36
Пильский Петр Моисеевич (1879–1941) — критик, публицист, беллетрист. Литературную деятельность начал в начале 1890-х гг. В августе 1920 г. с территории Советской России перебрался в Кишинев (вынужденной эмиграции предшествовал арест за многочисленные антибольшевистские выступления в печати). Зарубежный период литературной деятельности Пильского связан с Прибалтикой (в 1921 г. он переехал в Ригу), прежде всего с газетой «Сегодня», где он возглавил литературный отдел. В качестве ведущего литературного обозревателя одного из самых влиятельных эмигрантских изданий Прибалтики, Пильский много писал о произведениях Набокова — чаще всего в обзорных рецензиях, посвященных очередным номерам «Современных записок». По справедливому замечанию Г. Струве, Пильский «принадлежал к типу хлесткого и не слишком разборчивого критика-журналиста» (Струве. С. 130) — его критические отзывы о произведениях Сирина в большинстве своем не отличаются глубиной и вдумчивостью.
37
Сазонова-Слонимская Юлия Леонидовна (1887–1957) — прозаик, поэт, литературный и театральный критик. До революции — сотрудница журнала «Аполлон». В 1920 г. эмигрировала из России. С 1924 г. жила в Париже; руководила парижским Театром марионеток, печаталась во французских и эмигрантских изданиях. В начале Второй мировой войны переехала в США, где с 1948 по 1955 г. преподавала в Колумбийском университете. Как и Набоков, она приняла американское гражданство, но при первой же возможности вернулась в Европу (в Париж).
38
«Пильграм». — Сразу же после публикации в 43-м номере «Современных записок» рассказ был удостоен похвал Г. Адамовича: «Рассказ В. Сирина „Пильграм“ прелестен. Он похож на эскиз к „Защите Лужина“: та же тема, тот же, в сущности, центральный образ, изменивший шахматам ради бабочек. Но, по-моему, рассказ лучше романа, острее и трагичнее его. Из „Пильграма“ выброшено все, что было в „Защите Лужина“ декоративного и заимствованного, осталось в нем лишь необходимое. Опыт „экономии средств“ удался Сирину на редкость» (ПН. 1930. 7 августа. С. 3).
39
…укажу хотя бы на статейку… — Имеется в виду антифрендистский памфлет Набокова «Что всякий должен знать?» (Новая газета. 1931. № 5. С. 3).
40
Лев Шестов сказал о Чехове, что его писания — это «творчество из ничего»… — Имеется в виду эссе Льва Шестова «Творчество из ничего. А.П. Чехов».
41
Варшавский Владимир Сергеевич (1906–1977) — писатель, мемуарист, литературный критик. В 1920 г. вместе с семьей покинул Россию. Литературную деятельность начал за рубежом: первый рассказ опубликован в журнале «Воля России» (1929. № 7). Варшавский был одним из тех молодых эмигрантских писателей, чье художественное мировоззрение сформировалось под влиянием Г. Адамовича и Г. Иванова. В глазах В. Варшавского (и других молодых литераторов, так или иначе связанных с журналом «Числа» и тяготевших к «парижской ноте») Адамович и Иванов были не только литературными мэтрами, но и едва ли не мифологическими фигурами — очевидцами ставшего уже легендарным Серебряного века русской литературы: «Мы с жадностью внимали каждому слову „петербургских поэтов“: они застали еще то время, когда возвращались на землю последние из „отважных аргонавтов“, слышали их рассказы. <…> Когда Георгий Иванов в котелке и в английском пальто входил в „Селект“, с ним входила, казалось, вся слава блоковского Петербурга: он вынес ее за границу, как когда-то Эней вынес на плечах из горящей Трои своего отца. Также как современники Данта, встречая его на улице, думали: у него такое смуглое лицо, так как он действительно побывал в городе Дито и его опалило адское пламя, мы не сомневались в подлинности метафизического происшествия, описанного Георгием Ивановым» [в стихотворении «В глубине, на самом дне сознанья...» — Н. М.] (Варшавский В. Монпарнасские разговоры // Русская мысль. 1977. 21 апреля (№ 3148). С. 13). Завсегдатай «Зеленой лампы», сотрудник «Чисел», Варшавский неизбежно был втянут в литературную войну против неприлично плодовитого «эстета» Сирина. По свидетельству другого писателя-монпарнасца, В.С. Яновского, «Варшавский, заслуживший репутацию „честного“ писателя, написал „ругательную рецензию“ на „Подвиг“ по настоянию Г. Иванова: „И зачем я это сделал? — наивно сокрушался он двадцать лет спустя в беседе со мною. — Не понимаю“» (Яновский В.С. Поля Елисейские. СПб., 1993. С. 120). К чести Варшавского, уже к середине тридцатых годов он пересмотрел свое отношение к творчеству Набокова. В итоговой книге «Незамеченное поколение» (Нью-Йорк, 1956), развивая основные положения своей довоенной статьи «О прозе „младших“ эмигрантских писателей» (1936) и полемизируя с В. Ходасевичем, он предложил глубокое социально-философское прочтение «Приглашения на казнь». Связывая проблематику романа слухом «незамеченного поколения» эмигрантских писателей, Варшавский оценил набоковскую прозу как «единственную, блистательную и удивительную удачу „молодой“ эмиграции» (Указ. соч. С. 214).
42
Андреев Николай Ефремович (1908–1982) — историк, литературовед, публицист. Осенью 1919 г. вместе с родителями эмигрировал в Эстонию. С 1928 по 1930 г. — редактор таллиннского журнала «Новь».
43
Зуров Леонид Федорович (1902–1971) — прозаик «бунинской школы», представитель «младшего» поколения эмигрантских писателей. С 1929 г. жил в Грассе у Буниных. Его роман «Древний путь», посвященный кровавым событиям революции, впервые был напечатан в «Современных записках» (1933. № 51–52).
44
Жироду Жан (1882–1944) — французский писатель.
45
Tout le reste est littérature — из стихотворения Верлена «Искусство поэзии». В переводе В. Брюсова: «Все прочее — литература».
46
Балакшин Петр Петрович (1898–1990) — прозаик, критик, переводчик. Участник Первой мировой войны и Белого движения, эмигрировал из России в конце 1921 г. С 1923 г. жил в США.
47
Краснов Петр Николаевич (1869–1947) — боевой генерал (участник Русско-японской и Первой мировой войн, один из организаторов Белого движения), проявивший себя и на литературном поприще как журналист и беллетрист. В эмиграции им было опубликовано более сорока книг — среди них, кстати, и роман «Подвиг» (Париж, 1932). Произведения Краснова «редко отмечались высококвалифицированными критиками, но пользовались большим и прочным успехом у широких кругов зарубежных читателей. Это была если не совсем литература вне литературы, то литература около литературы» (Струве. С. 93).
48
Брешко-Брешковский Николай Николаевич (1874–1943) — беллетрист, чье имя уже в 1910-х годах сделалось нарицательным для обозначения низкопробного развлекательного чтива.
49
Уоллес Эдгар Ричард Горацио (1875–1932) — англо-американский писатель, популярный автор детективных романов.
50
Терапиано Юрий Константинович (1892–1980) — поэт, критик, мемуарист, оставивший ценные свидетельства о литературной жизни русского Парижа в книгах «Встречи» (Нью-Йорк, 1953) и «Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924–1974). Эссе, воспоминания, статьи» (Париж; Нью-Йорк, 1987). Участник Белого движения, в 1920 г. Терапиано эмигрировал в Константинополь. Спустя два года переехал в Париж, где активно включился в литературную жизнь, став одним из организаторов и первым председателем «Союза молодых поэтов и писателей». В 1928 г. организовал поэтическую группу «Перекресток», входившую в литературную орбиту В. Ходасевича. К началу тридцатых годов, как и многие другие «перекресточники», попал под влияние Г. Адамовича и «парижской ноты», что, вероятно, сказалось и на его отношении к творчеству В. Сирина. После войны Терапиано продолжал выступать как критик: с 1955 по 1978 г. был литературным обозревателем газеты «Русская мысль». Здесь Терапиано опубликовал некролог на смерть Набокова, несмотря на почтительно-соболезнующий тон, — далекий от безоговорочного признания набоковского творчества: «Стихи В. Сирина — он начал писать под этим псевдонимом — <…> отличались большой формальной находчивостью, порой — виртуозностью, остроумием и „блеском“, но в них все же было больше начала внешнего, чем серьезной и подлинной поэзии, и сам В. Сирин вскоре отошел от стихов, для которых у него было так много данных, найдя себя в полной мере в прозе. Он с самого начала своей прозаической карьеры удивлял и восхищал всех своей изумительной способностью к композиции, своей оригинальностью и чувством языка. <…> Следует заметить, что как раз в среде младшего литературного поколения эмиграции, выразителями которого являлись Г. Адамович и Г. Иванов, некоторая внутренняя поверхностность идей Сирина и весь его блеск, как бы в ущерб серьезности и человеческой искренности, являющихся самым главным для молодой зарубежной литературы, для „Парижской ноты“, стиль Сирина был приветствуем не столь горячо, как всем „старшим поколением“. За исключением только „Приглашения на казнь“, вызвавшего у „молодых“ самые бурные восторги» (Терапиано Ю. В.В. Набоков-Сирин // Русская мысль. 1977. 28 июля. С. 9).
