Настроение у бывшего инспектора поднялось — смартфон компенсирован, а если судить в общем — то даже кое-какие моральные издержки покрыты.
Покопавшись ещё немного и без интереса выудив несколько пустых бланков накладных с печатями и почему-то вилку из нержавеющей стали, Серёга счёл осмотр верхнего отделения завершённым, забрал своё и вдумчиво принялся подбирать ключ к нижней части сейфа.
Во второй секции всё оказалось донельзя скучно — коробочка патронов к Макарову, поясная кобура, набор для чистки оружия; поглубже, у задней стенки — несколько промасленных тряпок. Н-да... не любил здешний обитатель бюрократию. Никаких бумаг толком нет, накладные с печатями ООО «Филькина грамота» не в счёт.
Убедившись, что больше ничего интересного нет, заглянул в шкаф. Там аккуратно хранилась сменная, явно городская одежда, а в ней, во внутреннем кармане весьма современного пальто — отключенный дешёвенький смартфон, паспорт, бумажник с банковскими картами. Открыв документ, Иванов довольно расплылся в улыбке. Это было удостоверение личности именно главного, мнившего себя почти Богом в окрестных землях.
Бывший инспектор положил документик в карман, на долгую память. Как и смартфон. Аппарат сам по себе дрянь, а вот контакты вполне могут и пригодиться.
Не став ничего запирать, Сергей подхватил ноутбук с видеорегистратором и отправился в хоромы одноногого. Там тоже имелся накопитель для видеозаписей, который необходимо было изъять, да и в качестве «пленного языка» одноногий выглядел наиболее привлекательно.
***
— Слышь, мужик! Хорош спать, страна в опасности!
При этих словах человек в кресле с усилием открыл в глаза, непонимающе уставившись на неизвестного парня в дорогой, однако порядком перепачканной одежде и с каплей запёкшейся крови на левой ноздре. Тот стоял несколько поодаль, засовывая в его личную, почти новую сумку для вахт ноутбук и чёрные коробки для работы видеокамер. Вид у незнакомца был недобрый.
Рука непроизвольно потянулась к трости, привычно прислонённой к боковине, а рот, кривясь, бросил сам собой, совершенно не успевая получить сигнал от мозга:
— А ну положь! Я те...
— Ты мне что? — уточнил неизвестный, нисколько не испугавшись. — Денег дашь? Побьёшь? Жену предложишь?
— Да я...
— Пасть закрой, — рявкнул парень, разворачиваясь к сидящему. — Иначе накажу.
Мужчина, привычно перенеся часть веса на трость, принялся вставать со своего места, чтобы наказать хама и вызвать подмогу, однако внезапный порыв ветра словно отрезвил его, заставив пересмотреть ситуацию.
Окно разбито, никого нет, вокруг тишина, хамоватый незнакомец, отжавший сумку. Что-то явно не так.
А парень, закончив паковать казённое имущество и неожиданно быстро подошёл, взял его за шиворот и, ничего не объясняя, буквально выволок на улицу. Тащил он с таким усердием, что трость выпала из рук, дробно застучав по полу. Сумка с техникой осталась внутри.
— Вот, — рявкнул неизвестный, свободной рукой с зажатым в ней и таким знакомым кистенём, указывая на...
Человек икнул, неумело перекрестясь левой рукой. На улице он увидел четыре мёртвых тела, и все рядом, прямо возле его КПП...
— Не бзди! Живые они, — раздалось прямо в ухе. — Но могут вполне стать дохлыми. Вместе с тобой, — последние слова прозвучали особенно зловеще.
Мужчине стало совсем страшно его бросило в пот. И зачем он на эту работу согласился? Ведь и деньги невеликие платят, и инвалид он — какая-никакая пенсия, а есть. И так сегодня уже один раз пострадал — работник-доходяга, сволочь, напал, еле развязался... И вот опять...
Но дальше жалеть себя не получилось. Сильная рука его тряхнула за шиворот, развернула лицом к незнакомцу, и тот продолжил говорить, зло глядя прямо в глаза:
— Сколько здесь охраны и прочего персонала, не занятого в работах?!
Начал считать, сбился. Снова начал, путаясь в цифрах. Наконец справился.
— Семь... со мной... но я...
— Понятно! Отвечай по существу! Куда работягу, который тебя сегодня связал, закрыли?
Одноногий только и смог, что проблеять, заикаясь:
— Т-там... карц-ц-цер...
— Веди!
Человек поник.
— Т-трость... Н-нее дойду без неё.
Нагловатый незнакомец раздосадовано сплюнул, поморщившись:
— Сейчас, пират хренов... — а затем, прислонив перепуганного инвалида к холодной, кирпичной стене, отправился обратно в помещение.
Мужчину так и подмывало сказать, чтобы тот и куртку прихватил — до жути не хотелось поясницу на таком ветре простудить, однако сделать он этого не посмел. Не тот случай.
— Держи, — в руки ему ткнулась такая родная трость. — И без глупостей. Я сзади пойду. Если мне что-то не понравится — зашибу.
Сказано это было так веско, так спокойно, что одноногий сразу поверил говорившему и клятвенно заверил в своём благоразумии.
— Идти далеко? И у кого ключ? — неизвестный не успокаивался, дыша буквально в затылок.
— Т-там з-засов... — честно признался мужчина и, как умел, поспешил показать дорогу, стараясь при этом не думать о том, что с ним будет потом. Наверняка прибьёт, как ненужного свидетеля.
***
Сергей шёл за одноногим, попутно осматриваясь по сторонам и удивляясь размаху местных заправил. На относительно небольшой, огороженной высоким бетонным забором территории практически не было свободного места. Всё пространство, как и при въезде, занимали паллеты с простенькой, одноцветной тротуарной плиткой, бетонные кольца, бетонные бордюры, здоровенные штабели бэушного, но добротно очищенного от мусора и раствора кирпича. Похоже, работа кипела здесь круглый год, как и говорил Юра. Да и теснота стала вполне объяснима — какой смысл охранять всю территорию воинской части, если можно для своих нужд использовать небольшой кусочек? Просто заборные плиты перенеси как нужно — и пожалуйста, промзона готова. И надсмотрщиков тогда меньше надо, и каждый на виду.
И ни одного свежего следа, ни гула от работы двигателей, ни души... Тихо.
— А где все? — решил прояснить Иванов давно занимавший его вопрос.
Идущий впереди одноногий вздрогнул, как от удара. Похоже, слишком перепугался, козлина с инвалидностью. Вон, затылок испариной покрылся... Ничего, ему полезно. Людей помогать в рабстве держать — нормально, не жаловался. Наверняка и зарплате за свою шакалью деятельность радовался, совершенно ни о чём не задумываясь. Так что пусть побоится.
— Ты глухой? — подпустил металла в голос парень. — Или тебя к твоим дружкам отправить на отдых? Погода сейчас как раз почти пляжная... Замерзать одно удовольствие.
— Так закрыты, — промямлил инвалид, ловко перебирая тростью и забавно подпрыгивая при передвижении. — Как за вами поехали — всех в общежитие загнали...
— Куда? — не поверил своим ушам Серёга.
— В общежитие. Ну, где живут они, — подобострастно разъяснил идущий впереди. — До особого распоряжения.
— И они не выходят? Даже перекурить? — продолжал удивляться Иванов, крепко сомневающийся в словах своего провожатого. — Не звезди. Я на мониторе камеры видел, а не общагу.
Мужчина снова вздрогнул.
— Ну, комнаты начальство по вечерам, конечно, на ключ запирает... просто общежитие — это так называется...
— Какие, сука, тонко организованные люди, — только и смог выдавить из себя бывший инспектор. — Об-ще-жи-ти-е — раздельно, по слогам, повторил он это слово, будто впервые его услышал и теперь пробовал на вкус. — Утырки, мля... Это ж надо так тюрьму обозвать!
— Мы пришли, — подавленно пробубнил одноногий, остановившись и указывая на обычный бокс для техники. — Там.
Серёга остолбенел от такой наглости.
— И что? Ты мне предлагаешь самому прогуляться? Совсем берегов не видишь?
Вместо ответа одноногий упал в снег, схватил Иванова за колени и страстно, захлёбываясь слезами принялся умолять:
