— Товарищ рейхсфюрер Пацифиды! Гвардейский краснознаменный взвод африканского гестапо имени Его Величества Теодора Рузвельта для последнего парада построен!
— Вольно, сеньоры фашисты, — раздался голос растамана за ее спиной, — Нонг, где Эрни?
— Спит, — ответил кто–то, — просил будить только по вашему распоряжению, сен майор.
Жанна изумленно оглянулась. Тот самый, новенький «SkyEgg» с яркими силуэтами зеленых рыб на фюзеляже, покачивался у берега, там, где песчаная коса гасила волны прибоя. Никакого растамана уже не было. Рядом с флайкой, по колено в воде, стоял дядька лет 45, одетый в шорты и армейскую рубашку с нашивками.
— Ну, Мисс Ронеро, что вы на меня смотрите, как кошка на короля червей? – проворчал этот тип, идя к берегу — Майора никогда не видели? Казалось бы вы — взрослая девушка, репортер. Где ваша техника? У вас мобайл с камерой? Тоже нормально. Вы прилетели снимать кино, так снимайте. Почему за вас должна работать Ллаки Латтэ?… Ллаки, ты сняла явление мисс Ронеро из пены морской, а также, построение и рапорт?
— Ага! – раздался звонкий голос из замаскированного динамика, — С пяти ракурсов!
— Умница, — сказал майор, снимая сандалии, — Терпеть не могу ходить в мокрой обуви, лучше уж босиком… Мисс Ронеро, вы будете снимать или будете смотреть на меня и хлопать красивыми ресницами? Это очень эротично, но вы сюда не за этим летели. Да, кстати (он извлек из кармана шорт 500 фунтов и протянул ей), это ваши, возьмите.
Жанна автоматически взяла деньги, убрала к себе в карман, и нерешительно спросила:
— Извините, а вы кто? В смысле, майор чего?
— Вот когда вы включите свою долбанную камеру, тогда я представлюсь. И не забудьте переключить с ИК–диапазона на оптический. Надеюсь, света вам достаточно?
— Да, — пролепетала она, взяла камеру сменила режим, и поймала дядьку в видоискатель.
— Ну, теперь задавайте вопросы, — сказал он, — Вы что, первый раз делаете репортаж?
— Нет, — обиделась она, — У меня стаж почти пять лет. Но я, знаете ли, растерялась. Эти прожекторы, нацистская униформа, и вообще, это странное место…
— А почему это место такое странное? — спросил он, и сам же ответил, — Потому что все остальные места очень не странные. Должно же быть хоть одно очень странное место! Между прочим, это не я придумал, а Люис Кэрролл, великий английский математик… Хм… Вы не попросили меня представиться, так что я сделаю это по своей инициативе. Итак, я – Райвен Андерс, майор военной разведки Меганезии, сокращенно – INDEMI.
— А эти люди в нацистской униформе? Они…
— Повернитесь и посмотрите сами, — перебил Андерс, — Ребята снимите очки.
Она повернулась, и ей захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все происходит наяву. Из девяти людей в черных мундирах, трое были совершенно точно ей знакомы. Уфти и Рона она узнала мгновенно. Пуму — секундой позже. Юная африканка не очень изменилась со времени памятной встречи в Танзании, на берегу озера Тукаса, только ее появление здесь было так невероятно, что разум отказывался верить глазам.
— По ходу, это действительно мы, — сообщил Уфти, — Прикольно, ага?
— Но эта униформа, — растерянно пробормотала Жанна.
— Из театрального интернет–магазина, — сообщил мужчина чуть постарше, — Кстати, я – Нонг Вэнфан, лейтенант INDEMI. Мы с вами знакомы заочно по Африке (он отвесил Жанне церемониальный поклон «o–rei»). Это — военфельдшер Керк Скагэ, вы его тоже знаете заочно. Это – Йалмар Йолин, Олаф Экхелм и Фрис Ларквист, наши коллеги из Готеборга, Швеция… Сен майор, извините, что я без вашего распоряжения.
— Aita pe–a, Нонг, — успокоил майор Андерс, — у тебя это выходит гуманно, а я излишне давлю на собеседника. Дурная привычка … Ребята, вы можете снять эти тряпки.
Жанна почувствовала, что у нее горят щеки от стыда и возмущения.
— Извините, мистер Андерс, но то, что вы здесь устроили – это мерзко!
— Хорошая, здоровая реакция, — похвалил он, — Теперь попробуйте аргументировать.
— Я это сделаю, — пообещала она, — Но сначала скажите: здесь нет Зигмунда Рашера?
— Конечно, нет! Он ликвидирован в 1945, в Дахау, по приказу Гиммлера. Дрянной был человечишка… Как, впрочем, и Гиммлер. Каков хозяин, таковы и слуги.
— Значит, все фотодокументы и показания свидетелей – это ваши фальшивки?
— Скажем так: это — дезинформация, а кто автор – мы потом вместе с вами разберемся.
— Я повторяю: это мерзко! Вас интересуют аргументы? Так вот, одно то, что нацисты уничтожили миллионы людей в концлагерях – это достаточный аргумент!
— Мисс Ронеро, я не вижу логической связи вашего аргумента с нашей темой.
— Как, не видите? Вы возродили, пусть виртуально, гнусную нацистскую идеологию и соответствующую ей гнусную практику! Миллионы людей, которые поверили вашей фальшивке, испытали вполне реальные психические страдания.
— Пардон, мэм, что конкретно из перечисленного мы возродили?
— Для начала — вот эту униформу! – Жанна ткнула пальцем в сторону кучи эсэсовских мундиров, фуражек, сапог и автоматов («эсэсовцы» уже переоделись в желто–зеленые килты с силуэтом пляшущего лилового тапира и надписью «Interdyn–Taveri»).
— Вам же сказали: она куплена в магазине театрального реквизита.
— А эти эсэсовские автоматы «Schmeisser» что, тоже из театра? Не надо держать меня за идиотку! Это настоящее оружие!… Что вы ржете?!
Последние слова были обращены к меганезийцам и шведам, которые покатывались со смеху. Из участников маскарада только Пума сохраняла некоторую серьезность.
— Рекламная пауза, — объявил Райвен Андерс, — мисс Ронеро прошу вас взять любой из этих, как вы сказали, «шмайсеров», и прочесть маркировку.
— Ладно, — процедила сквозь зубы уже разозлившаяся Жанна, подошла к куче и подняла один из автоматов, — … О, черт, почему он такой легкий? Это все–таки игрушка?
— О! – воскликнул довольный майор, — Отличная реакция! Ллаки, ты снимаешь?
— Конечно! — снова раздался звонкий голос.
— Молодец. Включи мишени на 250, 400 и 500 метрах. Пума, подойди сюда, надо, чтобы ты постреляла. Мисс Ронеро, прочтите, пожалуйста, вслух маркировку на оружии.
— Мммм… Тут написано: «VIXI Interdyn–Taveri, Goteborg — Futuna». Это что–то новое?
— Вы правы! Это совместная разработка, продолжающая шведские оружейные традиции 1980–х. В те времена, проект сверхлегкой штурмовой винтовки калибра 4,5 мм не имел шансов на успех, но техника шагнула вперед. Вы увидите, что даже хрупкая девушка с собственным весом около ста фунтов, может достигать с этим оружием, весящим всего лишь 5 фунтов, внушительных результатов. А мы с мисс Ронеро выпьем по чашке кофе.
…
Бар–автомат с простыми пластиковыми столиками под светящимся навесом был очень уютным местом, но Жанна сейчас была решительно не способна это оценить.
— Что за цирк вы устроили с моим участием? Сначала этот сраный маскарад. Вы меня напугали до полусмерти, потом вставили меня в какой–то рекламный ролик… Или это прямой эфир? Я угадала? Да или нет?
— Да, — лаконично ответил он, ставя перед ней пузатую чашечку с ароматным кофе.
— Это чья–то рекламная кампания в стиле реалити–шоу!… Я снова угадала?
— Да, — повторил он, прикуривая сигару.
— Это просто свинство! – возмутилась она, — Я вам за это такое устрою…
— Вот, кто бы говорил про свинство, — вмешался худощавый мужчина, одетый в яркую гавайку и свободные светлые брюки, — Красивую девушку приглашают в гости, а она, даже не позвонив, лезет во все авантюры…
— О черт! – воскликнула она, — И вы здесь!?
— Ага, — весело сказал Эрнандо Торрес, координатор правительства Меганезии, — Вас это удивляет, Жанна?
— Меня уже ничего не удивляет, — пробурчала она, пробуя свой кофе, — Ваше гестапо так грубо поимело меня «в–темную»…
— Вот не надо про гестапо! – обиделся майор Андерс, — Вас хоть кто–то обидел?
— Еще как! – воскликнула канадка, — Прожектора в морду! Эсэсовцы с автоматами!
— Они вам хоть одно грубое слово сказали? Хоть пальцем тронули? Что вы молчите?
Со стороны берега послышалась короткая автоматная очередь.
— Кто стреляет, Райв? – спросил Торрес.
— Пума, — сказал майор, — Шведы от нее в восторге. Конечно, выдавать ее за обычную меганезийскую студентку–резервистку с Пелелиу — это мелкое жульничество, но…
— У вас тут везде сплошное жульничество, — перебила Жанна, — Вам, мистер Андерс, не стыдно было изображать обдолбанного растамана?
Раздались еще две короткие очереди с интервалом в пару секунд.
— А вам, мисс Ронеро, не стыдно было хамить человеку, который вам, вообще–то, в отцы годится? «учи правила», «туда – это туда»… Что глазки опустили? Знаете, Эрни, у нее такие манеры, как будто она воспитывалась в мозамбикской каторжной тюрьме.
