– А каторжники?
– В южных провинциях Австралии их нет. Они встречаются лишь в восточных ее колониях. Провинция же Виктория не только не принимает каторжников, но даже издала закон, не допускающий на ее территорию людей, отбывших наказание в других провинциях. Еще в этом году управление провинции Виктория грозило одной пароходной компании прекратить выдачу ей субсидии, если та будет продолжать погрузку угля в портах западного побережья, где разрешается проживать ссыльным… Удивительно, что вы, англичанин, этого не знаете!
– Прежде всего я не англичанин, – ответил Гленарван.
– То, что рассказал нам мистер Паганель, совершенно верно, – заявил Падди О'Мур. – Не только провинция Виктория, но и вся Южная Австралия, Квинсленд и даже Тасмания – все они не допускают к себе бывших каторжников. С тех пор как я живу на этой ферме, я не слыхал ни об одном из них.
– Я тоже никогда ни одного не встречал, – заметил Айртон.
– Как видите, друзья мои, – продолжал Жак Паганель, – в этих краях очень мало дикарей, совсем нет ни диких зверей, ни каторжников, а ведь немного мест найдется в Европе, о которых можно было бы сказать то же самое… Итак, решено?
– Что скажете, Элен? – обратился к жене Гленарван.
– То, что готов сказать каждый из нас, дорогой Эдуард, – ответила она, поворачиваясь к остальным путешественникам: – В дорогу! В дорогу!
Глава VIII
Отъезд
У Гленарвана не было в обычае тратить много времени между принятием решения и его выполнением. Как только предложение Паганеля было одобрено, Гленарван тотчас распорядился как можно скорее готовиться к отъезду. День последнего был назначен на послезавтра, 22 декабря.
Чего можно было ожидать от этого перехода через Австралию? Раз был бесспорно установлен тот факт, что капитан Грант находится на этом материке, предпринимаемая экспедиция могла дать существенные результаты. Она увеличивала количество благоприятных шансов.
Правда, никто не обольщал себя надеждой найти капитана именно на тридцать седьмой параллели, которой было решено в точности придерживаться, но можно было ожидать, что обнаружатся какие-нибудь следы пребывания Гарри Гранта, и, во всяком случае, параллель эта вела прямо к месту кораблекрушения. А это было самым главным.
Если бы, кроме того, Айртон согласился присоединиться к путешественникам и, указывая им дорогу в лесах провинции Виктория, довел их до восточного побережья, это дало бы лишний шанс на успех. Гленарван понимал это и потому, стремясь заполучить себе полезного помощника в лице бывшего спутника Гарри Гранта, спросил хозяина дома, не будет ли тот недоволен, если он предложит Айртону сопровождать их. Падди О'Мур заявил, что ничего не будет иметь против этого, хотя и очень жалеет, что лишается такого превосходного работника.
– Что ж, Айртон, согласны ли вы принять участие в нашей экспедиции для розысков потерпевших крушение на «Британии»?
Айртон не сразу ответил на этот вопрос. Казалось даже, что несколько минут он колебался, но затем, подумав, сказал:
– Хорошо, сэр, я отправлюсь с вами, и если даже мне не удастся навести вас на следы пребывания капитана Гранта, то все же я доведу вас до того места, у которого разбилось его судно.
– Спасибо, Айртон, – промолвил Гленарван.
– Разрешите, сэр, задать вам один вопрос.
– Говорите, мой друг!
– Где встретитесь вы с «Дунканом»?
– Или в Мельбурне, в том случае, если нам не понадобится пересечь всю Австралию от одного побережья до другого, или на восточном побережье, если наши поиски доведены будут до него.
– Но тогда его капитан…
– Его капитан будет ждать моих распоряжений в порту Мельбурна.
– Хорошо, сэр, – сказал Айртон, – вы можете рассчитывать на меня.
– Буду рассчитывать, Айртон, – ответил Гленарван.
Пассажиры «Дункана» горячо поблагодарили боцмана. Дети капитана не знали, как выказать ему свою нежность. Все радовались решению Айртона, за исключением ирландца, терявшего в его лице умного и надежного помощника. Но Падди О'Мур понял, какое значение придавал Гленарван участию боцмана в экспедиции, и потому примирился с этой утратой. Гленарван поручил ирландцу снабдить экспедицию средствами передвижения для путешествия через Австралию. Заключив эту сделку и условившись с Айртоном, наши путешественники направились обратно на яхту.
Возвращались весело. Все изменилось, колебаниям не было места. Теперь отважной экспедиции не придется вести вслепую поиски вдоль тридцать седьмой параллели. Гарри Грант находится на этом материке, в этом уже нельзя было сомневаться, и сердца всех были переполнены радостью, как обычно бывает, когда вслед за сомнениями является уверенность. Через два месяца – при благоприятных обстоятельствах – «Дункан» высадит Гарри Гранта на берег Шотландии.
Когда Джон Манглс поддерживал предложение Паганеля совершить переход через Австралию в обществе пассажирок «Дункана», он, конечно, надеялся, что на этот раз и сам присоединится к экспедиции. Заведя на эту тему разговор с Гленарваном, он привел всевозможные доводы в пользу своего участия в экспедиции: говорил, как он предан миссис Элен и самому Гленарвану, говорил о своей полезности в деле организации каравана и о бесполезности его присутствия как капитана на «Дункане» во время ремонта яхты. Словом, Джон Манглс привел множество всяких соображений, за исключением одного, для него самого важного.
– Один только вопрос, Джон, – промолвил Гленарван, выслушав молодого капитана – вполне ли вы доверяете своему помощнику?
– Вполне, – ответил Джон Манглс. – Том Остин хороший моряк. Он доведет «Дункан» до Мельбурна, умело произведет ремонт, а затем приведет судно куда нужно, в назначенный день. Том – человек долга и дисциплины. Он никогда не решится отклониться от приказа или выполнить его с опозданием. Вы можете положиться на него совершенно так же, как и на меня, сэр.
– Решено, Джон: вы отправляетесь с нами, – сказал Гленарван, а затем, улыбаясь, добавил: – Ведь желательно ваше присутствие, когда мы разыщем отца Мэри Грант.
– О сэр! – пробормотал Джон Манглс.
Это все, что мог произнести молодой капитан. Побледнев, он сжал протянутую ему Гленарваном руку.
На следующий день Джон Манглс в сопровождении плотника и матросов, несших съестные припасы, снова отправился в усадьбу Падди О'Мура. Он должен был заняться совместно с ирландцем организацией транспорта для экспедиции.
Вся семья колониста ждала его, готовая начать работать по его указанию. Айртон тоже был здесь и не скупился на добрые советы, основанные на знании местных условий.
Падди с Айртоном сошлись на том, что женщинам следует ехать в повозке, запряженной быками, а мужчинам – верхом на лошадях. Ирландец взялся снабдить экспедицию как животными, так и повозкой. Повозка его оказалась длиной в двадцать футов, с брезентовым верхом. Четыре колеса ее были сделаны из сплошного дерева, без спиц, без ободов, без железных обручей – словом, это были просто деревянные диски. Передний ход телеги, отстоявший на большом расстоянии от заднего, был прикреплен к кузову довольно первобытным способом, так что сразу повернуть телегу было невозможно; к этому переднему ходу было приделано длиннейшее, в тридцать пять футов, дышло; в него впрягались три пары быков. Животные эти тянули повозку при помощи ярма и прикрепленного к нему железной чекой шейного кольца. Нужна была большая ловкость, чтобы управлять этой узкой, длинной и валкой колымагой и править быками с помощью одной только остроконечной палки. Но Айртона постиг это искусство на здешней ирландской ферме, и Падди ручался за его ловкость. Поэтому Айртону и были поручены обязанности возницы.
