Кеттрик вышел вперед, остановился возле копья и выкрикнул на наречии криннов, столь же примитивном, как язык Чайт:
— Джан будет говорить с Гнаком. Он даст Гнаку много подарков и даст подарки людям реки.
Кетгрик вытянул обе руки ладонями кверху и стал ждать не без легкой тревоги. Он давно не был здесь, а у криннов короткая память. Гнака, быть может, уже давно нет в живых. Или же он просто сегодня не в духе и потому прикажет своим воинам проткнуть незваных гостей копьями.
Солнце поднималось к зениту, и жара становилась нестерпимой. Стрелка счетчика радиации медленно ползла к красной отметке, за которой излучение становилось опасным для жизни.
Наконец Гнак вышел на тропу. Кеттрик облегченно вздохнул — вождь криннов узнал его.
— Будем говорить, — сказал Кеттрик, дружески улыбаясь.
Гнак кивнул, и они вошли в гущу леса.
Деревня криннов была довольно грязной. Хижины из ветвей и огромных листьев защищали обитателей от дождя. Они были беспорядочно понаставлены среди деревьев, а в самом центре деревни, на большой поляне, находилась яма для священного костра, который разжигался перед обиталищем местного божка — жутким на вид сооружением из костей и черепов. Божком служило вертикально установленное бревно, верхушка которого была увенчана глиняной уродливой головой, размалеванной яркими красками и украшенной самоцветами. Кеттрик как-то насчитал около пятидесяти таких камней на ожерелье и набедренной повязке божества. Мало кто из богов созвездия был таким состоятельным.
Мужчины уселись на гостевой стороне поляны, подальше от храма. Кеттрик не отпускал от себя Чайт, строго запретив ей рычать. Тхелла покорно подчинялась, но шерсть на ее холке стояла дыбом. Чуть в стороне, возле другого костра, сгрудились кринны, повернувшись лицом к пришельцам. Это были заросшие шерстью сутулые создания, напоминавшие доисторических людей Земли. У них сохранился хвост, поскольку их предки были обезьяноподобными, и это тоже сближало их с людьми. У криннов были зубы, предназначенные для того, чтобы рвать добычу, мускулистые руки и массивные, сильно вытянутые подбородки. От них несло резким и отвратительным запахом, одновременно человечьим и звериным. Цвет шерсти, покрывавшей их мощные тела, был разных оттенков — от черного до пятнисто-красного. Одежду из шкур носили только самые влиятельные мужчины. Они же украшали себя ожерельями из самоцветов, число которых зависело от занимаемого в племени положения. У Гнака их было столько, сколько пальцев на руках и на ногах, больше, чем у всех остальных его людей, но куда меньше, чем у глиняного божка. Однако кринны не умели сверлить камни, поэтому оправами камням служили плетенки из жил животных. Но даже в таком уродливом обрамлении самоцветы сияли необыкновенной красотой.
В соответствии с иерархией криннов Кеттрик стал раздавать мужчинам подарки. Это был обычный набор для дикарей из всякой всячины, включающий все, что сверкало и внушительно выглядело. Кеттрик сгорал от нетерпения, но он знал, что ни в коем случае нельзя спешить. В конце он преподнес самый значительный подарок Гнаку. Это был запасной шлем от скафандра. Кеттрик вручил его со словами:
— Я дарю это Богу, который позвал меня.
Раздался удивленный вздох. Гнак принял подарок, положил его на гору костей перед храмом и вернулся на свое место.
— Бог говорить только с Гнак, — горделиво произнес он.
— Правильно, — подтвердил Кеттрик. — И ты сказал ему, почему мы пришли. — А про себя он подумал: «Господи, как внушить этим тупым обезьянам, что их солнце может в любой момент обрушить на них потоки смертоносных лучей?»
— Бог сильный, как Гнак, — продолжил Кеттрик. — Он может сказать очень громко. Он может крикнуть через звезды. Он сказал мне: «Пришли злые духи в облике людей. Они стоят на моих горах. Они колдуют. Гнак, великий вождь, мой брат, видел это. Он знает это колдовство. Он знает, что они замыслили».
Маленькие глазки Гнака озадаченно округлились. Если Бог действительно так сказал, то возражать нельзя было, равно как нельзя было признаться перед всем племенем, что он не в курсе дела. Ему пришлось хмыкнуть, стукнуть себя кулаком в грудь и произнести:
— Гнак — брат Бога. Он знает все.
Кеттрик подсказал:
— Гнак знает, те злые люди приходили, чтобы убить солнце.
Гнак приоткрыл от изумления рот. По толпе мужчин пробежал взволнованный шепот. За их спинами резко заголосили женщины и дети. Инстинктивно все вскинули головы к небу.
— Они убивают солнце! — прокричал Кеттрик, входя во вкус роли деревенского прорицателя. — Они отравляют его своим злым колдовством! — Он вытащил нож Флея из-за пояса и воткнул его в грязь под своими ногами. — Они проткнут его вот так, и оно умрет. И кринны тоже умрут.
Гнак в ужасе уставился на лезвие ножа.
Кеттрик вскочил на ноги и указал рукой в небо.
— Бог и его брат Гнак спасут солнце. Они позвали нас сюда на помощь. Потому что мы знаем пути тех злых людей и можем напустить на них свое колдовство.
Веди нас, великий вождь! Говори с людьми на реке и найди тех злых людей и убей их! — Кеттрик по местному обычаю опустился на колени перед Гнаком. — Веди нас, Гнак, туда, где злые духи колдуют с огнем и громом, с грохотом, идущим с небес и на небеса. Спеши, о вождь, и спаси солнце!
Гнак не спускал с гостя напряженного непонимающего взгляда. Кетгрик не вставал с колен. Бокер, который понимал речь криннов, толкнул в бок Хурта и Глевана, и они тоже сразу же склонили головы.
Наконец второй вождь с десятью каменьями в ожерелье вскочил на ноги и, потрясая копьем, выкрикнул:
— Веди нас, Гнак!
Остальные мужчины племени слились в дружном крике:
— Гнак! Гнак!
Гордость распирала Гнака, хотя он по-прежнему ничего не понимал. Его хвост выгнулся упругой дугой. Вести вперед своих людей — это дело вождя, и само величие идеи подхлестнуло его самолюбие. Он топнул ногой, стукнул кулаком в грудь и прокричал:
— Гнак спасет солнце!
И он пошел в сторону реки, и вслед за ним потянулась добрая половина племени.
— Бог будет говорить через говорящие бревна, — поразмыслив, сказал Гнак шагавшим рядом с ним гостям.
— А если не будет? — взволновался Бокер, обращаясь к Кеттрику на галакто. — А если люди реки ничего не знают о Сери и его людях?
— Тогда ты не переживешь следующее утро, только и всего, — подбодрил его Кеттрик. — Так что успокойся и наслаждайся жизнью.
— А я буду молиться о чуде, — дрожащим голосом произнес Глеван.
Вскоре отряд спустился к реке. На ее берегу лежали выдолбленные внутри бревна различной длины, которые служили для криннов своеобразными барабанами. С помощью таких бревен могли переговариваться все племена криннов, живущие вдоль реки. Гнак взял в руки тяжелую палку и начал лупить ею по «барабанам» что было сил. А Кеттрик включил тем временем рацию, но никто не ответил на его призыв — видимо, шлюпка уже ушла из зоны слышимости.
