Узкая прибрежная полоса была очень бедной в продовольственном отношении хлебом она пользовалась привозным, а высеваемой крестьянами кукурузы и пшеницы едва хватало для собственного пропитания. Тем более шел март, запасы подобрала зима. И война, прекратившая подвоз из "деникинских" областей, заставлявшая кормить свою "армию". Кубанское правительство, не признававшее теперь "русского" командования, почему-то рассчитывало на то, что продовольствие доставят из Крыма (тоже в этом плане небогатого). Но поскольку военное начальство относилось к крымской власти иначе, постоянно стараясь наладить с ней связь, на какую-то помощь все-таки можно было надеяться. Действительно, транспорт с мукой и зерном в Туапсе пришел... 31 марта. В этот же день красные части, преследующие кубанцев и отставшие от них, через перевалы вышли к Туапсе. И все соглашения с перемириями полетели к чертям. Части и обозы, занимавшие Туапсе, без боя бросили город и начали отступать на юг. По телефону оттуда передали командиру головной дивизии ген. Агоеву, чтобы он немедленно занимал Сочи. На собственное правительство и его политические шаги, а уж тем более на какой-то Комитет освобождения Черноморья 60-тысячной массе, получившей новый толчок сзади, было глубоко плевать.
Деятели Черноморской республики, ее ополчение и большая часть населения ушли в горы, увозя на телегах добро, которое хотели спасти. К 3.04 все побережье до грузинской границы затопила казачья масса. Кубанская Рада, правительство и атаман разместились в Сочи, выпустив обращение, что "никаких завоевательных целей не преследуют". Тут казаки на самом деле получили некоторую передышку. Дело в том, что в 34-й дивизии, преследующей их армию, в результате длительного наступления и тифа осталось всего 3 тыс. чел. Преувеличивая боеспособность бегущих от нее войск, она опасалась двигаться дальше и остановилась в Туапсе, выставив заслоны по р. Чухук. Только никакой пользы кубанцам передышка не дала. Лидеры "зеленых" не желали с ними больше разговаривать. Правительство и Рада повели переговоры с Грузией, но они оставались безрезультатными. Генералы направляли своих курьеров в Батум, чтобы через англичан связаться с Врангелем. А войска и беженцы были заняты одним поисками пропитания. Опустошали подчистую прибрежные селения, выискивая остатки муки, кукурузы, вылавливая домашнюю птицу. На корм лошадям, верблюдам и коровам обдирали соломенные крыши, ломали ветви фруктовых деревьев. Выпускали скот на подножный корм в сады и на всходы озимых...
В Крыму тоже не знали, что делать с Кубанской армией. Сведения доходили самые противоречивые - о полном разложении, колебаниях, столкновениях. Получали заявления - то атамана и Рады о разрыве и вражде с Крымом, то ген. Писарева, объединившего в своих руках командование и просившего о вывозе в Крым. Выбор затруднялся целым рядом факторов. Эвакуированные в Евпаторию донские части прибыли туда сильно разложившимися и представляли серьезный "очаг напряженности", никак не могли определиться в своих настроениях. Положение самого Крыма в марте-апреле казалось слишком неопределенным. Возможность его длительной обороны ставилась под сомнение. Многие считали, что красные, подтянув силы с Кавказа, вот-вот ворвутся, и полуостров станет огромной ловушкой. Даже когда Ставка предложила компромиссное решение эвакуировать с побережья только вооруженных людей, желающих драться, - донское командование воспротивилось и решило пока воздержаться от перевозки в Крым их 4-го корпуса, взвешивая и план кубанцев отсидеться на побережье, а потом наступать, освобождая свой край. Донские лидеры раздумывали, не лучше ли и казачьи части из Евпатории перебросить туда, на Кавказ, чтобы вместе с кубанцами идти к родным станицам, а в случае неудачи сухим путем отступить в Грузию. К всему прочему почти весь апрель Черноморский флот стоял без угля...
А под Сочи наступил настоящий голод. Скот подыхал от бескормицы. Люди ели лошадей, кору, падаль. Кроме тифа, началась холера. Попытки добыть продовольствие в горных селениях кончались неудачно. Ведущие к ним дорожки и тропы были перекрыты отрядами крестьян по 40-60 чел. с пулеметами. Ну а стоявшая в Туапсе 34-я дивизия красных слилась с подошедшей 50-й, доведя численность до 9 тыс. чел., и 30.04 перешла в наступление с целью добить неприятеля. Понеслись отчаянные призывы о спасении - снова в нескольких направлениях. От командования кубанцев - в Крым, от Рады и правительства - в Грузию.
Грузинское правительство пропустить войска и беженцев на свою территорию отказалось, заявив, что оно "не может подвергать молодую Грузинскую республику риску войны с Российским советским правительством". Тогда переговоры повернулись в другую сторону - атаман Букретов через ген. Морозова обратился к большевикам о капитуляции (сам атаман благополучно перебрался за границу). Соответственно разделилась и армия. 3.05 из Крыма прибыли суда для эвакуации. Часть войск, уже откатывающихся от Сочи к Гаграм, погрузилась на них. Из 37 тыс. казаков эвакуировались 12 тыс. Остальные сдались. Правда, по советским данным, число пленных оказалось 40 тыс., но эта цифра явно завышена. Скорее всего для количества приплюсовали и беженцев.
Затем ликвидировали и Черноморскую республику. Ее лидеров вежливо пригласили в Сочи, выделили им лучшую гостиницу - "Гранд-Отель". А в соседнем здании разместился особый отдел. Те, кто был поумнее, сбежали в Грузию. Другие еще верили в возможность сотрудничества с большевиками или хотя бы в то, что произойдет только смена вывески - мол, разогнав местное правительство, коммунисты объявят выборы в совдеп, куда население изберет тех же людей. Через день за ними приехали из Ростова чекисты... Ну а когда черноморские "зеленые" вздумали так же вольничать, как при Деникине, не признавая никаких властей, красные стали арестовывать семьи ушедших в горы и отправлять на север, конфискуя все имущество. И брать из каждого селения заложников-крестьян, предупреждая, что в случае ухода других они будут расстреляны.
90. Петр Николаевич Врангель
Когда Врангель принял командование Вооруженными силами Юга России, ему было 42 года. Выходец из петербургской интеллигенции, сын ученого-искусствоведа, он по образованию был инженером. Окончил Горный институт, а потом решил идти на военную службу. Участвовал в русско-японской войне, окончил Академию Генштаба. Мировую войну встретил командиром эскадрона. Потом командовал казачьим полком, Уссурийской дивизией, кавалерийским корпусом. В Белой гвардии выдвинулся в боях за освобождение Кубани и Ставрополья. О дальнейшем его боевом пути в 1918-1920 гг. уже рассказывалось.
Любопытно, что мать Врангеля всю гражданскую войну прожила в Петрограде. Под своей фамилией. В кампаниях террора арестовывали и расстреливали родственников куда менее значительных "контрреволюционеров", а ее каким-то чудом не заметили. Продавала вещи, для пропитания устроилась на советскую службу в городской музей. Голодала. Мерзла. Жила в "уплотненной" квартире с "пролетарским" хамьем, слушая звуки их попоек и нюхая запахи съестного. И терпя их постоянные издевательства - но просто как рядовая "буржуйка", а не мать белого военачальника. Увидев портреты ее сына, тупой председатель домкома лишь приказал "убрать генералов", обещая в случае невыполнения "отправить в чеку". Когда Врангель стал главнокомандующим, друзья ей помогли сменить место жительства, перебраться в беженское общежитие, где она прописалась как "вдова Веронелли". Но на службу продолжала ходить под своей фамилией - в рваном пальто, мужских сапогах с подвязанными веревкой подошвами. Смотрела на многочисленные плакаты, где ее сына изображали толстым бородатым стариком с эполетами и обрушивали на него все "остроумие" красной пропаганды... Лишь в конце октября, используя связи савинковцев, ее разыскали и через контрабандистов устроили побег в Финляндию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
