— Начнем с того, что нигде, кроме таблоидов и академической прессы (это практически, одно и то же), подобное устройство давно не называют «electric–gun» или «rail–gun», а используют инженерный термин «railtron». Это — самый дешевый двигатель для разгона космических аппаратов. Правда – беспилотных, поскольку ускорения очень велики.
— Жюль Верн, из пушки на Луну? – предположила Жанна, — Только при чем тут рельсы?
— Пушка тут, в общем, не при чем, — ответил Фрэдди, — а вот рельсы как раз, главное. По–хорошему, рейлтрон, больше всего похож на электро–дрезину, которая катится по двум рельсам, если через них в противоположных направлениях течет постоянный ток. Сама дрезина должна, конечно, быть электропроводящей, чтобы ее разгоняла сила Ампера.
— Увы, — Жанна вздохнула, — у меня было всегда не очень хорошо с физикой.
— Это у физики было не очень хорошо с тобой, — поправил он, — за тот метод, которым в американских и европейских школах преподают физику…
— … Надо скармливать акулам, — договорил за него Декс.
— О, боги Олимпа! – воскликнул Фрэдди, — Как я, биомеханический гуманист, попал…
— … В компанию таких моральных уродов, — весело договорила за него Рори, — а что ты имел в виду, начиная зачитывать приговор вашей школьной физике?
— Всего лишь beruf–verboten! Гуманный запрет на профессию! Никакого насилия!
— Знаешь, Фрэдди, — вмешалась Жанна, — будет классно, если ты расскажешь мне, во–первых, про эту дрезину, а во–вторых, про этот «биомеханический гуманизм».
Рори хлопнула Декса по плечу.
— Хей, не будем мешать! Пошли, повесим в i–net это авиашоу. Типа, боевой пилотаж королевы Рапатара, заснятый пораженными ужасом пуританскими яхтсменами.
— Вы озверели! – возмутилась Жанна.
— Но прикольно же! – возразил Декс.
— А, делайте что хотите, — она небрежно махнула рукой, — Все равно, хуже уже некуда.
…
Фрэдди умел рассказывать увлекательно и весело о вещах, которые в школе нагоняли на Жанну неописуемую скуку. В его рассказах, металлические штучки, разгоняющиеся на рельсах под током до скорости несколько километров в секунду, превращались в неких героев, завоевателей ближнего, а затем и дальнего космоса. Даже процесс получения мощного электрического импульса в рельсах вдруг оказался веселым. Фрэдди взвесил в руке большую (галлон) бутылку виски и сообщил:
— Хорошая вещь. С такой бутылки десять парней могут нализаться, а могут — запустить фунтовый спутник связи класса «Olborg». Сейчас расскажу как. Тут 2,5 литра воды и 2 литра, или полтора килограмма спирта. При его окислении в топливном элементе, даже если мы потеряем треть энергии, остатка хватит, чтобы разогнать фунт груза до 8 км в секунду. По глазам вижу, что ты мне не веришь. Мол, в космос на виски не летают…
— Не верю! – со смехом, подтвердила Жанна.
— О, черт! Ты жутко недоверчивая девушка! Час назад ты мне не верила, что с детской железной дороги, при минимальной модернизации, можно запустить вагон в космос. Я помню твои слова: «на детских паровозиках в космос не летают». ОК! Я опять сделаю расчеты прямо у тебя на глазах, чтобы ты потом не сказала, что я жульничал!
Потом, он перешел от виски к атомным источнкам энергии, а после этого — рассказал о Великой Антарктической Дури, на первую серию испытаний которой он полетит через неделю с Раротонга (откуда до Антарктиды рукой подать – всего 3000 миль).
— Если бы не братья–экологи, все это можно было бы сделать на Баффиновой земле, но, едва мы заговорили о том, что мини–АЭС будет поднята на дирижабле в стратосферу, начался такой крик: «Ах, радиация! Белые медведи начнут светиться в полярную ночь! Несчастные белые медведицы станут рожать двухголовых зеленых медвежат! Тьфу!».
— А зачем ее поднимать? – не поняла Жанна.
— Сопротивление воздуха! Нам надо подняться выше 30.000 метров, иначе снарядик из нашей пушки перегреется раньше, чем вылетит в космос, а кроме того – затормозится. Хорошо, что в меганезийской Антарктиде нет ни одного «зеленого», а то пришлось бы лететь на Луну, что проблематично по деньгам.
— Вы будете испытывать эту дурь на меганезийской территории? – удивилась она, — Это несмотря на скандал вокруг Рапатара и…
— Слушай, — перебил он, — Никто, кроме слабоумных зрителей телесериалов и еще более слабоумных парламентариев, не принимает это всерьез. «Canadian Space Agency» уже много лет работает с меганезийцами по низкобюджетным космическим проектам.
— Я не знала…
— Ха! А почему, как ты думаешь, спутниковая связь стала втрое дешевле?
— А как парламент разрешает CSA работать вместе с… Вероятным противником?
— Парламент — просто болваны. Новозеландские овцы – и те умнее. Кто им расскажет?
— А еще говорят, что у нас демократия, — вздохнула Жанна.
— Это нормально, — заметил Фрэдди, — Надо же говорить обывателям что–то приятное.
И тут раздался радостный визг из рубки, где Рори и Декс игрались с ноутбуком.
— Мы выиграли конкурс любительских клипов об авиашоу?! – крикнула Жанна.
— Нет! – крикнула Рори в ответ, — Комиссия принесла тебе официальные извинения!
— Что?!
— Сейчас покажем! – из рубки появился Декс, неся ноутбук, как праздничный торт.
На экран была выведена страничка «заявления для прессы» с сайта «Canadian Radio–television and Telecommunications Commission». Одно из этих заявлений называлось: «Релиз о фото- и видео- контенте в материалах Жанны Ронеро, Green World Press».
«Комиссия рассмотрела жалобу союза «Христианские горизонты» и др. ассоциаций на фото- и видео- съемки обнаженного тела малолетних (т.е. лиц, не достигших 18 лет) в публично демонстрируемых материалах репортера «Green World Press» Жанны Ронеро (Хаамеа). Действительно, в материалах есть такие кадры, однако, имеющееся в жалобе утверждение, что они носят аморальный характер, не соответствует действительности. Эти кадры сняты в королевстве Рапатара. Они отражают этно–культурные традиции страны и обычаи правящей семьи Хаамеа, являются культурно–просветительскими и научно–этнографическими, и соответствуют всем нормам морали. Комиссия приносит извинения Его Величеству Лимолуа та–Руанеу Хаамеа, королю Рапатара, Жанне Ронеро (Хаамеа), королеве–матери Тиареиао Хаамеа, и другим членам королевской семьи, чье достоинство могли задеть безответственные публикации отдельных авторов по поводу этих материалов. Комиссия выносит предупреждение редакции «Salt and Light TV» за выпуск в эфир программ, возбуждающих расовую и религиозную вражду, и указывает союзу «Христианские горизонты» на недопустимость клеветы, оскорблений и актов религиозной нетерпимости в масс–медиа. Комиссия выражает надежду, что имевшее место недоразумение не повлечет политических последствий и не нарушит дружбы и взаимопонимания между народами и правительствами Канады и Рапатара».
Жанна фыркнула и тряхнула головой.
— Я первый раз вижу, чтобы Комиссию по коммуникациям так радикально поставили в позу dog–style. А я еще смеялась, когда Таири и Хаото мне это говорили.
— А, по–моему, — заметил Декс, — закономерное явление. Они даже перед исламистами и ортодоксами прогибаются, а каннибалы–акулопоклонники гораздо круче…
Рори принесла из рубки гитару и, протянув ее Фрэдди, решительно сказала:
— Хватит науки и политики. У нас, по ходу, круиз, а не симпозиум, ага?
— Ну, да, — согласился Фрэдди, взял гитару, и пробежался пальцами по струнам, — Если никому еще не надоели лучшие в мире песни в моем халтурном исполнении…
— Не надоели!!!
— Ну, тогда…
Nothing you can know that isn’t known.Nothing you can see that isn’t shown.Nowhere you can be that isn’t where you’re meant to be.It’s easy.All you need is love (all together, now!)All you need is love. (everybody!)…
Это было по–настоящему здорово! Огромный океан вокруг, свежий ветер, надувающий паруса, огромное яркое солнце, музыка, и отличный парень Фрэдди… О, черт! Если бы она знала, что будет так здорово, то, наверное, плюнула бы на все эти дурацкие, никому (если разобраться) на фиг не нужные, дектективные истории… Но уже слишком поздно что–либо менять и отменять. Время и место действия назначены.
Когда, вскоре после заката солнца, в синевато–белом свете портовых прожекторов они подошли к рыбацкой пристани Аитутаки–Арутанга, ей ужасно не хотелось сходить на берег и она минут 10 целовалась с Фрэдди, повторяя, кажется, вслух «Я ведь ухожу не очень надолго, мы скоро увидимся, и все будет прекрасно… Да, все будет прекрасно!».
Потом она сошла на причал, катамаран отошел от берега, и еще некоторое время было слышно, как Фрэдди, перебирая струны, напевает:
You’ll never know how much I really love you.You’ll never know how much I really care.Listen,Do you want to know a secret…
…
