вас всего-то легкий слой дорожной пыли. Вот если бы вы и правда извалялись в грязи, а потом…
– Джаффа. Просто сделай так, как я говорю, ясно? И не смей до утра показываться мне на глаза.
– Слушаюсь и повинуюсь, консул Анабо.
– Вот и молодец.
Анабо распахнула дверь и быстро вошла в гостиницу. Даже взглядом не удостоив галантно склонившего голову Алана – стоит ли упоминать, что его вопрос о состоянии дорог на севере остался без ответа, – она стремительной поступью направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Джаффа, высокий и мускулистый, навис над длинной стойкой орехового дерева, за которой стоял хозяин «Оленя и дуба», поприветствовал его и принес извинения от имени уставшей госпожи. О чем они говорили дальше, Фиба уже не слышала: все ее помыслы занимала огромная ванна, до краев наполненная горячей водой. Материковый климат был, на ее вкус, слишком суров, а местный народ злоупотреблял формальностями. Но что поделать, такова ее работа – мириться с холодом, веявшим и от этой земли, и от населявших ее людей, дабы король Ченг мог нежиться в своем дворце в окружении наложниц.
Анабо, скрипнув зубами от злости, взлетела по ступенькам. Она бы и сама сейчас не отказалась от постельных утех. Но последний из ее наложников давным-давно сбежал, а оставить заявку на нового она так и не сподобилась: все силы уходят на войну с этой жадной сволочью Бливеном, из него пока лишний медяк выбьешь – с ума сойдешь. Нужно будет разобраться с этим, как только она вернется в Лукуру. Может, гильдмастер Вэйлен расщедрится и подарит ей кого-нибудь из своих рабов.
А жалкий крохобор Бливен пусть катится к Кеосу, думала она, спеша по коридору к своим покоям. Черта с два я позволю ему лишить меня законной передышки. Конечно, это ведь не он целую неделю жрет дорожную пыль и подыхает от качки на запруженной дерьмом реке. Это не ему приходится ночевать в жалком притоне в Неамаре и терпеть…
Анабо рассерженно толкнула ведущую в комнату дверь – и ахнула. Кровать была застелена белоснежными простынями, в воздухе разливалось благоухание от горящих ароматических свечей, а посередине комнаты стояла ванна, полная горячей воды.
– Алан, ах ты, сукин сын! – Анабо жадно вдохнула аромат жасмина и можжевельника. – О, благодарю вас, милостивые боги. Слава вам, непреклонный Одар и сияющая Люмея, и вашему брату-паршивцу Кеосу.
Представив, как она погружается в воду и благостное тепло окутывает ее с ног до головы, Анабо даже застонала.
– Джаффа! – крикнула она, высунув голову в коридор. – Не надо горячей воды! В кои-то веки Алан сам обо всем позаботился. Встретимся утром!
Она захлопнула дверь, скинула плащ и принялась стягивать с себя дорожные юбки. Она уже наполовину разделась, когда вдруг заметила, что портьеры колышутся от ветра. Анабо фыркнула, подошла к окну и захлопнула ставни, но легкий ветерок все равно проникал в комнату сквозь щели между зелеными досками. Госпожа консул вздрогнула – впрочем, скорее от предвосхищения скорого блаженства, чем от холода, – сбросила с себя остатки одежды и погрузилась в ванну.
– О да, – простонала Анабо, закрывая глаза от удовольствия. – Хвала милосердным богам.
– Надо же, а мне ты показалась не слишком набожной.
Анабо резко села, машинально прикрыв грудь левой рукой – инстинкт, избавиться от которого она не смогла даже за тридцать лет, проведенных на Иннистиуле.
– Это еще кто? – бешено озираясь в поисках говорившего, крикнула она. – И какого черта ты здесь делаешь? А ну, выходи!
Из-за портьеры бесшумно выступил молодой человек в серо-белом плаще. Но откуда он взялся? Она ведь только что стояла у окна и могла бы поклясться, что никого там не было… Анабо прошиб озноб.
Незнакомец снял капюшон и произнес:
– У меня поручение от дионаха Ханиката.
Женщина нахмурилась, потом снова медленно погрузилась в дымящуюся воду.
– Вот как? Любопытно. Джаяр ничего не говорил о твоем визите.
– Разве?
Анабо пригляделась к нему внимательнее: красивый, довольно крепкого телосложения, светло-каштановые волосы, широкие плечи и совсем юное лицо. Такого наложника, пожалуй, она бы и попросила у Вэйлена. А глаза… темно-синие, пронизывающие насквозь… Она не выдержала и отвернулась, чувствуя легкую досаду из-за того, что этот наглец посмел выдержать ее взгляд.
– Значит, ты у нас сокрушитель?
Пламя свечей затрепетало, когда юноша поднялся в воздух и завис в паре футов над полом.
Анабо закатила глаза:
– Выделываться необязательно. Впрочем, завтра и послезавтра таланты сокрушителя мне понадобятся: я отплываю на юг, в Лукуру, и убить готова за попутный ветер. Поможешь?
– Нет.
– Отчего же? Есть дела поважнее? – Она вскинула бровь и приподнялась ровно настолько, чтобы грудь показалась из воды. – Обещаю, ты не пожалеешь, а что до Джаяра – если ты пропадешь на несколько дней, уверяю, он возражать не станет.
– Отчего-то мне кажется, что твои обещания не так уж и много стоят.
– А чего ты хотел? Я дипломат. Я даю сотни обещаний, – естественно, время от времени какие-то приходится нарушать. За всеми не уследишь. Так зачем ты явился?
– Ханикат просит передать сообщение Салтару. Это касается некоего молодого человека по имени Аннев де Брет.
– Ящер! – презрительно хмыкнула Анабо. – Если бы Империя была борделем, он был бы в нем любимой шлюхой. По крайней мере, здесь, на севере…
Вдруг по ее телу побежали мурашки, словно горячая вода в ванной мгновенно стала ледяной. Анабо вспомнила это имя и то, что говорил Ханикат…
Кеос, если и этот умеет читать мысли…
– Умею.
Анабо раздраженно хлопнула ладонью по воде:
– Кеос тебя подери! В следующий раз, как соберешься залезть мне в голову, предупреждай! Имей уважение к своим собратьям-лжецам.
Она искоса взглянула на парящего перед дней незнакомца. Полы его плаща мягко вздымались по обеим сторонам от юноши, словно крылья.
– Чего ты хочешь от Аннева де Брета? – спросил этот странный человек.
– Мне он не нужен, – фыркнула консул. – Это дело Салтара.
– Какие указания ты уже передала ящеру?
– Те, за которые Ханикат заплатил мне.
– Вовсе нет. Ты
