— Вы первый меня послали на хуй, — огрызнулась она.
Пять одиночных выстрелов, почти без интервалов.
— Я не посылал вас на хуй, — возразил майор, — Я ответил «хули», когда вы сказали, что ищете Алмаза Флаффи. Давайте быть точными в изложении событий – ОК?
— Но вы всю дорогу дымили мне в лицо, и обозвали меня «драной кошкой».
— В мелко–криминальной среде «драная кошка» — это комплимент, — невозмутимо сказал Андерс, — а если вас беспокоил дым, то вы могли попросить меня не курить в кабине.
— При чем тут ваша мелко–криминальная среда?!
— При том, юная леди, что вы наняли авиа–рикшу для криминального проникновения на частную территорию с целью слежки за владельцами.
Три короткие очереди подряд.
— Я – репортер! У меня была информация, что здесь скрывается военный преступник, и что здесь организован концлагерь, где бесчеловечно обращаются с заключенными!
— Если бы я вызвал полицию, она бы подняла вас на смех с такими объяснениями. А суд вклеил бы вам шесть месяцев бесплатного круиза вокруг атолла на планктонной ферме.
— А мне говорили – полтора года.
— Это если бы суд признал попытку грабежа, — сообщил Райвен, — а так – шесть месяцев.
Еще пять одиночных выстрелов с короткими интервалами.
— Кстати, — сказала Жанна, — ваши тонтон–макуты пытались убить Збигнева Грушевски. Если бы не случайно заметивший его рыбак–полинезиец, он бы погиб в океане.
— Что за тема? – насторожился Торрес, — почему я не в курсе.
— Гнилая тема, Эрни. Сейчас вам доложат, — майор извлек из кармана woki–toki и ткнул кнопку, — Уфти, зайди в бар, есть несколько вопросов… Ладно, двадцать секунд.
— Так что за тема, Райв?
Снова пять одиночных выстрелов.
— Я уже вызвал сержанта Уфти Варрабера, который имел дело с Грушевски. Он просил разрешения задержаться на 20 секунд, пока Пума отстреляется. Он за нее переживает…
— Понятно, — перебил координатор, — Aita pe–a.
— За Збигневом охотился снайпер, — сообщила Жанна.
— Вот как? – удивился Торрес, и пошел наливать себе вторую чашечку кофе.
Простучала длинная очередь.
— Готово, — сказал майор, — Сейчас придет Уфти и все расскажет.
— Жду с нетерпением… Кстати, кто стреляет следующим?
— Фрис, шведка из технического университета Чалмерса.
— Вызывали, сен майор? – спросил Уфти, по обыкновению бесшумно материализуясь рядом со столиком.
— Да. Расскажи координатору Торресу, что за ерунда вышла с этим поляком.
— А… — уныло протянул настоящий папуас, — Я так и знал, что из–за этого говнюка…
— Без лирических отсуплений, — перебил Эрнандо.
— Нам дали ориентировку на Збигнева Грушевски, когда он полетел с Тинтунга на Атиу. Тут всего 12 миль, ясно было, что он возьмет на Атиу катер, и выберет самую дешевку, потому что жадина и кондом. Так и вышло. На Такутеа он пришел в 2:30 ночи и стал тут шастать с фонариком. На ноктовизор денег пожалел. Ну что взять с кондома?
— Вы за что–то его очень не любите, — заметил Торрес.
— Он сам себя не любит, сен координатор. Вот вы бы стали ходить ночью по вражеской базе, размахивая фонариком, который за пол–мили видно?
— Вы уже заранее его не любили, еще до катера и фонарика, не так ли?
— Так, сен координатор.
— За что?
— Этот сраный Грушевски работает на «Trwam TV» — канале польского филиала римской католической церкви, — пояснил Уфти, — Вообще–то их лавочка отсюда депортирована, и его надо было поставить к стенке прямо при сходе с трапа.
— Сержант Варрабер! – рявкнул Андерс, — Если бы вы внимательно читали решение суда по польско–римским католикам, то уяснили бы, что оно относится к чиновникам этой организации, связанных с ней фондов и политических партий, но не к медиа–акторам.
Снова раздалась короткая очередь.
— Я чисто философски сказал, сен майор, — уточнил настоящий папуас, — Я не собирался обнулять этого кондома, хотя за Владу Смигл это следовало бы сделать по–любому.
— Я не в курсе этой истории, — заметил Торрес.
— Это чисто африканское дело, сен координатор. В Самбае, в городке Китве есть старая миссия польских иезуитов. Там работала классная тетка, Влада Смигл из Кракова. Она помогала всем – у нее было такое представление о религии. В частности, она добывала пре–стоппер для девчонок, которых изнасиловали. А по сраным римско–католическим правилам она обязана была внушать им, чтобы они рожали. Мы ей давали пре–стоппер даром. В смысле, покупали за свой счет, он дешевый. А эта срань, Грушевски, узнал, и сделал про нее репортаж типа «Грязная сука — убийца нерожденных младенцев». Ну, вы знаете этих римо–католиков. Влада из–за этого погибла. Паршивая история, сен Торрес. Если бы этот урод не смылся из Самбаи, мы бы его обнулили. И никто бы не узнал.
За столиком наступила тишина, нарушаемая только сериями очередей, раздающихся со стороны берега. Через пару минут координатор нарушил молчание.
— Чего не было – того не было. Меня интересует, что вы сделали здесь.
— Здесь мы его обнулять не могли. Все делали по инструкции. Типа, пошел фашистский патруль, громко топая коваными лаптями и постреливая по кустам, и этот кондом сразу раздумал ползти к форту, прыгнул в свое корыто и дал деру. Но не далеко. Опять же, по инструкции нам разрешался предупредительный обстрел нарушителей. Я взял HRL — это винтовка–полуавтомат с лазерным целеуказателем, отпустил этого урода на пол–мили, а потом стал стрелять рядом с ним, чтобы он слышал пули. Справа – слева. Нервы у него слабые, и он в спасжилете, самостоятельно покинул плавсредство.
— Дальше? – спросил Торрес.
— Дальше я вышел с южного берега в море на обычном проа, ловить рыбу мини–тралом. Типа, я рыбак с Атиу. Я ходил вокруг него часа 3, до самого рассвета, и почему–то я не слышал, как он кричит. Зато рыбы наловил. На рассвете я его нашел и героически спас. Только ему пришлось зарыться с головой в мой улов, чтобы эсэсовцы не увидели его в бинокль и не утопили мой проа торпедой. А потом был неудачный ветер, и я его вез 12 миль до Атиу 8 часов. Рыба, в которую он зарылся, протухла. По гуманным мотивам, в смысле, чтобы он не очень скучал в моей тухлой рыбе, я ему рассказывал истории про концлагерь. Потом я его высадил на Атиу, на мыс Тетау и показал такую петляющую тропинку, для фанатов долгих пеших прогулок. Насколько я знаю, он только затемно дошел до поселка. Хотя, об этом лучше спросить у локальной полиции. Вот и все.
— А катер? – спросил майор Андерс.
— Катер Керк поймал и отдал полиции, а те вернули владельцу. Претензий нет.
— Понятно, — сказал координатор, — Ну, Райв, что будем делать?
Андерс пожал плечами. Торрес кивнул и повернулся к Жанне.
— Что бы вы посоветовали с этим сделать?
— Отдайте это мне, — предложила она и уточнила, — В смысле, дело Грушевски. Я засуну этого гада в такое дерьмо, что тухлая рыба ему покажется дезиком для подмышек.
— Забирайте, — сказал Торрес, — но как нам быть с сержантом Варрабером?
— А нельзя на это дело плюнуть? – спросила она.
— Нельзя, — сказал Райвен, — но можно считать это мелким служебным проступком при проведении профилактики правонарушений, и ограничиться устным выговором.
Координатор развел руками и кивнул. Майор повернулся к Уфти и сказал:
— Сержант Варрабер, вы… Не хочу грубо выражаться при даме, а приличных слов для вашего поступка просто не существует. Еще одна такая выходка – и вы отправитесь в Антарктиду, на год, убирать снег. Его там много. Вопросы есть? Нет? Вы свободны.
Уфти козырнул, развернулся, сделал шаг в темноту и бесшумно исчез.
— Как это у него получается? – поинтересовался Торрес.
— Спецподготовка, — лаконично ответил Райвен, — мисс Ронеро, налить вам еще кофе?
— Налейте. И объясните, наконец, что за дурацкое шоу тут происходит.
— Тут происходит телеигра–квест «Тринадцать следов молнии», — сообщил майор, — Это римейк старой, придуманной в конце XX века игры «Ключи от форта Баярд», но не на одном маленьком островке со старым фортом, а в 13 точках кругосветного турне.
— Ничего себе… И кто за это платит?
— Вы уже слышали: шведско–меганезийское партнерство «Interdyn–Taveri».
— Но это ведь, наверное, еще не все? – предположила она.
— Разумеется, — подтвердил Райвен, — было бы странно не использовать такую игру для нескольких гуманитарных спецопераций… Ваш кофе, мисс Ронеро.
Канадка кивнула.
— Благодарю. Про одну операцию я уже поняла: вы посадили в лужу половину желтой прессы в мире. Видимо, зачем–то вам это было нужно. А остальное?
— Об остальном вы скоро узнаете, — вмешался Торрес, — Если согласитесь быть в группе аккредитованных репортеров оргкомитета игры.
