Помощник пилота по-прежнему ворчал, но все же объяснил:
— Мы решили вернуться этим путем, просто для разнообразия. Ты говорил, что надо поглядеть к западу от цепи холмов? Какова, по-твоему, территория поиска?
— Не слишком большая, где-то поблизости от русла реки.
— Хм-м... вижу горстку каких-то существ возле крутого изгиба реки. Они, кажется, заметили нас. Это, вероятно, и есть то самое племя, с которым разговаривал твой волосатый дружок.
Шлюпка сделала разворот и стала спускаться, скрывшись из виду за холмом, который еще не обогнули «катамараны».
— Черт-те что, — жаловался пилот. — Не планета, а головка протухшего сыра. Старые кратеры, потоки застывшей лавы, изуродованные расщелинами плато...
— Вы что-нибудь видите подозрительное? — спросил Кеттрик по передатчику. — Что-нибудь?
Он чувствовал на себе напряженные взгляды Бокера, Хурта и Глевана, сидевших рядом.
— Пока ничего. Мы продолжаем спускаться. — Долгая пауза. — Нет... — Потом послышался негромкий обмен репликами между пилотами. — Ничего. — Снова тишина, за которой последовало усталое: — Ну ладно, хватит. Здесь нам делать нечего, так что...
Но тут его перебил хриплый возглас первого:
— Посмотри!
Его помощник после небольшой паузы удивленно вскрикнул.
Рация внезапно замолчала. Были слышны лишь шорохи и треск атмосферных помех. Кеттрик тряс рацию, перебирал все частоты, кричал до хрипоты, пока не понял, что ответа не будет. Радиосвязь со шлюпкой была окончательно нарушена.
— Парни, наверное, потерпели аварию, — встревоженно сказал Бокер. — Или приземлились. Вопрос в другом — что они увидели? Эту проклятую установку или что-то еще?
Кеттрик пожал плечами. Он не стал отключать приемник. А два «катамарана» тем временем продолжали неспешно плыть по широкой и извилистой реке к Большим Горам.
И вот солнце перевалило через зенит и начало свой скорбный путь на запад.
Часа через два на правом берегу показалась цепь высоких холмов. Гребцы заметно оживились, а Гнак встал и, потрясая руками, стал что-то громко выкрикивать. Сделав последний поворот, лодки причалили к пологому берегу, где их уже ждала большая толпа туземцев. Впереди всех стоял вождь, такой же красавец, как и Гнак.
Кеттрик подождал, пока оба вождя не произнесут все полагающиеся приветствия, и потом только сказал:
— Гнак и Хурр — великие вожди. И потому Бог сказал им, что нужно спасти солнце. Где Хурр видел колдовство солнцеубийц?
Хурр, мускулистый кринн со множеством шрамов и двадцатью самоцветами в плетеном ожерелье, показал в сторону леса.
— Колдовство было на Черной Горе.
— Гнак поведет нас, — сказал Кеттрик. — И Хурр тоже. Они поведут нас быстрее ветра.
В путь отправились более сотни мужчин-криннов, вооруженных самым примитивным оружием. Вместе с ними шли четверо людей в сопровождении могучей Чайт. Вожди постепенно перешли на бег, и их воины, вытянувшись в цепь, последовали за ними вверх по пологому склону. Чайт легко поспевала за ними. Люди же, чьи силы были ослаблены достижениями цивилизации, вскоре выдохлись. Пришлось им принять помощь самых крепких воинов, которые по очереди несли их на руках, задыхаясь от тяжелой ноши.
Так они пересекли лес и продолжали бежать по раскаленной пустыне, где из-под камней то и дело с шипением выскакивали испуганные ящероподобные создания. Отряд миновал реку застывшей лавы, по которой были разбросаны огромные валуны. Полукругом к западу и северу стояла цепь древних потухших вулканов. А на юге, на краю плоского каменистого плато, возвышалась Черная Гора.
Она действительно была черной от старой лавы и останков обгорелого леса на склонах. Но вскоре на темном фоне вспыхнула яркая точка, послышался грохот двигателя, и в небо вонзилась серебристая стрела ракеты.
— «Роковая Звезда», — тихо произнес Кеттрик, не веря собственным глазам.
Толпа дикарей остановилась. Воины показывали пальцами на склон горы и на небо и возбужденно кричали.
— Колдовство! Колдовство! — вопил Хурр.
Гнак колотил себя в грудь и выкрикивал что-то с яростью и испугом. Остальные потрясали в воздухе копьями. Кеттрик облизнул пересохшие губы и, набрав полные легкие воздуха, изо всех сил прокричал:
— Они запускают копья в солнце! Солнцеубийцы! Убить! Убить!
— Убить! Убить! — кричали дикари. Они бросились вперед, словно стая волков, завидевшая добычу.
— Там некого убивать, — сказал Глеван.
— Кто-нибудь наверняка остался возле пусковой установки, — возразил Кеттрик. — Им все равно, кого растерзать. — Он посмотрел на солнце и на заметно удлинившиеся тени. — Сколько еще до заката?
— По крайней мере часа два, — ответил Бокер. — Может, три. — Он взглянул на Черную Гору, пытаясь оценить расстояние, которое им предстояло преодолеть. — Будем надеяться, что все-таки три. Если тебе, конечно, не удастся вызвать корабль. — Бокер с ненавистью посмотрел на захлебывающийся шумами помех приемник.
— Пока не удается, — зло процедил Кеттрик и выключил рацию. — Нам стоит рассчитывать только на самих себя.
— А что же случилось со шлюпкой? — спросил Хурт, тяжело дыша и едва поспевая за друзьями. — Должно быть, они увидели взлетающую ракету. Но что произошло потом?
— Сейчас не о них надо думать, — сказал Кеттрик.
Он заметно устал и в конце концов бросил рацию, которая стала помехой движению. Он бежал из последних сил, спотыкаясь о камни, ослепленный солнечным заревом, а впереди с воплями неслась зловонная толпа дикарей, у которых шерсть слиплась от засохшего на солнце пота. Тени стали еще длиннее, но Черная Гора была по-прежнему далека от них. Через час в небо взмыла очередная стрела, нацеленная в раненое солнце. Кеттрик чувствовал себя совершенно опустошенным. Не было ни тревоги, ни волнения, ни даже обыкновенного интереса. Все свелось к одному: он должен был добежать до определенного места, и ни до чего другого ему сейчас не было дела.
Наконец перед ним вырос крутой, испещренный трещинами и выбоинами склон. По нему уже ловко взбирались кринны. Кеттрик понял, что это и была Черная Гора, и тут же ощутил смертельную усталость. Однако ему удавалось хоть и медленно, но преодолевать метр за метром, приближаясь с каждой минутой к плоской вершине горы. Чайт, которая тоже не слишком хорошо лазила по скалам, не отставала от него.
Кринны первыми добрались до вершины. И тут же стали оступаться и падать с дикими воплями.
Чайт взволнованно произнесла:
— Джон-ни!
Но он уже и сам увидел, что на вершине стояли люди, стреляющие в карабкающихся наверх дикарей.
